За кого они ее вообще принимают?
За их маленькую марионетку.
Она скомкала записку, желая запустить ее через всю комнату, но опасаясь, что в ней окажется какая-нибудь пока незамеченная подсказка.
– Это плохо? – тихо спросил Декс.
О, еще как плохо – но не в том плане, в каком думал он.
«Черный лебедь» считал, что может ее контролировать. Возможно, раньше она действительно это им позволяла.
Но с нее хватит.
Если они не хотят возвращать ей воспоминания, то она вернет их сама, как бы тяжело ни было. Хватит с нее их игр, загадок и подсказок. Она собиралась выяснить всю правду самостоятельно, и они не смогут ее остановить.
– А ты рано, – заметил мастер Лето, открывая дверь, чтобы впустить ее в Серебряную башню.
– Ага, – Софи чувствовала, что он ждет объяснений, так что проскользнула под его рукой до того, как он успел закрыть перед ней дверь.
Он пробормотал что-то себе под нос и, подойдя к стене с плащами, передал ей серебряную накидку. Софи накинула ее на плечи, радуясь, что ее подшили по ее росту.
Мастер Лето открыл проход в башню, и при виде полной эльфов комнаты во рту у нее пересохло. Одаренные в серебряных плащах собрались за каждым столиком, но говорили они шепотом, и никто даже не думал улыбаться. Софи не знала, всегда тут такая атмосфера или только из-за Алдена, но не стала задерживаться и узнавать. Стараясь ни на кого не смотреть, она скользнула через толпу, но, начав подниматься по лестнице, все равно приметила Вайли. Он одиноко сидел в углу, а когда их взгляды встретились, схватил свои вещи и ушел.
Отчасти ей хотелось погнаться за ним и задать больше вопросов – узнать, не говорил ли его отец еще что-нибудь, что помогло бы понять ее проблему. С другой стороны, она больше не хотела никаких истерик. Да и в зале сидело слишком много любопытных одаренных, поэтому она молча пошла наверх, и только на первом повороте заметила, что мастер Лето следует за ней.
– А, я знаю, куда идти, – сказала она.
– Я в этом даже не сомневаюсь, – больше он ничего не сказал, но все равно тенью двинулся за ней.
Софи, стараясь его по возможности игнорировать, сосчитала этажи и свернула на седьмом.
– Зал Озарения? – спросил мастер Лето. – Ты же понимаешь, что задание с зеркалами к тебе не относится?
– Мне просто интересно, – она повернулась к нему спиной, надеясь, что он поймет намек.
Он не понял.
А значит, ничего больше не оставалось, кроме как уставиться в первое попавшееся зеркало, дожидаясь, пока ему не наскучит и он не оставит ее в покое. Отражение было четким везде, кроме ее лица – там оно слегка расплывалось.
– Догадки есть? – спросил мастер Лето.
В его голосе звучал искренний интерес, поэтому она решила ответить.
– Лицо расплывается, значит, может, «внешность не важна»?
Он подошел ближе к зеркалу.
– У тебя расплывается лицо?
– Ага, – Софи сощурилась, перепроверяя. – А так быть не должно?
Он не ответил. Просто так пристально уставился на ее отражение, что захотелось поежиться.
Она отвернулась, осознав, что тратит драгоценное время. Ей важно было лишь одно зеркало. Он не помнила, какое именно, но в целом знала месторасположение, и, едва она шагнула ближе, в глаза ударил ослепляющий свет.
В этот раз притяжение было куда сильнее – зеркало будто бы отрастило сотни рук, которые вцеплялись в нее и тащили к себе. Она попыталась отшатнуться, но на руках будто выросли когти, которые впились в кожу короткими раскаленными иглами, проникающими глубоко внутрь. С каждой искрой боль усиливалась, и вскоре получалось думать лишь о ней – Софи не могла двинуться, не могла сделать ничего, только стоять и поддаваться пожирающему ее адскому пламени.
Она слышала чей-то глубокий голос, но не могла сосредоточиться и различить слова. Они были лишь белым шумом, смешивающимся с ревом пламени. А свет…
– Софи! – прокричал этот самый голос, и крепкие руки оттащили ее от зеркала. Она судорожно вздохнула, когда крошечные иглы покинули ее тело, а на их место пришла ледяная тьма.
Колени подогнулись, зрение прояснилось, и она увидела мастера Лето, не дающего ей упасть.
– Что случилось? – спросил он, встряхивая ее, когда разум вновь затуманился. – Что ты чувствуешь?
Голос отказывался подчиняться, но она все же сумела прохрипеть:
– Свет.
А потом все потемнело.
Чернота стала зеленой. Затем синей. Затем фиолетовой. Затем красной.
Софи распахнула глаза и резко села, лопая световые сферы, которыми ее окружил Элвин. Она замахала руками, пытаясь отогнать от себя последние огоньки, а Элвин попытался ее удержать.
– Не надо больше света.
– Полегче, Софи. Все в порядке. Ты в порядке.
В ответ она затрясла головой, чувствуя, как слезы смешиваются с липким потом. Она больше в это не верила.
Вновь улегшись на кровать, она подогнула колени к груди и наконец перестала сдерживать громкие, некрасивые, удушающие рыдания, которым так долго не давала выхода. Она все ждала, когда же Элвин насильно заставит выпить снотворное, но он просто сидел рядом и гладил ее по спине, и с каждым поглаживанием дыхание успокаивалось, пока истерика не прошла, а рыдания не обернулись иканием.
– Возьми, выпей, – сказал Элвин, передавая ей бутылку «Молодости». Он помог ей присесть и сделать пару глотков сладкой жидкости, но больше в нее просто не влезло.
Он поднял руку, уже готовясь щелкнуть пальцами, но Софи схватила его запястье.
– Не надо больше света.
– О каком свете ты говоришь? – спросил кто-то еще, и лишь через мгновение Софи признала мастера Лето. Повернувшись на звук голоса, она увидела его стоящим в темном углу и глядящим на нее прищуренными глазами.
– Он принес тебя сюда, когда ты упала в обморок, – пояснил Элвин.
– Я прекрасно мог донести ее сам, – буркнул Сандор где-то за спиной Софи.
– Когда одаренный теряет сознание в моей башне, я предпочитаю лично выяснить причину. Ты сказала что-то о свете, Софи?
Она кивнула – хотя скорее всего это сложно было различить из-за бьющей ее дрожи.
– Я все пыталась себя убедить, что тело просто долго восстанавливается после исчезновения. Но проблема лежит глубже.
Она кинула взгляд на мастера Лето, с сожалением понимая, что он не уйдет. Да и неважно, наверное. Если она права, то ее все равно вряд ли допустят до занятий элиты. А может, даже отправят в Эксиллиум. В Фоксфайре «дефектному эксперименту» было не место.
Она закрыла глаза и призналась во всем, пока не успела передумать: в головных болях; в теориях Бронте и Вайли; в способности зеркала усиливать эффект.
Элвин обернулся к мастеру Лето.
– Какое зеркало?
– Путеводная звезда.
Лоб Элвина прорезали морщины.
– Что за Путеводная звезда? – спросила Софи.
– Зеркало, отражающее чистейший свет, – мастер Лето подошел ближе и сощурился.
– Но я много раз ее осматривал, – возразил Элвин. – Я бы заметил, если бы что-то было не в порядке.
– Только
