Кенгшоэль с облегчением вздохнул.
– Эту Книгу так долго не открывали!
– Думал, – спросил Азазель ехидно, – не открою?
– Надеялся, – ответил Кенгшоэль потерянно, – у тебя сейчас не совсем безупречная репутация… Ты вообще-то не должен был ее сдвинуть с места!
– Надеюсь, – ответил Азазель с достоинством, – никогда и не было. Это же какой позор для бунтаря – безупречная репутация!.. Не-е-ет, я так низко никогда не паду.
Кенгшоэль переступил с ноги на ногу, на лице все сильнее проступало выражение потерянности.
– Азазель… Раз уж сумел взять в руки, чего не мог никто из Братства… то бери и владей! Даже я не могу…
Азазель поклонился с заметной иронией на лице.
– Как плату за спасение?.. – поинтересовался он с горделивым достоинством. – Я бы взял, я жадный и прижимистый, но щедрый и великодушный, потому что со мной команда, а я должен быть для них образцом, хотя и не понимаю, зачем и даже почему.
Кенгшоэль с сомнением оглянулся на Михаила.
– Не узнаю тебя, Азазель. Неужели для тебя чье-то мнение стало что-то значить?
– Сам себя не узнаю, – сообщил Азазель. – Вот такой я загадочный и многосторонне задумчивый. Так что Книга ваша и останется в вашем Братстве. Уверен, сумеете его возродить и укрепить получше. С учетом. И во избежание. Вы же, как Феникс! В первый раз, что ли?
– Азазель?
Он сказал скромно:
– Я только загляну в один из разделов.
И снова Михаил обратил внимание, с каким изумлением Кенгшоэль посмотрел на Азазеля.
– Ты в самом деле изменился.
– Ничуть, – заявил Азазель.
– Но ты оставляешь нам Книгу, хотя мог бы…
Азазель нагло ухмыльнулся:
– А я и унесу. Не всю, зачем она мне, а кое-какие тексты и пару мудрых мыслей… гм, вообще-то мудрое здесь только то, что когда-то от меня услышали, ну да ладно.
Он протянул руку к Книге, по сложному узору пробежали оранжевые искры. Едва провел ладонью над переплетом, вокруг сразу же появилось сияние, и Азазель без колебаний открыл, бегло взглянул на титульную страницу.
Михаил смотрел с некоторой завистью, Азазель перелистывает страницы драгоценнейшей Книги легко и небрежно, словно дома все шкафы забиты такими же, а то и вообще древнейшими инкунабулами. Иногда без всякого почтения захватывает сразу с десяток страниц, наконец вроде бы отыскал нужное, лицо стало серьезным, взгляд впился в неровные строки, начертанные сотни, если не тысячи лет тому.
Наверху зашуршало, по узкой дыре кое-как протиснулся Бианакит, поднял руки вверх и, поймав ноги Обизат, легко продернул ее в пещеру.
Стало намного теснее, Бианакит прижался спиной к стене, стараясь занимать места как можно меньше, молчал, спокойный и неподвижный, как сама каменная стена, зато Обизат, глядя восторженными глазами, как Азазель небрежно листает Книгу, наполненную древней силой, не утерпела и умоляюще прошептала:
– Ну… что-нибудь там есть?
– Красивое? – буркнул Азазель, не отрываясь от чтения.
– Нужное, – пискнула Обизат.
– Хорошая постановка вопроса, – одобрил Азазель, не отрывая взгляда от страницы. – Эх, зачем я не нумизмат, тут же столько неожиданных моментов… Я же участвовал, но почему про такое не знал… Ух ты, так он, оказывается, еще тогда… Вот же гад изворотистый!.. Хотя да, я же его потом за другое сумел прищучить и сразу в Шеол, что еще хуже, я человек задумчивых и безрассудных решений… гм… а вот это как бы вообще-то и не говори, подумать только… кто ж знал… хотя зачем мне оно?.. Та-ак, прем на допустимой гиппокампом скорости дальше…
Он листал и листал, чаще всего выхватывал по слову со страницы, но Михаилу казалось, что стопка непросмотренных не становится тоньше.
Кенгшоэль поднялся наверх и вернулся не скоро, в руках горка крохотных белых корней, похожих на червей, только уже высушенных. Бианакит взял первым и сунул в рот, Обизат в ожидании взглянула на Михаила.
Корешок оказался приятно горьковатым, слегка ожег рот и десны, однако Михаил ощутил, как усталость начала выветриваться из натруженного тела.
Обизат по его кивку начала жевать быстро-быстро, как мышь, будто вот-вот отнимут, заулыбалась, а побледневшие щечки снова окрасились нежным румянцем.
Только Азазель все листал и листал, пока не замер, впившись взглядом в страницу.
– Нашел? – спросил Михаил.
– Вот оно, – ответил Азазель торжествующе, он не отрывал взгляд от развернутой Книги. – Гамалиэль, Гамалиэль… гм, кто бы подумал… А вот обо мне неправда! Я так не делал, это неверная интерпретация. Я вообще-то золотко и умница, всегда нарядный и красивый, а здесь все клевета… хотя кое-что замечено верно, я в самом деле подвигун и некультурный герой…
– Подвижник? – уточнил Михаил.
– Да, – согласился Азазель. – А еще и задвижник. Задвину так задвину… Хорошо, еще пару минут, досмотрю этот раздел…
– Про Гамалиэля уже прочел, – напомнил Михаил, – а про остальных разве этично?
– Тю на тебя, – ответил Азазель, его взгляд стремительно скользил по строкам. – Это же интересно и дает преимущества… Ага, тут есть и про того тупоголового, что тогда дрался с Сатаном… Во дурак, во дурак… Даже я, оказывается, думал о нем лестно, а он… ты смотри… а вот даже так?.. Ничего себе…
Дочитав, захлопнул Книгу, Кенгшоэль смотрит с тревогой и надеждой, Азазель сказал отечески:
– Храните и дальше. То, что я изволил прочесть, останется во мне, как цемент на ногах утопленника. А сейчас отбываем, времени в обрез, а чего мало, то все дорого и потому ценится в насквозь капиталистическом обществе… Все, пошли!
Глава 3
Михаил надеялся, что прыжок будет прямо из этого потайного подвала, однако Азазель велел подниматься наверх, отшельников тревожить неприлично да и вообще стены здесь слишком толстые.
Труднее всего пришлось Михаилу, в конце концов как-то сумел сместить кости, Азазель довольно крякнул, когда тот вылез почти с такой же легкостью, как и юркая Обизат, а уже там, наверху, глубоко вздохнул, и кости вернулись на свои места.
– Учись, Мишка, – сказал Азазель. – И такое пригодится. В жизни все пригаживается, потому что жизнь, сколько ее ни кляни, стоит того, чтобы жить и драться.
Михаил пробормотал:
– Обязательно драться?
– Жизнь, – сказал Азазель нравоучительно, – по-настоящему красива лишь тогда, когда в ней заложена трагедия. Особенно для противников. Быстрее, быстрее к выходу, морды!.. Ишь, разомлели…
Где-то с четверть часа выбирались из туннелей, наконец все ощутили сухой накаленный воздух, еще поворот, и впереди засияло светлое пятно выхода.
Азазель вышел первым, остановился, жадно вдыхая всей грудью. Бианакит поправил за плечами рюкзак, Обизат подбежала к Михаилу, глядя на него преданно и чуточку виновато, словно по своей воле шла с Бианакитом, а не с господином и повелителем.
Михаил сделал глубокий вдох, оглянулся на Азазеля:
– Сейчас?
Азазель покачал головой:
– Спасибо за веру в бесконечность и неиссякаемость моих сил и возможностей.
– А что, – спросил Михаил, – ты все врал? Нехорошо.
– Я не говорил, – напомнил Азазель скромно, – о своей всесильности. Всесилен у нас знаешь кто, хотя что толку?..
