Она видела разум Прентиса. Может, крохотная часть его и осталась. Но все остальное явно вверглось в безумие. Как ей такое вылечить?
Разве что именно это он и пытался ей сообщить. Подсказка из поэмы – может, в ней говорилось о том, как его излечить?
Но как можно восстановить разрушенный разум, последовав за птицей?
– Ты должна была все исправить, – повторил Вайли.
Она не знала, говорит ли он правду, но это было неважно. Потому что его слова пересиливала другая истина.
– Прости. Я не знаю как.
Вайли вздохнул. Тяжело вздохнул – так, будто одновременно фыркнул и издевательски усмехнулся голосом, полным презрения. А затем он повернулся и ушел, ничего не говоря.
Сандор положил тяжелую руку Софи на плечо.
– Не принимайте близко к сердцу слова несчастного мальчика.
Софи хотела бы согласиться, но…
Может, ради этого «Черный лебедь» отправил ее в Изгнание? Не ради Финтана, как подумал Алден. Ради Прентиса.
И не чтобы прощупать его разум.
Чтобы его излечить.
Это бы объяснило, почему Прентис согласился на взлом памяти. Почему был готов пожертвовать собой, оставить семью и все бросить.
Может, он думал, что все вернет – что она «все изменит», – и все это время он ждал, что она придет и исправит случившееся?
И это приводило к более важному, более страшному вопросу.
Раз таков был план «Черного лебедя», почему он не сработал, когда она влезла в разум Прентиса?
– Может, я и правда дефектная? – прошептала Софи.
Она надеялась, что сказанные вслух слова покажутся глупыми и невозможными и все опровергнут.
Но вместо этого они казались… правдивыми.
– Мисс Фостер? – окликнул Сандор, когда по ее щеке стекла слеза. – Мне разыскать Элвина?
Она покачала головой. Элвин не смог бы ей помочь.
Если Вайли был прав, то проблема скрывалась глубже кожи и клеток.
Она была в ее генах.
Глава 51
– Ты так долго пялишься на свое отражение, что я уже все ресницы тебе пересчитала, – произнесла Вертина, и Софи моргнула. – Ты знала, что на левом глазу их сто двадцать семь, а на правом только сто девятнадцать?
– Нет, – пробормотала Софи, вытягивая болтающуюся ресницу с левого века.
– Я не говорила их уравнивать!
Софи сдула ресничку и снова попыталась отыскать доказательство, что Вайли ошибся – какое-нибудь свидетельство того, что она полностью здорова и нормальна, а таланты ее действуют именно так, как должны.
Но все равно видела она только глаза.
Ненормальные карие глаза, из-за которых она выделялась среди остальных. «Черный лебедь» ведь не специально их такими сделал, так? Зачем им это? А с аллергией что? Они явно не самостоятельно наградили ею Софи. А раз этого они не планировали, какие еще веселые сюрпризы преподнесет их генетическая манипуляция?
Не сводя глаз с «Подпитки от исчезновения», свисающей с шеи, Софи в триллиардный раз прокрутила в голове слова Вайли. От них до сих пор тошнило и бросало в дрожь – но вместе с тем в них была надежда. Если он не врал – и если в ней действительно сидел дефект, – значит, на свете существовал способ помочь Алдену. И Прентису. И кто знает, кому еще.
Осталось лишь сначала вылечиться самой.
Но как? Генетический код менять было слишком поздно. И она даже не знала, когда начались проблемы и как далеко они зашли.
А может, и знала…
Она подошла к стеклянной стене комнаты и уставилась прямо на солнце.
Свет переполнил голову, отчего та заболела, а комната накренилась, и неожиданно Софи оказалась на полу, хотя сама не заметила, как упала.
Заморгав, она помассировала виски и глубоко задышала, пока боль не прошла и не получилось принять сидячее положение.
Может, Бронте с Вайли были правы.
Может, свет влиял на нее не потому, что она едва не исчезла.
Может, она едва не исчезла, потому что «усиленная» концентрация не работала, как надо. И это бы объяснило, почему она отчасти исчезала даже с двумя нексусами.
Вдруг ее мозг просто работал совершенно неправильно?
Софи сомневалась, что Элвин сможет такое вылечить – чтобы попытаться, ему нужно было понять, что не так, а его очки такое явно не показывали.
А значит, ей самостоятельно придется думать, как безопасно выявить симптомы. Так, чтобы не пришлось прыгать, исчезать или по любой причине надолго оказываться в здравпункте – или чего похуже.
Она припомнила все последние «инциденты», пытаясь увидеть закономерность, и чем больше задумывалась, тем сильнее один из них выделялся. Зеркало в зале Озарения и странный жар, разлившийся в ее сознании. Во всех остальных случаях болела голова. Но в тот раз в ней будто полыхало пламя.
Может, если она поймет, за что отвечает то зеркало, то разберется и в том, что с ней не так.
– Слышала новости? – пробубнил Декс, когда Софи лизнула замок шкафчика – сегодня он был со вкусом пышноягод.
– Какие? – на инструктаже она не прислушивалась к убитой горем даме Алине с ее одой по Алдену – хотя не пропустила мимо ушей слова о том, что Совет перенес празднование Фестиваля Небожителей в Убежище и пообещал особое завершение праздника, в котором поучаствует бесценный аликорн. Как будто ей и так не хватало давления.
– Фитц с Бианой вернулись в школу.
Весь завтрак, который она сумела в себя запихнуть, лег в желудке камнем.
– Оу.
– Разве это плохо?
– Нет. Просто будет неловко, наверное, потому что мы… кажется, мы больше не друзья.
Она думала, что Декс обрадуется избавлению от Вакеров. Но он лишь вздохнул и сказал:
– Они образумятся, даже не сомневаюсь. Пойми… я все еще не в восторге от Чудо-мальчика. Но он сейчас явно места себе не находит. Тройняшки сказали, что, когда нас с тобой похитили, мои родители чуть с ума не сошли.
Софи прикусила губу.
– Прости, что им пришлось…
– Хватит извиняться. Ты не виновата. Ни в чем.
Хотела бы Софи ему поверить, но если Вайли был прав…
Через несколько часов она это узнает. Но сначала надо было высидеть скучное занятие.
Она потянулась за учебником по истории, но, когда достала его, к ногам упал маленький свиток.
Сердце загрохотало в ушах, когда она склонилась поднять его, и замерло при виде черной печати.
Символ лебедя.
– Это то, о чем я думаю? – прошептал Декс, когда Софи дрожащими руками развернула сверток.
Внутри черными чернилами было крупно написано лишь два слова:
Терпение
Доверие
Но перевернув его, она увидела прикрепленный обрывок ярко-розовой бумаги с еще одним посланием:
Хватит искать то, что ты не готова понять. Жди наших указаний.
Она перечитала записку снова, а затем еще раз, и злость разгоралась все сильнее.
Они ее что, предостерегали?
На розовой бумаге был нарисован крохотный единорог, и она узнала дизайн своего старого дневника. А значит, у «Черного лебедя» все еще остались украденные страницы – и вместо того, чтобы их
