Белые струи огня, повинуясь его воле, дотянулись до монстра, пробив стену красного пламени, и коснулись его чудовищного тела.
Глава 4
Мархосиас жутко закричал, белый огонь разом охватил его с головы до ног, и он кричал все громче и страшнее, этот дикий вопль боли заставил Михаила пригнуться словно под непомерной тяжестью. Голова раскалилась, он ощутил, что череп вот-вот лопнет, он сам захрипел в изнеможении, но заставил себя изо всех сил удерживать свое слабеющее пламя.
Красный огонь все же начал стихать, опускаться к полу. Мархосиас, не сходя с места, раскачивался, то хватаясь за лицо, то отмахиваясь от невидимого противника. Через красную стену огня было видно, как его лицо расплывается, растягивается то вширь, то по диагонали. Коренастая фигура потеряла очертания, то ли пытается размазаться по всему пространству зала, то ли буйство магии начинает ломать пространство.
Красное пламя самого Мархосиаса вопреки ожиданию Михаила не утихло, а разгорелось еще сильнее. Страшный крик демона звучал уже не так оглушающе, из огня высовывались то руки, ставшие впятеро громаднее, то рогатая голова, огромная, как скала.
Он слепо шарил в косматых клубах огня, фигура пугающе выросла, но в крике уже не победная ярость, а только ужас и дикая боль. Михаил перевел дыхание, чувствуя с бешено колотящимся сердцем, что испытывает приятное ликование при виде гибели врага.
Сзади за плечо ухватили крепкие пальцы, Михаил обернулся, глаза Азазеля вытаращены, он прокричал:
– Мишка, да ты монстр… Ну, в хорошем смысле слова!.. В самом хорошем, правда. Монстрище!.. Такая сила!.. Но сейчас уходим! Хотя и приятно полюбоваться на смертные муки противника, но надо, Мишка, надо!
Михаил дал увлечь себя назад, Обизат семенила рядом, ее щебечущий голосок прозвучал весело и счастливо:
– С ним покончено?
– Если не уберемся сейчас, – сказал Азазель быстро, – будет покончено и с нами!
Громадную пещеру тряхнуло, раздался подземный удар. В стенах побежали трещины, со свода начали срываться мелкие камешки, но треск донесся и сверху.
– Быстрее, – прокричал Азазель. – Убегаем!
Он ринулся через зал, пробежал по узкой анфиладе пещер-комнат. Далеко впереди с грохотом рухнула глыба, преграждая путь, а мелкие камни и щебень быстро завалили сводчатый выход.
Бианакит, он бежал впереди, остановился.
– Сюда! – крикнул он. – Здесь…
Грохот падающих камней заглушал его слова. Огромная глыба закачалась в стене над щелью, поползла вниз, сдвигая другие, Бианакит с проклятиями со всех ног бросился обратно.
Камни сыпались и сыпались, засыпая щель, обнаруженную Бианакитом, Обизат вскрикнула в страхе:
– Мы в тупике!
Михаил в ярости, еще не остыв от безумной схватки, совершенно бездумно метнул в эту лавину огонь, даже не сообразив, что делает, а просто ударил, как в Мархосиаса.
Пламенный шар вылетел из ладони с такой силой, что разнес не только камни, но и со страшной силой влетел в узкий проход, замеченный Бианакитом.
Там затрещало, щель расширилась, но сверху начали рушиться огромные глыбы, зато там по ту сторону лавины блеснуло яркое солнце, даже пахнуло свежим воздухом.
Азазель вскрикнул:
– Заставь дурака…
Недоговорив, он ухватил Обизат за пояс и швырнул в пролом. Михаил по его требовательному жесту прыгнул следом, Азазель кивнул Бианакиту, сам выждал, когда рухнут еще два огромных куска, и метнулся за ними, точно проскочив между огромными падающими булыжниками.
На той стороне, уже под ярким солнцем, отбежали, хотя глыбы не раскатываются, остаются бесформенной грудой камней, даже осели, словно две трети провалились в подземные пещеры.
Азазель развернулся к Михаилу, звучно шлепнул по плечу:
– Ты молодец. Победил!
Михаил прохрипел:
– Тогда почему не чувствую себя победителем?
– Потому что, – ответил Азазель с веселой злостью, – победителей в этой вечной войне нет!.. И я не знаю, как ее прекратить… Все, уходим из этого проклятого места!
Михаил провел ладонью по лбу, стирая с лица крупные капли пота.
– Насколько я понимаю, – сказал он колеблющимся голосом, – мы стерли с лица земли целый рассадник Тьмы, как говоришь ты красивым штилем?
– Вообще-то перебили целое гнездо, – подтвердил Азазель, – или даже перевалочный лагерь из Ада в наши города и веси.
Обизат сказала мелодичным голосом:
– Это прекрасно! Правда?
Бианакит подтвердил:
– Все правда. Иначе за каждым пришлось бы гоняться долго.
Азазель с широкой усмешкой победителя повернулся к Михаилу:
– Доволен?
Михаил все еще чувствовал, как бешено колотится сердце, в глазах Азазеля явная насмешка, потому ответил несколько нехотя:
– Это жестоко, но мы сделали хорошее дело. Зло должно быть уничтожено.
– Зверски! – добавил Азазель. – Обизат, видела, как зверски и сладострастно твой повелитель уничтожал зло?.. Любит он это дело, просто обожает. А если зла нет, бьет всех, кто не успел убежать.
Обизат посмотрела на Михаила с опаской, потом сказала решительно:
– Пусть бьет, если ему так хорошо.
Азазель проворчал:
– Нет бы сказала, чтобы нас спасти.
– Не слушай его, Обизат, – сказал Михаил. – Это же Азазель, чего от него еще ждать? Он похудеет, если нас не обидит.
Азазель огляделся, вздохнул.
– Я силенки подыстратил, но вот Мишка от драки отлынивал, силы сберег… Я нацелюсь, а он добавит, как говорят в народе, благотворного импульса!
Он опустил ладони на плечи Михаилу и Бианакиту, Бианакит точно так же обнял Обизат и Азазеля. Михаил не успел слова сказать, как от ладони Азазеля пошел жар, больно и страшно пропек кожу так, что вот-вот воспламенится плоть.
На мгновение зависли в страшной черноте, ни звезд, ни времени, только смертный ужас, но после мучительного ожидания подошвы ударились о твердый пол, над головой блеснул тусклый свет мелкой лампочки.
Михаил узнал знакомые стены тесной кладовки, рядом раздался хриплый голос Азазеля:
– Я точен… а ты, Мишка, мог бы и не пугать нас так…
Он толкнул дверь, Михаил пропустил вперед Обизат и тоже вышел в залитую ярким светом прихожую, Бианакит вышел последним.
Михаил зябко передернул плечами.
– Я старался, – сказал он тихо, – Азазель, что я сделал не так?
– Откуда я знаю? – огрызнулся Азазель. – В следующий раз не тормози. Это опасно. Даже больше, чем ты думаешь. Ты даже не знаешь, что нас подстерегало в Первозданном Хаосе!
– А ты… знаешь?
– Я в нем не был, – огрызнулся Азазель.
Но по его лицу промелькнули тени, Михаил с холодом понял, что Азазель если не бывал там, то наверняка кое-что знает, и это знание его страшит больше, чем все противники ада.
На кухне вспыхнули огни, загорелись сигнальные лампочки, тут же прозвенел голосок Сири, в котором даже Михаил уловил сильнейшее смущение:
– Сагиб, вы не сказали, когда вернетесь… Я сейчас быстро приготовлю обед…
– Трапезу, – поправил Азазель. – Когда не завтрак, не обед и не ужин, то просто трапеза. Или пир. Можно застолье. Язык людей насчет пожрать очень богат и щедр. А насчет выпить так вообще…
Обизат сказала с независимым видом:
– Я, с вашего разрешения, приму душ, надо смыть слюни этих животных…
– А я пока посмотрю новости, – сказал Бианакит кратко. – Люблю этот драчливый мир. Люди живут весело. Теперь понимаю, почему они счастливы и радостно идут в будущее!
– Строем, – согласился Азазель. – Вон, как Михаил. Даже с песнями!
