— Что ты сказал?
— Новая невеста? — нахмурился Ник. — Он женился.
Миках мрачно кивнул.
— На принцессе Амаре.
У Ника отвисла челюсть.
Это невозможно. Йонас прибыл, готовый засадить кинжал в сердце короля, умереть за это, если будет нужно.
Но короля не было.
Он выругался.
— Невероятно. Так Феликс отправился с ними, поэтому его нет?
— Не совсем.
— Тогда почему?
— Скорее всего, Феликс уже мёртв.
Грудь Йонаса сжалась, и он вопросительно посмотрел на Микаха.
— Он был обвинён в очень серьёзном преступлении и закрыт в подземных темницах. После того, как заключённый оказывается там, выйдет он только частями.
— И что за преступление?
Миках вновь осмотрел счастливую толпу на пляже. Йонас проследил за его взглядом. Крешийцы грелись под солнцем, казалось, презирая мрачный Джевел, что был так близко.
Миках повернулся к Йонасу и Нику и шёпотом пересказал им историю об отравленном свадебном торжестве — историю, что ещё не была достоянием общественности.
Когда он закончил, то ещё больше уверился, что Феликс уже умер.
Но Миках не знал Феликса так хорошо, как знал Йонас.
* * *После разговора в доках Йонас и Ник вернулись на базу повстанцев, заняв комнаты на верхнем этаже здания, с разрисованными фиолетовыми цветами стенами. Это место было столь весёлым для того смертоносного, что они собирались обсуждать…
— Она вернулась, — промолвил Ник, покинув комнату, чтобы поговорить с Йонасом наедине.
Йонас посмотрел на ястреба, что кружился над ними.
— Да, я заметил.
— Она не собирается сдаваться.
— Она должна.
— Ты хочешь поговорить с нею?
— Я не хочу.
— Она может помочь, — заупрямился Ник.
— Как? Позволить ещё кому-то умереть за меня? — прошипел он. — Хорошо. Возвращайся туда, я сам разберусь.
— Не слишком дави на неё, хорошо?
— Не могу обещать.
Ник мрачно кивнул, а после вновь скрылся в здании.
В Крешии было слишком жарко, чтобы носить плащ, и он стянул рубашку через голову и швырнул её на траву для Оливии, а после повернулся спиной.
И ждал.
Как он подозревал, это не заняло много времени — услышать звук крыльев. Он чувствовал дуновение ветра, что прошлось по волосам, заставляя его тяжело вздохнуть. Он подождал ещё немного, прежде чем обернуться.
Оливия стояла босиком в шести шагах от него, натянув на себя рубашку. Он всегда знал, что она великолепна, но её красота казалась куда очевиднее, когда он узнал, что она бессмертна. Её волосы не просто были черными — обсидиановые, и кожа мерцала, словно посыпанная золотой пылью. И прежде он считал глаза просто зелёными, а теперь они казались глубокими и изумрудными.
— Тебе нужна одежда, — промолвил он. — Не знаю многого о Хранителях, но многие девушки стесняются наготы.
Выражение её лица было напряжённым, а взгляд — пристальным.
— Мне жаль, Йонас.
— Это то, что ты сказала в последний раз.
— Я не могла сказать раньше.
— Почему?
— Ты бы предложил мне присоединиться к вам, если б знал? — она говорила дрожащим голосом, но расправила плечи. — Я знаю, что совершила ошибки, но помни, что я спасла твою жизнь, исцелив раны.
— А после позволила Лисандре умереть.
— Я не была готова. Я понятия не имела, что наши пути так скоро пересекутся. Моя магия сильна, но не с Родичем Огня. Тимофей предупредил меня, что надо избегать его любой ценой, не в моих силах сражаться с ним ради твоей щащиты.
Йонас моргнул.
— Что ты несёшь? Родич Огня?
Оливия кивнула.
— Каян… он Родич Огня. Бог, заключённый в тюрьму в янтарный шар.
Теперь Йонас смотрел на неё с истинным шоком.
— И ты столько ждала, чтобы сообщить мне об этом?
— Я сказала, это не моё дело рассказывать. Я только…
— Защищала меня. Понимаю. Ты сделала выдающийся подвиг, — он потёр глаза. — Скажи, Оливия, зачем надо защищать меня?
— Потому что Тимофей сказал мне.
— Я не знаю, кто такой Тимофей, но Каян упоминал его.
— Он мой Старейшина. Лидер.
— Другой хранитель.
— Да. У него есть видения. Он видел тебя. Каким-то образом, ты важен, Йонас. Федра это знала. Поэтому спасла тебя. Поэтому пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти тебя.
— И кем я был в видении этого Тимофея? Бедный рабочий из пелсийских виноградников, неудачный лидер мятежников… Я никто.
— Я сказала ему это, — кивнула она. — Но ты не никто. Он настоял.
Он уставился на неё. Она говорила оскорбления, как факты, без воинственности.
— Иди. Не хочу тебя видеть. Иди, лети в Убежище. Или ты убежала ради меня, как Федра?
— Нет. Мистические стены, что держали нас прежде, упали, когда кровь молодой волшебницы была пролита. Если б другие знали, они попытались бы уйти, поддав себя опасности столкнуться с Родичем Огня. Поэтому Тимофей молчит.
Челюсть Йонаса напряглась.
— Иди, Оливия.
— Я знаю, ты злишься из-за Лисандры. Я тоже. Мы не можем изменить этого. Всё. Я не могла спасти её, даже если бы нарушила приказ Тимофея.
— Ты могла бы очень постараться.
Её выражение словно передёрнуло дымкой.
— Да, ты прав. Но я боялась. А больше не боюсь. Я вернулась, чтобы выполнить свой долг, даже если я должна буду иногда нарушать правила.
— Так ты вернулась, чтобы держать меня в безопасности до какого-то неизвестного будущего события?
— Да.
— Я не забочусь о будущем. Я лишь хочу, чтобы ты оставила меня в покое.
— Я не могу, — он бросил на неё возмущённый взгляд, но она лишь пожала плечами. — Я искуплю свою вину.
— Сомневаюсь.
— Я останусь и буду тебя защищать, Йонас Агеллон. Будет проще для нас обоих, если ты не будешь сражаться ещё и с этим.
Она раздражала его. Но теперь,
