– А у вас не найдется что-нибудь покрепче? Скотч, виски? – спросил Рик.
– Нет, простите. Видите ли, мой отец был алкоголиком. Его не стало шесть лет назад, но мама до сих пор не держит дома спиртного. Эту бутылку я привезла.
– Мой отец тоже умер. Полгода назад.
– Сочувствую.
– У нас с ним… тяжелые отношения. Он оставил нас с мамой. Мне лет семь было. А я его просто боготворил!
Рик опять сел, ссутулился, свесив руки между колен, и сразу стал похож на большую нахохлившуюся птицу.
– Я не понимал, почему же папа ушел? Ну и решил, что это я виноват.
– Бедный!
– Что я плохой. Не такой мальчик, который ему нужен. А потом… Потом мама умерла. Рак. Очень быстро. Он приехал на похороны. И я так обрадовался! Подумал: «Как хорошо, я теперь буду жить с папой!» Гроб с телом мамы… опускали в яму, а я… радовался.
– Но вы же были тогда совсем маленьким!
– Уже десять исполнилось. Не могу… не могу себе этого простить.
– Все равно! Совсем ребенок!
– Не надо было рассказывать.
– Вы никогда об этом не говорили?
– Никому.
– Иногда надо выговориться. Легче становится. Особенно, если чужому человеку, постороннему – ну, попутчику в поезде.
– Вы вовсе не посторонний человек! – Рик смотрел на Элис и думал, что увидел ее всего пару часов назад. – Мне кажется, я знаю вас всю жизнь.
– Это я знаю вас всю жизнь! – Элис невесело усмехнулась. – А что было потом? Вы жили с папой?
– Да, с папой. Господи, да я из кожи лез, чтобы ему понравиться! Мне кажется, тогда и актерствовать начал – все изображал из себя хорошего мальчика.
– А кто был ваш отец? Тоже…
– Нет, он не был актером. Просто пивовар.
– Пивовар?
– Да. Прекрасное, кстати, пиво делал. Он был такой живой! Бездна обаяния! Когда улыбался – просто конец света. Любимец женщин.
– Трудно с ним было?
– Мюриель мне очень помогала.
– Мюриель?
– Ну да, она была его женой. Четвертой или пятой, не помню.
– Это к ней он ушел от вас?
– Нет, к другой. Да он все время женился и разводился. Мюриель продержалась дольше всех. Но она была старше… В общем, он нашел девицу помоложе.
– А ему нравилось, что вы актер?
– Нет, что вы! Такие скандалы были, о! Только когда «Оскара» дали, как-то снизошел. Я так старался, чтобы он…
Рик вдруг замолчал, подумав: «Так может, в этом и дело? Я старался, пока был жив отец, а как отца не стало… Сам сказал – из кожи лез, чтобы доказать, как хорош, благополучен, признан и призван! Голливуд, «Оскар»! Так что же, я все это делал… для отца?»
Рик так ушел в себя, что вздрогнул, услышав тихий голос Элис:
– Может, сделать кофе?
– Кофе… да…
«Хватит разводить тоску! – сказал он сам себе. – Рождество вообще-то, если ты позабыл!»
– Так, я же обещал что-нибудь сыграть для вас!
Он усмехнулся и опять как-то неуловимо изменился. Элис смотрела во все глаза.
– Меллисента! – произнес Рик нежно, а потом добавил как бы в скобках:
– Идиотское имя. Кто его только придумал, – и продолжил:
– Меллисента! Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
Он подошел и опустился перед Элис на колено.
– Ну? – сказал он своим собственным голосом. – Вы будете подавать реплики или нет?
«Реплики?» – до нее наконец дошло: он же играет последнюю сцену из «Призрака любви»!
– Ах да! Как же его там звали… Артур. Ну конечно! Я никогда не забывала тебя, Артур.
– Но не так же фальшиво!
– Я никогда не забывала тебя, Артур.
– Уже лучше. Еще раз.
– Я никогда не забывала тебя, Аллен…
Она сказала – Аллен? Или послышалось?
– Меллисента… Столько лет прошло! Столько лет – без тебя.
– Целая жизнь…
– Где бы я ни был, я всегда помнил о тебе. И слишком поздно понял: ты – единственная.
Элис закрыла лицо руками, Рик поднялся.
– Все, никогда больше не буду смотреть этот дурацкий фильм! – пробормотала Элис сквозь смех.
– А! То-то же! Но это еще не все. – Он улыбнулся и протянул ей руку. – А танец?
– О нет!
– О да. – Рик смешно передразнил паническую интонацию Элис. – Давайте. Вы же обожаете «Призрак любви».
Рик негромко запел, слегка утрируя, песню из этого фильма:
– Только ты одна… только ты одна лишь в сердце у меня… Даже летний дождь… Тара-тара-ра…
Он схватил ее за руку, стащил с диванчика и повел в танце, заставляя кружиться. Элис смеялась.
«Что ты делаешь, а? – шипел внутренний голос Аллена. – С ума сошел? Ты же просто из штанов выпрыгиваешь, чтобы совсем ее очаровать. Выпендриваешься, как чертов павлин». – «Отстань, я большой мальчик и делаю, что хочу», – Рик заткнул внутренний голос и еще сильнее закружил Элис. Но тут у большого мальчика вдруг как-то помутилось в голове и потемнело в глазах, так что Элис пришлось его поддержать.
– Простите… Что-то я не в лучшей форме.
– Может, вам пора отдохнуть? Уже поздно.
– Пожалуй. Да и вам надо поспать.
Элис задула свечи – они и не заметили, когда зажегся свет. Она провела Рика наверх, в свою комнату, и первое, что он увидел – был старый театральный плакат к спектаклю «Сирано де Бержерак».
– О, какая древность! Где же вы нашли? – поразился Рик.
– Раздобыла. У меня большая коллекция была, остался только этот. Вот, располагайтесь. Обогреватель я включила.
– Может, поговорим еще немного? Мне все равно не заснуть. Если вы не очень устали.
– Можем поговорить.
Рик расположился на кровати – полулежа, прямо поверх лоскутного одеяла, Элис, чуть помедлив, устроилась рядом с ним.
– Красивое одеяло, – сказал Рик.
– Это мама сделала.
– Так что же случилось с коллекцией плакатов?
– Отец уничтожил. У меня все стены были завешаны. Он напился, все посдирал, изорвал и сжег на заднем дворе. Вот этот один мама спасла. Склеила кое-как скотчем, спрятала. Отдала только после его смерти.
– Бедная девочка! Ты так его и не простила?
– Не знаю. Сейчас кажется смешным, а тогда было очень больно. В общем, я ушла из дома. Уехала к сестре в Лондон.
– Сколько же тебе было лет?
– Шестнадцать. А знаете, какой ваш фильм я увидела первым?
– «Призрак любви»?
– Нет. «Киднеппинг». Брат тогда увлекался артхаусом…
Рик усмехнулся: «Да, похоже, я сам уже дошел до стадии артхауса».
– Брату не очень понравилось, сказал: «Действия маловато», а я с тех пор стала вашей фанаткой.
– Подожди… Ты что хочешь сказать… Все эти плакаты?
– Ну да. Это были ваши постеры. К фильмам, спектаклям. Фотографии из журналов. С тринадцати лет собираю. Теперь уже виртуально.
Элис смущенно опустила голову, а Рик почувствовал, что у него мурашки побежали по телу: с тринадцати лет! До сих пор! Черт побери…
– Неужели ты все поняла в том странном фильме? – спросил он, внимательно глядя на Элис. – Наверное, отождествляла себя с похищенной девочкой?
– Возможно. В первый раз я мало что поняла. Но потом не раз пересматривала. И каждый раз надеялась, что он выживет. Этот парень, которого вы играли. Это была ваша первая роль в кино, да?
– Нет, тогда я снялся уже в парочке эпизодов. Но
