С Прилл что-то произошло. И он подозревал, что именно.
Утро выдалось серым и пасмурным. Вокруг древнего здания завывал ветер. В окно на мостике хлестал дождь, заливая через разбитые окна верхние этажи. «Невероятный» находился совсем близко от глаза бури.
Луис оделся и, выйдя с мостика, увидел в коридоре Несса.
— Эй! — крикнул он.
Кукольник шарахнулся в сторону.
— Да, Луис?
— Что ты вчера ночью сделал с Прилл?
— Ты должен быть мне благодарен. Она пыталась управлять тобой, заставить подчиниться. Я слышал.
— Ты воспользовался таспом?
— Я воздействовал на нее в течение трех секунд на половинной мощности, пока вы совершали акт размножения. Теперь подчиняется она, а не ты.
— Ах ты... чудовище! Эгоистичное чудовище!
— Не подходи ко мне, Луис.
— Прилл — человек, женщина со свободной волей!
— Как насчет твоей свободной воли?
— Мне ничто не угрожало! Она не могла мной управлять!
— Больше тебя ничего не беспокоит? Луис, вы не первая человеческая пара, за чьим актом размножения я наблюдал. Мы считали, что должны знать все о вашей расе. Не подходи, Луис.
— Ты не имел права!
Ву в любом случае не собирался причинять вреда кукольнику, хоть и стиснул в гневе кулаки. Охваченный яростью, он шагнул вперед...
И в следующее мгновение впал в неописуемый экстаз.
Охваченный самым чистейшим и неподдельным наслаждением, какого никогда не знал прежде, Луис понял, что Несс воздействовал на него таспом. Даже не осознавая последствий того, что делает, он выбросил вверх ногу.
Ву вложил в пинок всю силу, которую еще не успел отобрать у него тасп, и удар пришелся кукольнику в гортань, под левой челюстью.
Последствия оказались чудовищными. Несс булькнул, попятился и выключил тасп.
Выключил тасп!
На плечи Луиса Ву обрушилась тяжким бременем вся грусть и тоска, какую только знало человечество. Повернувшись спиной к кукольнику, он направился прочь. Ему хотелось плакать, но важнее было, чтобы Несс не видел его лица.
Луис шел вслепую, не замечая ничего, кроме черноты в собственной душе, и случайно ноги привели его к лестнице.
Он прекрасно понимал, что произошло с Прилл. Даже балансируя на высоте девяноста футов над бездной, он испытывал смешанные чувства, глядя, как Несс воздействует на нее таспом. Ему доводилось видеть людей с вживленными в мозг электродами, и он знал, во что они в итоге превращались.
Она пристрастилась к наркотику, словно лабораторная крыса! И она это знала! Прошлая ночь стала для нее последней самоотверженной попыткой освободиться от власти таспа.
Теперь Луис словно сам ощущал, с чем ей пришлось сражаться.
— Мне не следовало так поступать, — пробормотал он. — Я отказываюсь.
Несмотря на охватившее его отчаяние, Ву не удержался от усмешки. Разве можно отказаться от подобного?
Лишь по случайности он спустился по лестнице вместо того, чтобы подняться. А может, его подсознание до сих пор помнило тот раскат грома, который вряд ли зафиксировало сознание.
Когда он добрался до платформы, вокруг завывал ветер, со всех сторон хлестал дождь. Навалившаяся на него с потерей таспа тоска начала отступать, и он уже более осмысленно огляделся вокруг.
В свое время Луис Ву поклялся жить вечно.
Теперь, намного позже, он понял, что подобное решение связано с определенными обязательствами.
— Нужно ее исцелить, — сказал он. — Но как? Никаких симптомов депрессии нет... но это вовсе не значит, что ей не придет мысль прыгнуть в разбитое окно. Как мне исцелиться самому?
Некая часть его разума все еще отчаянно просила таспа, и он знал, что это никогда не кончится.
Пагубное пристрастие было не более чем таившимся в глубинах памяти воспоминанием. Стоит оставить ее где-нибудь с запасом снадобья молодости, и воспоминание угаснет...
— Невмирс! Нам без нее не обойтись.
Она много знала о двигателях «Невероятного», и ее некем было заменить. Требовалось всего лишь заставить Несса перестать использовать тасп и какое-то время за ней понаблюдать. Поначалу ее охватит жуткая депрессия...
Внезапно Луис осознал, на что он смотрит уже несколько минут.
В двадцати футах под платформой, на ревущем ветру, висела изящная красно-коричневая стреловидная машина с узкими щелями окон, захваченная электромагнитной ловушкой, которую никто не подумал отключить.
Луис вгляделся внимательнее и убедился, что за лобовым стеклом виднеется чье-то лицо, а затем бросился наверх, зовя Прилл.
Он не знал слов, а потому взял ее за локоть и потащил вниз, показывая на машину. Кивнув, она вернулась наверх к панели управления полицейской ловушкой.
Красно-коричневая стрела поравнялась с краем платформы, и из нее выбрался первый пассажир, ползя на четвереньках наперекор завывающему ветру.
Это оказалась Тила Браун — что, впрочем, Луиса нисколько не удивило.
Второй пассажир выглядел столь типичным образчиком классического героя, что Луис не удержался от смеха. Тила послала ему полный удивления и обиды взгляд.
Они пролетали мимо глаза бури. В лестничной шахте, ведшей к наблюдательной платформе, завывал ветер, свистя по коридорам первого этажа и врываясь в разбитые окна выше. По полу текла дождевая вода.
Тила, ее спутник и команда «Невероятного» сидели на мостике, в спальне Луиса. Мускулистый спутник Тилы о чем-то серьезно беседовал в углу с Прилл, которая то и дело бдительно поглядывала то на Говорящего-с-Животными, то в окно. Остальные собрались вокруг Тилы, слушая ее рассказ.
Полицейское устройство уничтожило большую часть аппаратуры ее скутера — локатор, интерком, силовое поле и кухонный автомат мгновенно выгорели дотла.
Тила осталась жива благодаря встроенным свойствам силового поля, которое продолжало действовать еще несколько секунд после отключения, и ей не снесло голову на скорости в две звуковые. Еще через несколько секунд скорость ее упала ниже разрешенного в городе максимума, и электромагнитная ловушка, уже готовая сжечь двигатель, прекратила работу. К тому времени, когда сквозь отказавшее силовое поле ворвался ветер, он был уже вполне терпимым.
Но от прежней решительности Тилы не осталось и следа — она еще не успела забыть, как едва избежала смерти в глазу бури. Направив скутер вниз, она начала искать в темноте место для посадки.
Увидев внизу выложенную плиткой аллею с магазинами вокруг, двери которых светились ярко-оранжевым сиянием, она приземлилась. Посадка была жесткой, но Тилу это уже не волновало. Главное, что удалось сесть.
Она уже слезала со скутера, когда машина вновь взмыла вверх, швырнув ее на землю. Тила привстала на четвереньках, тряся головой, а когда подняла взгляд, скутер уже превратился в быстро уменьшающийся гантелеподобный силуэт.
Тила расплакалась.
— Видимо, ты нарушила правила парковки, — сказал Луис.
— Мне было все равно. Я... — она замешкалась, подбирая слова. — Я хотела рассказать кому-нибудь, что заблудилась, но никого не было, и я села на каменную скамейку и заплакала. Я плакала несколько часов, боясь сдвинуться с места, поскольку знала, что ты обязательно за мной
