— Элан — это другое… — прошептала она.
— Да. Элан смотрел на нашего отца, будто бы на сияющего бога. Наверное, именно за это ему и простили столько всего несовершенного и отвратительного.
— Ведь это всё на самом деле? — Амара всхлипнула, а на глазах её засверкали слёзы. — Единственное, о чём я жалела — это что убила тебя… Я была такая злая, такая обманутая, я… Я должна была… Я сделала…
— Именно. Ты убила меня.
— И я не буду винить тебя, если ты сделаешь то же самое.
— Я не хочу твоей смерти, Амара. Все должны быть живы, здоровы, и этот мир воспылает радостным, прекрасным светом. В этом мире не будет врагов и завоеваний — даже если мадхоша говорит, что это невозможно, моя дорогая…
— Наша мадхоша — единственный человек, что верил в меня в этой жизни. Она — мой единственный советник, та, кто помог мне выдержать это.
— И именно она посоветовала тебе убить всех.
Амара заломила руку.
— Но ведь я последовала этому совету! Мне прежде казалось, что ты на моей стороне, а ты просто так взял и предал нашу семью, избрав этого мальчишку с рыжими волосами, схожими с пламенем… Неужели этот глупый мальчик сумел тебя очаровать за какой-то ничтожный месяц?
— Ник! — прохрипела Клео. — Его звали Ник…
Ашур быстро взглянул на неё.
— Звали? О чём ты? Почему в прошедшем?
Клео заставила себя сдержать слёзы. Она не будет слабой до той поры, пока это не покажется ей полезной. Да, она ненавидела Амару больше всего на свете — и теперь в этой ненависти черпала отчаянную, могучую силу для себя, что помогала ей выжить. Но всё же, как бы девушка ни уговаривала себя держаться, единственным её желанием сейчас было причинить Ашуру ту боль, которую он заслужил своим отношением к Нику.
— Ты ушёл. А он не смог оставаться — он последовал за тобой, — равнодушно проронила она, пряча за холодом слов боль. — И он был тут, в деревеньке, когда вспыхнул бунт.
— И что? — вопрос Ашура был всё таким же мягким.
— И… И он мёртв, — так страшно было выражать это словами, но она должна была. Она хотела ударить этими предложениями Ашура, увидеть, действительно ли он сделан из стали, из нерушимого вещества, в котором нет ни капли эмоций. Может, ему всё равно, что он сломил кого-то и бросил его на дороге, прямо под копытами страшных лошадей судьбы.
— Нет… — Ашур одурело покачал головой, нахмурив брови. — Этого не могло случиться…
— Это правда, — кивнула Амара. — Я видела, как он погиб.
— Ты ведь сам много раз повторял, — Клео становилось говорить всё труднее и труднее, и короткое подтверждение от Амары разрушило все её надежды, — что те, кто заботится о тебе, всегда умирают. Как же ты можешь быть удивлённым, драгоценный принц Ашур?
— Нет, — только и смог повторить он, зажимая рот ладонью и жмурясь.
— Ашур, прошу тебя, прекрати! — Амара небрежно махнула рукой. — Ну ведь ты едва знал этого паренька, неужто стоит продолжать демонстрировать мне, что ты так сильно расстроен, буквально разрушен этой, не спорю, отвратительной новостью….
— Замолчи! — воскликнула Клео, сама удивившись неожиданной боли, свирепости в своей груди. Амара только смотрела на неё, не в силах сдержать шок. — Он был моим лучшим другом! Я любила его — а он меня! — как родного человека, как брата, и он умер из-за тебя!
— Из-за нас всех, дорогая… — покачала головой Амара, и голос её звучал низко. — Разве ж ты пыталась остановить его от этой дикой погони за моим братом, этого любовничка из его прошлого, уже никому не нужного?
— Я понятия не имела, что он ушёл!
— А может, тебе следует чуть лучше следить за тем, кого ты любишь, если желаешь, чтобы они были живы?
Клео рванулась вперёд, желая выдрать этой отвратительной девице все её волосы, но Ашур успел схватить её и удержать на месте.
Она отчаянно вырывалась, будто бы вновь столкнулась всё с той же стражей, желая и его лицо расцарапать.
— Отпусти меня немедленно!
— Насилие — это никогда не выход. Нельзя отвечать болью на боль, — он наконец-то отпустил её и теперь указывал на стул. — Присядь и помолчи, если не хочешь, чтобы и тебя выгнали из этой комнаты.
Клео попыталась успокоиться, взять себя в руки, отчаянно проклиная тот гадкий день, когда брат и сестра впервые ступили на берега Митики.
— Ты хочешь знать, почему я всё ещё жив, моя милая сестра? — Ашур стиснул зубы. — Я узнал, что случилось с тобою в детстве. Узнал, что наш отец пытался тебя убить. Я был не столь глух и слеп — я слышал, как ты шепталась с бабушкой, планируя что-то, что могло окончательно предрешить судьбу правления. И вы говорили о том, как выжить. Я чувствовал, что надо мной нависает угроза, пусть я до конца не верил в то, что ты могла такое совершить… Поэтому я и навестил лекаря нашей бабушки.
Клео почувствовала, как тёплый ветерок коснулся её обнажённых рук.
«О, как всё это драматично, моя маленькая королева…» — прошептал ей на ухо неведомый голос.
Она почувствовала, что задыхается.
«Лучше не показывай, что я тут. Не стоит прерывать блистательных принца и принцессу — или лучше сказать короля и королеву? Императора и императрицу? Они так долго стремились к этой встрече!»
Клео бросила взгляд на Амару — Ашур рассказывал ей о том, как вернулся к жизни, как стал фениксом из легенды, тем, кто должен принести в этот мир счастье.
— Кто ты? — прошептала она.
«Тише, тише… Амара очень ревнива, и она обидится, если узнает, что я общаюсь с какими-то красавицами у неё за спиной. Хотя мне сейчас всё равно, что она думает обо мне, ведь она так меня разочаровала в дни приближения шторма… — он на мгновение умолк. — Я — Родич Огня, моя прекрасная королева, выбравшийся из своей жуткой янтарной тюрьмы…»
Клео почувствовала, как её пронзила дрожь.
«Не стоит меня бояться. Ведь я столько всего пропустил во время нашей первой встречи, такой ничтожно короткой… Я больше думал о Люции, о её брате, о волшебном колесе, но ты… Как я мог не увидеть твои глаза? — теплота коснулась её лица, и Клео вытянулась пуще прежнего. — Такой глубокий аквамариновый цвет… Ты будто бы моя прекрасная сестра-Вода. Кивни, родная, если ты меня понимаешь».
Едва дыша, она действительно склонила голову в согласном кивке.
«В тебе есть сила, маленькая королева, она пылает в твоей груди — и я не могу не слышать это. Очень трудно игнорировать эту отчаянную мощь. Ты желаешь большего. Ты знаешь, что твой род ведёт своё начало от самой богини… Ты хочешь, чтобы чары стали твоими однажды?»
Клео прекрасно помнила о том, что однажды Каян сотворил с Лисандрой,
