Когда она на сей раз подняла взгляд на Йонаса, тот, казалось, немного смягчился, пусть оставался столь же мрачным.
— Я с тобой согласиться не могу.
— Тебе стоит знать, — она не колебалась и мгновение, чтобы сказать об этом, — что Ника раздражает то, что ты не сказал ему, куда отправился Таран с Феликсом!
— Ну, мне кажется, что принц Ашур такая же змеюка, как и его драгоценная сестричка. А Ник его знает, вот только, между прочим, ни единой полезной фразы за всё это время так и не проронил, разве ж ты не заметила? А я ждал от него хоть чего-то! Я ценю Ника, конечно, вот только в последнее время стало слишком опасно доверять ему секреты. Он может рассказать принцу многое, даже не осознавая, насколько это будет опасно для каждого из нас!
— Йонас… — она запнулась и вперила взгляд в другого человека, вошедшего в зал — разумеется, принц Ашур, кто же ещё может явиться в этот столь удобный момент. — Йонас, подожди…
— Ашур заявляет, что он — легенда, человек, что воскрес из мёртвых для того, чтобы нести мир во всём мире. А мне кажется, что он ещё один испорченный принц, которого кормили едой с серебра и злата, которому было достаточно прищёлкнуть пальцами, чтобы каждая красотка в королевстве легла с ним в постель! — хмыкнул Йонас. — и, возможно, это не слишком меня вдохновляет.
Клео откашлялась, наблюдая за тем, как Ашур скрестил руки на груди и склонил голову набок.
— Мне кажется, тебе следует… — начала она.
— Следует? Послушай, не стоит так любезно выражаться о человеке, что выражается только глупыми загадками, ведь его смущает, что его злая, властолюбивая сестрёнка скоро разрушит мир, гоняясь за чарами и силой! Ведь он мог бы отобрать у неё власть за несколько секунд! Сказать, что он тут, живой, отобрать титул императора у неё — это точно законно! Рассказать миру наконец-то, что это Амара, а не бедный Феликс стал причиной смерти его семьи! Закончить всё это…
Она чувствовала, как от каждого резкого, правдивого слова что-то сжималось в её горле.
— Единственное, чего во мне не было по отношению Амары, — наконец-то вмешался в разговор Ашур, — так это заблуждения.
Йонас поморщился.
— Ну, принцесса, ты могла б и поделиться информацией о том, что он торчит у меня за спиной!
— Ты слишком наслаждался своей великолепной тирадой, — и, собственно говоря, она была частично согласна с тем, что Йонас сказал об Ашуре, а теперь крешийскому принцу уже и высказывать всё это не придётся.
Может быть, он почувствует её раздражение. Даже не так — гнев, ярость, пылающую в душе.
— Мне бы хотелось верить в то, что ты не заблуждаешься в отношении своей сестры, — на сей раз Клео обратилась уже к Ашуру. — Это ведь она заколола тебя своими же руками.
— Да, Амара сделала в последнее время много всего, да ещё и так уверенно. Но я думаю, что во всех её имперских планах в первую очередь виновата бабушка. Поразительно, моя мадхоша при этом ещё и поубивала всех, кто желает изменить что-то в империи. Её связь с мятежниками куда большая, чем ей самой хочется в это верить.
Клео не смогла сдержать взгляда, полного отвращения, в ответ на слова Ашура.
— Неудачный выбор? Вот всё, что случилось — это неудачный выбор, так ты говоришь? Амара просто… ошиблась? Она убила тебя, убила всю свою семью, теперь изничтожает Митику, потому что мы стоим на её пути! Неудачный выбор — вот, что она делает?!
— Она просто запуталась. Я знаю сестру, и она не тот человек, что решает свои проблемы путём бессмысленной силы.
— Разумеется! Ведь Крешия вообще славится своей мирной, безобидной нацией.
— Ты несчастна из-за меня, — Ашур внимательно смотрел на неё.
— О, принц Ашур! — она бросила взгляд на Йонаса, прежде чем рассмеялась. — Принц Ашур, чего ж я так несчастна?
— Ты как и Йонас. Совершенно мне не доверяешь…
— А нам стоит? — фыркнул мятежник. — Ты ни слова не сказал о своих гениальных планах! То пропадаешь на пару дней, то приходишь читать морали… Всё в себе, всё в себе — как же тут доверять?
— Ты можешь отобрать трон у Амары, — продолжила Клео, — но в тот же миг ты столь увлечён спасением мира, что не можешь оборвать его страдания, просто став императором! Ты старше Амары. Это твой трон! Ты что… Боишься её? Боишься, да?
Казалось, радость и веселье окончательно угасли на его красивом лице.
— Не знаю. Я ни в чём не уверен. И… Всё случилось задолго до моего путешествия — я хотел защититься от короля Гая, ведь он попытался бы воспользоваться моим отсутствием в королевстве, чтобы выступить против отца… Я даже не знал, что всё это сработает!
— А сработало ведь! — скривился Йонас. — Надо найти того аптекаря или ведьму… Или… У кого ты там брал то зелье. Зелье, воскресившее тебя! Ты знаешь, скольких людей можно было бы спасти?
— Магия смерти — это просто подделка, — покачал головой Ашур. — Ею нельзя пользоваться каждый раз, это невообразимо опасно, и тебе стоит понять это!
— Тем не менее, тёмная магия позволила тебе спасти свою жизнь, — Клео думала, что принц содрогнётся от её обвинения, вот только он оставался равнодушным. — А ведь ты чувствуешь себя виноватым, правда?
— Разумеется, нет, — отозвался он, но так и не посмотрел ей в глаза.
— Хватит лгать, Ашур! Ты пытаешься убедить нас, что мы все играем на одной стороне — ну так попытайся быть хоть чуточку откровеннее! Что это за зелье? Ведь оно очень опасное, да? Что за зелье?
— Зелья. Их много. Яды… Убийства…
Клео шумно вдохнула воздух, чувствуя, что они уже очень-очень близко, почти на грани — вот-вот раскроется какая-то тёмная, страшная тайна.
— Я знаю, что у магии есть цена. Всегда была, — промолвила она. — И что ж ты заплатил за то, чтобы жить? Какой она была в твоём случае? Это очень важно, Ашур. Скажи нам, почему эта цена слишком высока даже для спасения жизни!
— О, я заметил, что цена волшебства часто ставится в противоположность самим чарам! Чтобы получить огромную мощь, придётся на время становиться слишком слабым. Чтобы получить удовольствие, нужно испытать страшную боль. Чтобы заплатить за жизнь, надо подарить этому миру смерть.
— Итак, ты убил кого-то, — Йонас скрестил руки на груди. — Возможно, не одного человека. О, ты тот ещё спаситель мира, не так ли?
Ашур подошёл к окну и выглянул на улицу, всё такой же равнодушный, но в тот же момент сердитый.
— Ты ничего обо мне не знаешь, мятежник. Я убивал тогда, когда должен был это сделать. Я никогда не нёс в этот мир что-то прекрасное и преисполненное радужных перспектив. Аптекарю же сначала я не поверил, когда он сказал о
