Фрайла передернуло от ее резкого ответа.
– Я думаю, полковник, что вы не можете оценить красоту и сложность генетики чужих, – сказал ученый.
– Я думаю, доктор, что вы не можете оценить угрозу, которую эти существа представляют.
Козловски замолчала, успокоилась и сделала глубокий вдох.
Грант выглядел растерянным.
– Полковник, вы же присутствовали на первом собрании. Я видел вас там. Вы все слышали сами и прекрасно знаете, зачем мы здесь, – сказал Дэниел.
Козловски повернулась к нему и погрозила пальцем:
– Не стоит заблуждаться, Грант. Я здесь для того, чтобы возглавить экспедицию, которая, возможно, поможет вам достичь своих личных и профессиональных целей. Но прежде всего я служу армии и своим намерениям, а не вашим. И я сделаю все, чтобы эти жуки превратились в безвредных космических тараканов, либо были полностью уничтожены, – сказала Александра и опустила палец. – И чем больше я убью этих тварей, тем лучше.
С этими словами она гордо вышла из этого склепа в утробе «Разии».
14
Все знали, что армейская еда просто отвратительная.
Однако никто и не поступал на службу в морскую пехоту ради деликатесов.
И все же, когда в столовой на тарелку полковника бесцеремонно плюхнулось что-то бесформенное и странное, желудок Козловски с отвращением сжался. Она прекрасно понимала, что эта пища была сбалансированной, богатой витаминами и питательными веществами, но при этом она была отталкивающей на вид и совершенно безвкусной.
Но Алекс уже два дня почти ничего не ела.
Пора повысить уровень углеводов!
Александра подошла к автомату, подставила тарелку под выпускное отверстие и нажала кнопку, чтобы получить порцию того, что называлось картофельным пюре. Козловски много думала с тех пор, как увидела клонированный торс на палубе Гранта. Слияние чужого и человека всегда вызывало в ней чувство отвращения. Алекс пыталась искоренить угрозу, нависшую над человечеством, уже более двадцати лет. Даже употребление «Огня» она воспринимала как господство над чужими. Но теперь от прежней уверенности мало что осталось, и она прекрасно понимала, что обойтись без «Ксено-Зипа» уже не может. Утром Козловски хорошо себя чувствовала, головная боль ее не беспокоила. Она ощущала только депрессию, вызванную нуждой в химическом препарате. Четвертинки таблетки было бы недостаточно, чтобы справиться с этим мрачным настроением, а половинка не может дать заряд энергии на целый день. Тогда Козловски решила принять целую таблетку, хотя раньше такую дозу позволяла себе только перед боем или во время сражения.
И «Огонь» тут же вонзился в нее, словно когти чужих, поражая ее нервные клетки.
Александра вздрогнула, стараясь отогнать от себя эти мысли. Она дала себе слово, что когда экспедиция закончится, она выбросит эту дрянь в мусорный бачок и будет вести здоровый, правильный образ жизни. Но сейчас «Ксено-Зип» был ей просто необходим, чтобы справиться с предстоящими событиями. Это не могло не злить, тем более после того, что Козловски увидела на палубе ученых, а также из-за противоречивых чувств, которые она испытывала по отношению к Дэниелу Гранту.
Алекс попыталась отключить поток мыслей в своей голове и сосредоточиться на еде, хотя в тот момент у нее не было никакого аппетита. Она взяла поднос и села в одиночестве за столик.
В другом углу столовой Джестроу играл на саксофоне. Делал он это не очень хорошо, но и не так уж плохо. Музыка не отличалась мелодичностью, но при этом никакого раздражения его игра не вызывала. Однако приятель Джестроу, который как обычно сидел рядом, явно не был доволен его исполнением.
– Ты не мог бы дать своему инструменту передохнуть, Джестроу?
– В чем дело, Эллис? Я думал, тебе нравится музыка.
– Я люблю музыку. Но мне не нравится этот рев в ухо во время еды.
Козловски слушала их перебранку. Это лучше, чем концентрироваться на мерзости, которую она ела. Джестроу перестал играть, и они с приятелем начали разговаривать. Речь шла о Хенриксоне, который только что зашел в столовую, взял свою порцию еды и снова вышел.
– Обрати внимание, – сказал Джестроу, – Хенриксон опять взял еду с собой. Держу пари на что угодно, он – андроид!
– Да брось, – ответил Эллис. – Уже давно делают биороботов, которые умеют есть прямо как люди.
– Это не все, – настаивал Джестроу. – Он не моется в душевой вместе с нами. Я никогда не видел, чтобы он брился. А ты заметил, как он разговаривает на инструктажах? Мне кажется, что он никогда и не был в боях.
– Да, это странно.
– Я тебе говорю, он принадлежит компании! И мне это не нравится. Плохие вещи происходят с кораблями, на борту которых есть андроиды!
Следующее, что услышала Козловски, был голос самого Хенриксона, который подошел к столу двух морпехов:
– Джестроу, почему бы тебе не сказать все, что ты думаешь, прямо мне в лицо?
Он поднял рядового со стула, и саксофон с грохотом упал на пол.
Козловски встала, чтобы прекратить их ругань.
– Черт, отпусти меня!
– Пожалуйста, – сказал капрал и отшвырнул рядового через всю столовую.
– Хенриксон! – закричала Козловски.
Ларс застыл, затем повернулся и посмотрел на командира с невозмутимым выражением лица:
– Извините.
Эллис склонился над своим приятелем, чтобы помочь подняться. Джестроу был в полном порядке, но слегка ошеломлен.
– Мы все здесь нервничаем, Хенриксон, – сказала Козловски. – Направьте лучше свой гнев на чужих.
Козловски повернулась к солдатам:
– Это касается и вас двоих. Мы все в одной команде, и никаких разделений по группам я не потерплю.
– Знаете, полковник, – вдруг раздался голос позади нее, – я уважаю людей, которые могут постоять за себя.
Это был голос Гранта. Он подошел к морпехам, и его легкое высокомерие словно прорывалось через сильное напряжение.
– Однако для предстоящей операции мне нужны все солдаты до одного, – сказал Грант и взглянул в сторону Джестроу, который только что поднялся с пола. – Хенриксон, ты, конечно, можешь не целовать его и не мириться с ним, но не разбей ему череп, пожалуйста. Хорошо? Спасибо.
Хенриксон кивнул, и Козловски разрешила ему идти. Он взял поднос и удалился в свой жилой отсек.
Козловски снова повернулась к рядовым:
– Продолжайте обед. Мне не нужны истощенные солдаты.
Чтобы показать пример, она вернулась к своей тарелке, на которой еда уже полностью остыла, и продолжила есть.
К ней за столик подсел Грант.
– Полковник, – сказал он тихо, – не могли бы мы поговорить наедине?
– Положите себе поесть, Дэниел. Если я должна запихивать в себя эту гадость, то и вы тоже составьте мне компанию.
Грант даже не пытался спорить. Он подошел к автомату, выбрал отвратительного вида восстановленное рагу, налил его в тарелку и подсел к Козловски, стараясь оставаться радостным. Этот сосунок выглядел куда лучше, чем вчера. Вероятно, он вздремнул, принял ванну, сделал себе коктейль. К удивлению Козловски, ей очень понравилась их короткая беседа. Она все еще сердилась на саму себя за то, что этот кретин ее привлекал, но ведь ему не обязательно об этом знать. Ей нравилось, что она
