«Жаль, что маги теперь поймут, как я остановил големов», – вспомнил я об оставленных на дороге механизмах, укутанных в сетку, – но выбора не было, второго такого шанса могло не представиться.
Свернув на одной из развилок, я углубился в лес и вскоре мы подъехали к одиноко стоящему дому, свет в окнах которого уже горел.
Остановившись, я первым делом открыл дверцу и поймал жену, которая со слезами и рыданием бросилась мне на грудь. Поглаживая её по волосам, я старался успокоить её.
– Я знала, я говорила им, что ты придёшь за мной! – Она едва слышно лепетала, уткнувшись лицом мне в одежду.
– Интересно, ты бы согласилась тогда, на королевском приёме, общаться со мной, если бы знала, что однажды придёшь в себя на другом конце света, в платье, залитом кровью? – Я попытался разрядить обстановку, но заслужил лишь болезненный тычок под рёбра.
– Ты чего дерёшься! Не забыла, я рыцарь в сияющих доспехах и спас тебя?!
Мне самому было тяжело видеть жёнушку в таком состоянии, да к тому же недавно узнав о том, что мы потеряли ребёнка, но решил, что ей легче будет прийти в себя, если я стану вести себя как обычно. Похоже, помогло, мой ироничный тон явно повлиял на неё благотворно.
– Это было не смешно, Максимильян! Я едва не умерла от страха! Как ты их убил?
– Да по-быстрому сгонял в другой мир, раздобыл там огнестрельное оружие, чуть его модернизировал, и вот, пожалуйста, я теперь гроза магов! – честно похвастал я, но, судя по ещё одному тычку, мне не слишком-то поверили.
– Макс!
– Давай отпустим лошадей и слегка приберёмся, – я чуть отстранил её. – Можешь пока, как верная жена, насобирать хвороста и приготовить еду!
– Макс!
Никки явно пришла в себя, на меня устремился знакомый мне яростный взгляд и под нос поднесён кулак.
Я улыбнулся и обнял её. Жена попыталась трепыхаться, но силы были неравными, так что она вскоре затихла и позволила себя потискать. Когда я отпустил её и успел поцеловать в нос, увернувшись от щипка, её взгляд вернул былую трезвость, а в голосе появилась язвительность:
– Что мы будем дальше делать, муженёк?
– Поищи пока что-нибудь съестное, а я займусь лошадьми. – Я отпустил её и стал выпрягать лошадей, выпуская их на волю. Надеялся, что они сами разбредутся подальше отсюда. Когда с этим было покончено, я застал Никки, расстелившую на траве одеяло, в котором я видел её выходящей из дома, и раскладывающую на нём нехитрую еду.
– Нашла у кучера под сиденьем, – гордо прокомментировала она бутыль вина, краюху хлеба и пару луковиц, – так что прошу к столу, мой рыцарь.
Я оглянулся, но ни шума ручья, ни плеска других водоёмов вокруг не слышалось.
– Полей мне вино на руки, – попросил я, разматывая тряпки.
– Ой. – Она вскинулась с места. – Ты ранен!
– Своей глупостью, – успокоил я её. – Пытался остановить големов, но они оказались слишком тяжёлыми.
– Знаю, ты не пьёшь, а вот мне это нужно. – Она почистила мне раны, перебинтовала их обрывками подола своего платья и стала пить прямо из бутылки, словно заправский пьяница.
– Видел бы тебя сейчас опекун, – хмыкнул я, наблюдая, как вгрызается она в еду простолюдинов, похрустывая луковицей, к которой в обычной жизни никогда бы не притронулась.
– Герцог приказал бы тебя казнить, если бы я рассказала хотя бы половину того, что со мной происходило! – категорично ответила она, протягивая мне ломоть хлеба и вторую луковицу. Я отказался, отдавая ей всё.
Волна нежности захватывала меня, когда я любовался женой, которая с каждой минутой всё увереннее приходила в себя и разговаривала как прежде. Я подался вперёд и поцеловал её мягкие губы, пахнувшие вином и луком. Она не сопротивлялась, хотя была чуть напряжена.
– Максимильян, наш ребёнок… – она с трудом произнесла это слово.
Я обнял её и повторил свои слова:
– Ничего, дорогая, как только вернёмся, у нас появится второй шанс.
Жена вздрогнула и сама потянулась ко мне, поцелуй длился долго, я невольно опустил руки и убедился, что все приятные моим рукам округлости и впадинки остались на месте.
– Макс! Макс! – Она, тяжело дыша, оторвалась от меня. – Мы оба грязные, не хочу, чтобы это происходило здесь.
Я, с трудом сдерживая возбуждение, накатившее на меня, поцеловал её ещё раз, но не распускал руки при этом. Она благодарно улыбнулась мне и с мольбой произнесла:
– Прости, я хочу этого не меньше, чем ты, но тут я не могу, давай хотя бы найдём нормальное место.
– Хорошо. – Я оторвался от жены и встал на ноги, решив закончить то, что так необходимо. Вернувшись к карете, положил на неё руку, и через пару секунд под ноги мне осыпалась пыль, которую тут же развеял ветер.
– Ого! Как ты это сделал! Ты маг?! – Произошедшее не прошло мимо жены.
– К сожалению, нет. – Я пожал плечами. – Просто кое-чему научился, пока тебя искал.
Она встала с земли и, подойдя ближе, обняла меня сзади, крепко прижавшись к спине.
– А как мы выберемся отсюда?
– Поверь, это значительно проще, чем сюда попасть. – Я почувствовал, как её руки гладят мой живот, опускаясь ниже. – Никки, ты же сама сказала!
Женщина внезапно оказалась передо мной, и бездонный колодец её взгляда утащил меня в свой омут.
– Мало ли, что я сказала. – Её слова были последним, что я внятно расслышал, ибо следующие два часа мы превратили в секс-марафон. Причём от былой застенчивости и скромности жены не осталось и следа, она отдавалась безумно, яростно, так, как никогда раньше. Словно хотела выплеснуть из себя всё, что накопилось внутри за эти ужасные месяцы.
* * *– А вы ничего, девушка. Хотите стать моей женой? – Мы лежали на многострадальном одеяле, и я поглаживал прелестное плечо.
– Говорите это всем, с кем спите, сударь? – Она потянулась к моим губам и получила поцелуй.
– Надо вставать, Никки. – Я не мог заставить себя это сделать, хотелось лежать и вжиматься в родное тело, доверчиво открытое передо мной.
– Надо. – Жёнушка сама не очень хотела подниматься.
Я преодолел себя и встал первым. Одевшись в рабскую хламиду, вернул ошейник на место.
– Это обязательно? – Она показала на него пальцем, поднимаясь с одеяла и обнажив красивейшую грудь.
– Да, пока не выберемся отсюда. – Я кивнул головой в сторону дома, в окнах которого погас свет. – Оставайся здесь, я наведаюсь в гости, тебе нужно сменить одежду на такую же, как моя, и надеть ошейник, иначе в город нас не пустят.
– Зачем нам в город? – поинтересовалась она, надевая платье и морщась от того, что оно было покрыто засохшей коркой крови.
– Я передумал, не повезу тебя к своему временному пристанищу, а отправлю сразу
