– Ах, милая моя девочка! Мое дорогое дитя! Ты дома! Ты невредима!
– Конечно, я невредима. Что все это значит?
– Не бойся, родная, все уже позади. – Маркиза погладила ее по волосам. – Мы все знаем, мы слышали о нападении Бармаглота. Ах, я обожаю, боготворю его величество, но с его стороны непростительно было подвергать тебя такой опасности!
Это говорилось с расчетом, что Король, стоявший неподалеку, услышит и поймет, что он, конечно же, уже прощен.
– Говорили, что ты ранена… и что этот ужасный, злобный шут потащил тебя в Рыбам-хирургам! Мы отправились туда с твоим отцом и Мэри-Энн, но тебя нигде не было! Никто ничего не знал! Рыбы-хирурги сказали, что вы к ним даже не заходили. Что я должна была думать? Ты была беспомощна, испугана, а этот кошмарный человек утащил тебя невесть куда и делает с тобой что-нибудь ужасное, и…
Она зарыдала, захлебываясь слезами, так что у Кэтрин сжалось сердце от жалости и чувства вины.
Неожиданно за спиной у Кэт раздался трубный звук – это ее отец, с красными от бессонницы глазами, высморкался в носовой платок.
В стороне под деревьями Кэт увидела побледневших Мэри-Энн и Абигайль. Обе молча смотрели на нее. Мэри-Энн, прижимая руки к животу, с облегчением заулыбалась.
– Этот шут… – голос матушки задрожал. – Он сделал тебе больно?
– Что? Да нет же! – Кэт затрясла головой, только сейчас начиная понимать, о чем говорит Маркиза. – Совсем нет… Ничего подобного. Это просто недоразумение, вы не поняли.
– Отпустите его, он не сделал ничего плохого! – повернулась Кэтрин к стражникам.
– Все уже хорошо! – Отец выступил вперед и заботливо поправил прядь на лбу у Кэт. – Его схватили. Тебе нечего опасаться. Его величество уверил нас, что это больше никогда не повторится.
Кэтрин ошеломленно посмотрела на Джокера. Он плотно сжимал губы, и это было единственным признаком волнения на его бесстрастном лице. Все признаки радости, которая еще недавно переполняла их с Кэт, бесследно исчезли. Джокер переводил взгляд, лукавый и даже хитрый, с Короля на стражников, а потом на ворона, затаившегося где-то в кронах деревьев. На Кэтрин он не смотрел.
Вид у него был не слишком невинный.
Кэт нахмурилась и уперла руки в бока.
– От страха вы ничего не понимаете. Джокер мне помогал. Отнес меня… – Она заколебалась, но только на миг. – Он отнес меня к паточному колодцу. Он знал, как его найти и – смотрите сами! Моя нога исцелена!
И она приподняла подол платья.
– Кэтрин! – Маркиза стукнула дочь по руке, и подол упал. Но Мэри-Энн, вскрикнув, прижала руку ко рту. Она видела, как была ранена Кэт в театре. И поняла, что это чудо.
Кэт решилась переключить внимание на Короля, ее ухажера. Она набрала в грудь воздуха. При виде его взлохмаченных волос и распухших губ, в душе у нее шевельнулась вина – слабая, еле заметная, как укус комара.
– Ваше Величество, прошу вас, прикажите отпустить Джокера. Он не сделал ничего дурного.
Король уткнулся подбородком в складки мантии. Корона у него сползла на ухо.
– Ничего дурного?! – всплеснула руками ее мать. – Да он похитил тебя! Дважды!
У Кэт перехватило дыхание.
– Не могу понять, чем околдовал тебя этот человек, – продолжала Маркиза, – но похитить тебя, а один раз прямо из-под носа твоего жениха…
Он мне не жених.
– И даже из нашего собственного дома, прямо из твоей спальни! – Она снова зарыдала. Отец Кэтрин обнял супругу, но она отмахнулась и в гневе напустилась на Джокера, которого стражники все еще удерживали на коленях. – Злодей! Негодяй! Как ты посмел!
Джокер выдержал ее взгляд, лицо его оставалось непроницаемым, только на скуле подрагивал мускул.
– Мамочка, перестань! – Кэтрин повисла у матери на руке. – Все было совсем не так. Он… Он же…
Она осеклась на полуслове.
Родители все знают. Они узнали, что Джокер пробирался к ней в комнату. Им известно, что она убегала из дому под покровом ночи.
Кэт, потрясенная предательством, посмотрела на Мэри-Энн.
Та, с глазами полными слез, умоляюще сложила руки. Простите меня, – произнесла она одними губами.
– Мы ждали, что он потребует выкуп, – хмуро сказал отец. – И даже не знали, увидим ли тебя снова.
– Но я же здесь, – снова заговорила Кэтрин. – Меня никто не похищал. Никто не требовал выкупа. Я все могу объяснить.
– Он похитил тебя прямо из дома! – взревел отец. – Без компаньонки! С тобой могло случиться что угодно!
– Но ничего же не случилось…
– Ты хочешь сказать… – В голосе Маркиза послышалась угроза, будто тучи собирались на горизонте, – Что моя дочь, мой ангел, пошла с ним по своей воле?
Кэт залилась краской.
– Я…
– Что моя дочь, – продолжал он, отчетливо выговаривая каждое слово, – посреди ночи сбежала из дому с придворным шутом, чтобы встречаться с незнакомыми мерзавцами и кто знает, какими еще безобразными существами?
Кэт не могла дышать. Сколько же ее тайн выболтала Мэри-Энн?
Остается последний шанс, поняла она. Все отрицать. Обвинить во всем Джокера, свалить все на него. И навсегда остаться такой, какой ее хотят видеть родители.
Кэтрин стало страшно от того, как легко было это сделать.
И при этом совершенно невозможно.
Разве она может предать его?
Она сжала кулаки и открыла рот, но тут раздался другой голос, более низкий.
– Нет.
Все обернулись к Джокеру. Он гордо поднял голову, но глаза оставались опущенными. Он не смотрел ни на Кэт, ни на ее родителей, ни на Короля.
– Она пошла со мной не по своей воле, хотя ей и могло так показаться.
– Джокер! – сердце ее сбилось с ритма.
Стрекот насекомых смолк, и слышалось только журчание ручья. Джокер ответил ей мрачным решительным взглядом. – Я воспользовался чарами, чтобы уговорить ее пойти со мной. Это был фокус.
– Он лжет! Это не…
– Леди Пинкертон невинна. Во всем, что случилось, ее вины нет.
Маркиза так и осела от облегчения и благодарности, ее пошатнувшаяся вера в мир была восстановлена.
– Но почему, зачем? – закудахтал Король, в темноте его голос звучал жалобно. Кэт ни разу еще не видела его таким растерянным, несчастным, а от мысли, что она ему изменила, ей стало стыдно. – Зачем тебе все это, Джокер?
Джокер невозмутимо посмотрел на Короля.
– Я предан Белому Королю и Белой Королеве Шахматного Королевства. Я был послан сюда, чтобы похитить сердце вашей королевы и доставить его им. Я пытался очаровать ее, чтобы ее сердце, когда она выйдет за вас, стало моим.
Король попятился, прижимая руку к груди, словно Джокер ударил его кинжалом.
– Как ты мог сделать такое с леди Пинкертон?
Кэт была, как натянутая струна.
– Джокер. Не надо…
– Придержи язык, дорогая моя! – Отец опустил тяжелую руку ей на плечо. – Очевидно, что ты до сих пор находишься под действием чар.
Джокер взглянул на нее.
– Это правда. Я не жалел сил и умения, чтобы околдовать ее.
У нее побежали мурашки по спине.
Он получил ее сердце, а взамен отдал свое. Ничто не сможет
