– Нам нужен передатчик, – тихо молвил Тирен.
Все взгляда сошлись на авен эссене, но заговорил Максим. Он внезапно побагровел.
– Ты же говорил, что передатчиков не существует.
– Не совсем так, – поправил Тирен. – Я говорил, что отказываюсь заниматься их изготовлением.
Жрец и король впились друг в друга пылающими взглядами. Рай не выдержал и спросил:
– Кто-нибудь объяснит, в чем дело?
– Передатчик, – медленно заговорил Тирен, обращаясь ко всем присутствующим, – это устройство, которое передает магию. И даже если его можно сделать, он по природе своей порочен, потому что нарушает фундаментальные законы и препятствует, – на этих словах Максим стиснул зубы, – исконному порядку магического отбора.
Воцарилось молчание. Лицо короля пылало гневом, Рай насупился и побледнел, а Келл постепенно начал понимать. Устройство, передающее магию, может наградить ею того, кто обделен.
Любой отец готов пойти на все ради сына, рожденного без магии. Любой король готов пойти на все ради наследника.
Заговорил принц, осторожным, ровным голосом.
– Тирен, это и вправду возможно?
– Теоретически, – ответил жрец. Подошел к резному письменному столу, расстелил лист пергамента, достал из бесчисленных складок белой мантии карандаш и начал рисовать.
– Магия, как вы знаете, не переходит по наследству. Она по своему усмотрению выбирает и сильных, и слабых. И это естественно, – добавил он, бросив суровый взгляд на короля. – Но некоторое время назад дворянин по имени Толек Лорени захотел передать своему любимому старшему сыну не только земли и титулы, но и свои способности к магии. И стал искать способ сделать это. – На бумаге родился набросок. Металлический цилиндр в форме свитка, по всей длине исписанный заклинаниями. – Он придумал устройство, которое может заключить в себе и хранить магическую силу, пока следующий в роду не предъявит на нее права.
– Передатчик то есть, – заключила Лайла.
– И он заработал? – У Рая загорелись глаза.
– Нет, – ответил Тирен. – Чары убили Толека на месте. Но, – обнадежил он, – его племянница Надина обладала блестящим умом. Она усовершенствовала конструкцию, и так получился первый передатчик.
Келл покачал головой.
– Почему я никогда об этом не слышал? И если они работают, почему их не используют?
– Сила не любит, когда ее загоняют в рамки, – указал Тирен. – Передатчик Надины Лорени работал. Но он работал с каждым. И для каждого. Силу, хранившуюся в передатчике, мог забрать себе кто угодно, и управлять этим процессом было невозможно. Если кто-нибудь, например, уговорит мага вложить всю свою силу в это устройство, то потом заполучить эту силу мог любой злоумышленник. Как вы догадываетесь, дела пошли не блестяще. В конце концов почти все передатчики были уничтожены.
– Но если мы найдем чертежи Лорени, – сказала Лайла, – если сможем воспроизвести такую вещь…
– Нет нужды, – заговорил наконец Алукард. – Я точно знаю, где найти такой передатчик.
VII– Что значит – продал? – накинулся Келл на капитана.
– Я же не знал, что это такое.
Этот разговор длился уже несколько минут, и Лайла налила себе новый бокал. Воздух в комнате гудел от напряжения: Келл гневался, король был недоволен, Алукард раздражен.
– Я не распознал эту магию, – в третий раз объяснял Алукард. – Никогда не видел ничего подобного. Знал, что эта штука редкая, вот и все.
– Ты продал передатчик, – повторил Келл, словно не верил своим ушам.
– Строго говоря, не продал, – защищался Алукард. – Предложил в обмен.
Все застонали.
– Кому ты его отдал? – потребовал ответа Максим. Король выглядел очень плохо – под глазами темнели синяки, как будто он много дней не спал. Им, правда, всем было не до сна, но Лайле нравилось считать, что она переносит усталость лучше других – сказывается богатый опыт.
– Патрулю Маризо, – ответил Алукард.
От этих слов король побагровел. Кажется, никто этого не заметил, одна Лайла.
– А, так вы их знаете?
Король обернулся к ней.
– Что? Нет. Только по слухам.
Лайла понимала, что он лжет, и довольно неуклюже. Но тут в разговор вступил Рай.
– И что же это за слухи?
Ответ был известен не только королю. Это Лайла тоже подметила.
– Маризо управляет Ферейс Страсом, – ответил Алукард.
– «Бегущие воды», – перевел Келла, полагая, что Лайла не знает этих слов. А она знала. – Никогда о них не слыхал, – признался он.
– Не удивляюсь, – сказал капитан.
– Эр ан мерст… – начал было Ленос, впервые раскрыв рот. «Это рынок». Алукард метнул на него сердитый взгляд, но матрос продолжал тихим голосом с деревенским арнезийским акцентом: – Там ведут торг особого рода, с моряками, которые… – Он наконец поймал взгляд капитана и умолк.
– Ты хочешь сказать – черный рынок, – подсказала Лайла. – Как Сейзенрош.
При этих словах король приподнял бровь.
– Ваше величество, – заговорил Алукард. – Это было до того, как я поступил на службу короне…
Король жестом остановил его, не желая выслушивать оправдания.
– Ты считаешь, что передатчик до сих пор там?
Алукард кивнул.
– На него положили глаз хозяева рынка. В последний раз я видел его на шее у Маризо.
– И где же этот Ферейс Страс? – спросил Тирен, придвигая к ним пергамент. На нем он набросал карту империи. Никаких подписей, только очертания. При виде этой карты в памяти у Лайлы что-то шевельнулось.
– Дело в том, – Алукард запустил пятерню в растрепанные кудри, – что он не стоит на месте.
– Ты сможешь его найти? – сурово спросил Максим.
– С пиратским шифром – да, – ответил Алукард. – Но у меня его нет. Клянусь честью Арнса…
– Ты хочешь сказать, его отобрали при аресте, – сказал Келл.
Алукард метнул на него ядовитый взгляд.
– Что такое пиратский шифр? – спросила Лайла. – Что-то вроде морской карты?
Алукард кивнул.
– Не все морские карты одинаковы. На всех нарисованы порты, опасные пути, лучшие места и дни для выгодной торговли. Но пиратский шифр создан, чтобы хранить секреты. Случайному глазу шифр ничего не говорит – это просто переплетение линий. Даже названия городов не подписаны. – Он поглядел на грубую карту Тирена. – Примерно как у вас.
Лайла нахмурилась. Воспоминание шевельнулось опять, на сей раз обрело ясность.
Другая комната, в другом Лондоне, в другой жизни. Чердак таверны «В двух шагах». На столе лежит карта, придавленная дневной добычей…
Наверное, она ослабила бдительность, позволяла мыслям отразиться на лице, потому что Келл спросил:
– Что с тобой?
Она провела пальцем по краю бокала, стараясь голосом не выдать чувств.
– Когда-то у меня была такая же карта. Когда мне было пятнадцать, я стащила ее в какой-то лавке. Понятия не имела, что это такое: пергамент был свернут, перетянут веревками. Но меня к нему… потянуло, что ли, вот я и взяла. Странное дело – мне никогда не приходило в голову продать эту штуку. Мне просто нравилась карта,
