Обычно, подумав до утра, женихи торопливо прощались с князем, еще торопливее с невестой — и уезжали. Так длилось два года, но, когда Василисе исполнилось шестнадцать, терпение князя лопнуло. «Ты выйдешь замуж!» — сказал он и заставил Василису позировать для портрета. Только взглянув на готовую работу, княжна поняла, что на этот раз ее все-таки окольцуют. Художник не то чтобы ей польстил, но, скажем так, сделал акцент на нужные места.
Довольный князь буквально искупал его в золоте, а потом пребывал в хорошем настроении целую неделю.
— Выдать бы тебя, Василисушка, за красавца молодого да смелого. Бог с ним, с гробом и мертвецами, лишь бы любил, да? — говорил он за обедом.
Василиса мрачно макала сушки в чай и думала: «Ну уж нет, папенька. Живой не дамся».
Однако упрямство было семейной чертой фон Бессмертнофф, и князь ради мечты понянчить внуков легко мог поднять и безвременно усопшую дочь из могилы. Это совсем не было бы ему сложно: лучшему-то темному магу по ту сторону Корчаковских болот (Василису порой интересовало, а кто же лучший по эту сторону, — но это явно было тайной за семью печатями. И император, и отец, и другие маги о том молчали).
Женихи стали прибывать на второй же день после публикации объявления. Из окна своей башни Василиса мрачно смотрела на длинную их очередь — от ворот до самых болот — и хмурилась все сильнее и сильнее. Этих она точно не образумит. То есть точно не всех…
Зато князь был счастлив. Он еще неделю собирал женихов в специально для этого за ночь построенном дворце — облагороженный сарай плюс иллюзия, потом объявил: дескать, чтобы не ошибиться в выборе мужа для его кровиночки, он устроит испытание аккурат на все четыре качества, указанные в резюме, — честность, доброту, силу и небрезгливость.
Половина женихов отсеялась сразу. Тихо они не ушли — попытались устроить скандал. «Не было в объявлении ничего про испытание!» — кричали они у ворот замка. И еще: «Покажите невесту, может, тоже липа?» До вечера возмущались, а как ночь настала, упал туман… Никто тех женихов больше не видел. Зато вой горгулий и шипение гидр слышали все. Оставшиеся сто пятьдесят претендентов на Василисины руку и сердце только сейчас поняли, в какую мерзость они вляпались. Но, как говорится, было поздно.
Утром князь с ходу устроил пир в честь предстоящего испытания и долго сокрушался, что некоторые молодые люди, откликнувшиеся на объявление, оказались недостойны его кровиночки. Оставшиеся женихи слушали его молча и мрачно, а когда князь намекнул, что раз уж пришли, то дороги у вас две — или под венец, или на кладбище, — они преисполнились такой решимости победить, что Василиса поняла: надо что-то делать, и срочно — или тоже идти под венец.
За советом Василиса обратилась к маминой книге и гаданию. Ни то ни другое результатов не дало, и Василиса промаялась еще сутки. Князь как раз объявил испытание: женихам предстояло вымыть замок, двор, конюшни и питомник, а также приготовить свадебный пир.
— А я за свадьбу платить не буду, — добавил он. — Вот еще! Вы же хотели жениться — вот вы и заплатите. Но сначала подготовите мне замок. Можете и ремонт сделать. У Южной башни вон крыша прохудилась.
— Вам что, нужен муж-поломойка? — возмутились женихи.
— Как хорошо, что мы так сразу друг друга поняли! — обрадовался князь.
Еще тридцать женихов той ночью попытались сбежать. У двадцати это получилось, но больше их, опять же, никто не видел.
А Василиса поняла, что ей пора начинать жить по-новому. Самостоятельно. Без отцовской опеки. Брать, так сказать, контроль в свои руки. И давно пора… Остался только вопрос, чем заняться.
Долго ли, коротко ли катала Василиса яблочко по блюдечку, смотрела на карту Равнин, а особенно на столицу. Пока княжну не осенило: да ее прямо-таки ждут не дождутся в Магической академии. Ну и что, что не колдует, зато там общежитие дают, стипендию, а на факультете боевых магов ее сила только плюсом будет. В буклете вон пишут, что магия для этой специальности не главное. Да и волшебства какого-никакого и от амулета хватит. Вот только прием уже закончился… Но ничего, с этим Василиса справится. Примут, еще и спасибо скажут.
Осталось последнее препятствие — сбежать Василиса может, но стоит ей оказаться в столице и даже поступить, как отец сразу ее вернет. Значит, нужно было как-то так измениться, чтобы и родной папочка не узнал…
Василиса снова обратилась к книге заклинаний и нашла, что нужно. Правда, время поджимало…
А женихи принялись за уборку.
— Может, чудовище призовете и мы лучше с ним сразимся? — стонали они в конце первого дня.
— Ну-ну, а потом один из вас зарубит моих маленьких домашних монстриков? — фыркнул князь, кинув кость крутившейся под столом химере ростом с волка. — А потом еще и меня, чтобы княжество поскорее унаследовать? Не дождетесь. — А когда женихи мрачно промолчали, добавил: — Зачем нам муж-белоручка? Да, Василиса? Нет, нам нужен муж, который и сготовит, и сказку на ночь расскажет, и это… как там… «как за каменной стеной»! Точно, стенкой, когда нужно, прикинется.
— Этого не было в объявлении, — робко заметил чей-то одинокий голос. — Про стенку, готовку и сказку. Да я у плиты в жизни не стоял!
«Я тоже», — подумала Василиса.
— Ась? — тут же прикинулся глухим князь. — Хотите еще и поля до болот мне вспахать? Прекрасно! Трудолюбие — вот это я люблю!
«Зачем мне вообще муж?» — думала Василиса, но молчала.
По ночам она тихонько одалживала у отца из лаборатории нужные ингредиенты и до утра готовила их в своей комнате на сковороде. Чугунной, тяжелой сковороде, которую так удобно использовать как оружие, если припрет. На сковороде Василиса жарила листья лебеды и лягушачьи шкурки. Пахло это мерзко, постоянно подгорало, но княжна не сдавалась. Судя по состоянию замка с двором, у нее было дня три, не больше.
Время шло — женихи ломались и сбегали (и больше их никто не видел), Василиса паковала вещи, князь входил во вкус. Он уже обсудил сам с собой дизайн детской,
