Магнус вошёл в трактир, оставив стражника снаружи с лошадьми. Тут было почти пусто, только горстка мужчин занимали небольшую площадь, и никто не посмотрел на вошедшего.
Магнус осмотрел комнату из-под капюшона своего чёрного плаща, и его взгляд пал на деревянную дверь с бронзовым молотком в форме змеи, пожирающей хвост. Он схватил её и постучал три раза быстро, три — медленно.
Дверь спустя мгновение открылась, и он шагнул в другую комнату, куда большую, чем предыдущая, и куда более занятую. Он посмотрел на румяные лица, руки с кружками эля, пока не наткнулся на до боли знакомое лицо.
— Замечательно, — проворчал он, направляясь к тому столу.
— Прекрасно! — пробормотал Ник, подняв кружку, и пиво выплеснулось за край. — Смотрите, кто тут! Мне нужно огласить о прибытии?
— Я лучше откажусь, — Магнус ещё раз осмотрелся, но больше никто не узнал его.
— Проходи, — Магнус толкнул стул напротив него ногой. — Присоединяйся. Ненавижу пить в одиночку.
Магнус на мгновение подумал, прежде чем согласиться на это предложение. Он держался спиной к остальным, чтобы скрыть свою личность.
— Жажда? — спросил Ник и, не дождавшись ответа, махнул бармену, чтобы тот подошёл к ним.
Полный лысый мужчина с густой тёмной бородой подошёл к ним и, когда Магнус посмотрел на него из-под капюшона, едва не упал.
— Ваше Величество, — выдохнул бармен.
— Тихо, — отозвался Магнус. — Не стоит рассказывать всем о том, что я тут.
Человек задрожал, поклонился и понизил голос до скрипучего шёпота.
— Я прошу вас не судить строго. Я обычно не служу злу, и греховные напитки… ночь так холодна… Эти граждане просто ищут чего-то для согревания.
Магнус терпеливо выслушал человека.
— Да? В специальном помещении со специальным стуком?
Бармен поморщился и опустил голову.
— Не трогай семью. Возьми меня. Казни меня. Но оставь их. Они не имеют к этому никакого отношения.
Ему не хотелось слушать хныканье мучеников сегодня.
— Принесите мне бутылку вашего лучшего пелсийского вина. Не нужно бокала.
— Но… — бармен заморгал. — Ваше Величество, пелсийское вино есть только в Ораносе. Это часть их договора, уверен, вы знаете. Даже если бы я захотел, я бы не мог привезти его сюда.
Магнус бросил на него жёсткий взгляд.
— Конечно, — пробормотал бармен. — Лучшая бутылка пелсийского, уже несу.
Он исчез в задней комнате и вернулся почти сразу с тёмно-зелёной стеклянной бутылкой с пелсийским символом виноградной лозы. Когда бармен откупорил её, Магнус бросил взгляд на Ника.
— Это запрещено, — Ник указал на бутылку. — Плохой Принц Крови, очень плохой..
Магнус махнул бармену, а после сделал глоток из бутылки и позволил себе мгновение наслаждения знакомой сладостью, которую чувствовал языком.
Ник фыркнул.
— Конечно, ты можешь делать всё, что хочет, пока твой папа считает это нормальным.
Даже если Магнус считал, что мальчишка нарывается на мучительную смерть, он должен был признать, что Ник веселил его.
— Ты мог бы сделать так, чтобы меня не беспокоили слова моего отца, — он сделал ещё один глоток. — Сколько ты уже пьёшь тут, Кассиан?
Ник легкомысленно махнул рукой.
— Достаточно, чтобы не думать о том, что будет дальше. Я должен убить тебя. Просто ударить обеденным ножом. Но ты слишком хорош для мёртвого.
— Как прекрасно, что это взаимно. И за что будем пить сегодня?
Ник вернулся ко своему элю, всматриваясь в него, словно в поиске подсказки.
— За Ашура.
— Кого?
— Принца Ашура. Помнишь? — его лицо потемнело. — Хочу знать, где он похоронен. Неправильно, что в безымянной могиле. Он королевской крови, ты знаешь. Его тело должно быть принято с уважением.
Магнус собирался сделать ещё глоток, но понял, что уже осушил бутылку. Спустя секунду нервный бармен заменил её другой.
— Что было между вами? — спросил Магнус, откупоривая новую утылку. Ему было интересно о Нике и Ашуре — с той ночи, когда они выступили против Амары.
Ник не ответил, а продолжал всматриваться в напиток.
Теперь вино охватило Магнуса, и комната стала кружиться и сверкать. Тяжесть наконец-то свалила его.
— Ты решил теперь держать рот на замке? Учитывая слухи о принце, которые я слышал, не удивлён.
Ник нахмурился.
— Какие слухи?
Магнус посмотрел на него.
— Уверен, что ты меня понимаешь.
Ник отпил его эль, костяшки пальцев побелели от напряжения.
— Это не так. Он был моим другом.
— Такая короткая дружба, но смерть вызвала столь глубокую скорбь.
— Не хочу говорить об этом.
Лицо парня вспыхнуло. Оказывается, Магнус был слишком близко к истине. Он хотел чувствовать себя самодовольным из-за победы, но не получалось. И что вместо этого он чувствовал?
Симпатию?
Он сделал глоток вина.
— Это должно быть очень неприятно — чувствовать подобное. Неоспоримо, если ты вообще что-то чувствуешь, — он остановился, задумавшись. — И знаешь, что это.
— Ничего плохого не было, — пробормотал Ник.
Магнус продолжал, проигнорировав аргумент парня.
— Эта… слабость может уничтожить тебя, если позволить. Нет, уничтожит. Нет другого пути. Таким образом, надо быть сильным, даже если всё безнадёжно. Нет возможности отрицать… камень, что раздражает и приносит боль. Нельзя игнорировать.
Ник смотрел на него.
— О каких ночных кошмарах ты говоришь, ради богини?!
Магнус допил бутылку, прежде чем заговорить.
— Забудь.
— Я вижу, ты знаешь, — сказал Ник, прищурившись. — Ты не можешь меня обмануть. Я знаю, почему ты это сделал. Иначе зачем ты спас ей жизнь? Ты хочешь её, да?
Его худший страх быть настолько легко читаемым, даже для такого, как Николо Кассиан, теперь стал реальным, угрожая сделать его безумно слабым.
Он должен просто встать и уйти, не сказав ни слова, но ноги стали ватными, а мысли запутанными, и он остался на месте.
— Это не о том, кого я хочу, — возразил он. — Это о тебе и Ашуре.
— Закрой рот! — отрезал Ник.
