– Если бы я мог, поменялся бы с тобой местами, – он скользнул рукой по ее груди, и все тело Лиры подалось навстречу его пальцам. – Не раздумывая ни секунды.
– Я знаю, – ответила она спокойнее. Это Орион так действовал на нее, заглушал ее страхи, словно темнота, стирающая острые грани и размывающая четкие контуры.
– Я всегда буду с тобой, – пообещал он. – Хочу, чтоб ты это знала. Я никогда тебя не покину. И отправлюсь за тобой куда угодно. Куда угодно, – он улыбнулся. – Ты приручила меня, помнишь? Как Маленький принц приручил лиса в пустыне. Ты дала мне имя и тем самым сделала меня настоящим.
Она хотела сказать, что любит его. И что ей страшно. Но не могла выдавить ни слова. Мешал спазм в горле.
К счастью, он первым произнес нужные слова.
– Я люблю тебя, Лира, – сказал он.
– И я тебя, – собравшись с силами, ответила она.
Орион поцеловал ее.
– Я люблю твои глаза, – добавил он. – И твой нос, и щеки, и брови.
Он поочередно целовал все то, что называл. Взял ее руку и поцеловал мизинец. Дистанция между их телами начала сокращаться. Она уже не понимала, где чьи пальцы, рот, дыхание, сердцебиение, язык, кожа.
– Я люблю твои руки, – продолжал он, перебирая палец за пальцем.
– Я тоже, – эхом ответила она и закрыла глаза, когда он присел на колени, чтобы поцеловать ее в живот. Он называл все места ее тела, которые любил, касался каждого дюйма кожи, горящей желанием.
И ее желание было не просто правом, оно было настоящим даром, благословением. Она тоже опустилась на колени.
– И я люблю тебя, – сказала Лира. И каждое место, куда он ее целовал, оживало и требовало, чтобы она жила дальше.
Глава 19
Замки в КАСЕК не предназначались для того, чтобы держать в заключении людей, особенно таких, как Лира и Орион. Которые были людьми лишь наполовину и выросли в том месте, где сотни и тысячи замков ежедневно диктовали ритм их жизни. Они были знакомы с замками, которые сигналили, прокручивались, защелкивались, заедали. У каждого был свой клацающий язык.
Они порылись в письменном столе доктора О’Доннелл. Лира нашла там визитку наподобие тех, что были у Костюмов. На ней значилось имя: Ален Фортнер. Значит, у доктора есть какие-то дела с военными. Лира убедилась в этой мысли, когда, перелистывая записную книжку, наткнулась на знакомое имя: Джефри Ивз. Там же обнаружились списки дел, среди которых неоднократно попадались звонки отцу Джеммы.
Возможно, он уже спешил в КАСЕК. Или, что более вероятно, послал кого-нибудь за ними. Ивз был из тех людей, кто общается исключительно посредством денег.
Лира набила карманы документами, записками, бумагами. Это все – доказательства, хоть она и не знала точно, чего именно. Но каждый листок, каждая скрепка усиливали в ней внутренний протест против несправедливости.
Раз уж у нее нет времени, то она хотя бы успеет забрать с собой эти слова. Сожжет их и развеет, чтобы летели во все стороны. Они будут клубиться облаком и очернять имена доктора О’Доннелл и Джефри Ивза. Даже если она умрет, эти слова будут жить дальше.
В нижнем ящике, среди всякой ерунды вроде ручек, они нашли коробку шпилек. Орион разогнул одну и погрузил в замочную скважину. Они аккуратно поворачивали ее, пока не услышали щелчок. Меньше чем через пять секунд они оказались на свободе.
В коридоре было пусто. За их кабинетом он раздваивался и расходился в разные стороны. Никаких знаков не было, и Лира не помнила, в какой стороне выход. Накануне она была слишком ошеломлена, чтобы обратить на это внимание. Ориона вела в кабинет охрана, поэтому люди заслоняли ему обзор, но он предполагал, что им нужно повернуть налево. Так они и сделали.
Орион был прав насчет КАСЕК. Институт состоял из ковров и уютных офисов, на которых висели таблички с незнакомыми именами, переговорных и небольших боксов. Лира заметила свидетельства вчерашнего праздника: раскупоренную бутылку вина и пластиковые стаканчики, из которых на стол пролилось вино. Рабочие места опустели. Кое-где еще виднелись кружки с дымящимся кофе. Пиджаки, кошельки и мобильные телефоны, оставленные тут и там, говорили о том, что их владельцев спешно куда-то вызвали.
Лира вся покрылась потом. Она каждую секунду прислушивалась, не раздадутся ли в тишине шаги доктора О’Доннелл, нагоняющей их. Но они не увидели ни единой живой души, кроме парня, выстукивающего что-то на клавиатуре своего компьютера. На голове у него были огромные наушники. Он не услышал и не увидел их.
Коридор повернул направо, и они вместе с ним. За поворотом они столкнулись с девушкой, несущей коробку из пекарни. Она едва не уронила свою ношу, вскрикнула и, развернувшись, бросилась наутек. Словно у нее были основания их бояться.
– Нам нужно спешить, – сказал Орион, словно Лира сама не понимала. Девушка нырнула в двойные двери и исчезла за очередным оборотом. Они взялись за руки и побежали.
Лира задыхалась от бега. Казалось, легкие вот-вот взорвутся. Они увидели электронный замок, для которого требовалась идентификационная карта. В Хэвене тоже были такие. Но двери казались приоткрытыми. В щель между ними попала старая книга в мягкой обложке. За дверями оказалась лестница, ведущая вниз. Они быстро спустились, миновав нулевой этаж, где свет был погашен. Похоже, там хранилось старое оборудование. Лестница привела их к двойным дверям.
– Сюда? – шепотом спросила Лира, но в этот момент за дверями раздались шаги. Орион покачал головой и потащил Лиру в другом направлении.
По мере того как они спускались, становилось холоднее. В конце концов лестница уперлась в массивные металлические ворота. Чтобы открыть их, требовалось ввести код. Позади них виднелась белая дверь, открыть которую можно было лишь электронным ключом. Табличка на двери гласила «Охраняемая зона – живые образцы». У Лиры кровь бешено пульсировала в висках. Значит, они вплотную подобрались к темным секретам КАСЕК. Что бы здесь ни производили, что бы ни прятала здесь доктор О’Доннелл, оно прямо перед ними.
Пришлось отступать. Другого выбора не было. Подъем по лестнице давался Лире тяжело. Приходилось то и дело останавливаться, чтобы перевести дух, опершись на Ориона. Одолев ступени, они снова проскользнули в открытую дверь. Лира подумала, что, возможно, выхода вообще нет. В Хэвене раньше ставили такие эксперименты. Больных крыс помещали в лабиринт, из которого не было выхода, чтобы проверить, как много времени им потребуется, чтобы изучить все тупики.
Они снова свернули, и сердце Лиры замерло: они увидели знак выхода всего в двадцати футах. Она была так счастлива, что не заметила приближающийся шум голосов. Лира бросилась вперед, несмотря на все попытки Ориона ее удержать.
– Подожди!
Но она уже
