– Анеш, – сказала она. – Но мой корабль не здесь, ваше величество. Он стоит в Тейнеке.
Алукард и Лайла насторожились. Тейнек, последний порт перед открытым морем, находился в устье Айла.
– А почему вы не вошли в Лондон? – спросил принц.
Джаста осторожно покосилась на него.
– Уж очень у меня лодочка хрупкая.
– Пиратский корабль, – напрямую заявил Келл.
Джаста улыбнулась во все тридцать два зуба.
– Как вам угодно, принц. Мой кораблик всё что хочешь возит. Самый шустрый на морях. До Веска и обратно – дней за девять. Но раз уж вы спросили, под красным с золотом мы не ходим.
– А теперь пойдешь, – заявил король.
Через мгновение капитанша кивнула.
– Дело опасное, но я их проведу к кораблю… – Она вдруг умолкла.
С мгновение Максим негодовал. Потом его глаза прищурились, гнев остыл.
– Чего ты хочешь?
Джаста коротко поклонилась.
– Благосклонность короны, ваше величество… и сотню лишей.
От этой суммы Алукард присвистнул, Келл нахмурился, но король был не настроен торговаться.
– Договорились.
Женщина выгнула бровь.
– Надо было попросить больше.
– Надо было вообще ничего не просить, – буркнул Келл. Лайла как будто не услышала.
– Кто из вас пойдет?
Лайла не собиралась упускать такое приключение. Она первой подняла руку.
Потом Алукард и Ленос.
И Келл.
Он поднял руку, твердо выдерживая тяжелый взгляд короля, как будто говорил: «Ну, попробуй, запрети». Но король ничего не сказал. Рай тоже. Принц лишь смотрел на поднятую руку брата и ничего не говорил. А Алукард стоял, сложив руки, и через всю комнату сверлил Келла злобным взглядом.
– Надеюсь, все получится как задумано, – пробормотал он.
– Если боишься, можешь остаться, – огрызнулся Келл.
Алукард фыркнул, Келл ощетинился, Джаста с интересом посмотрела на них, а Лайла налила себе еще бокал.
Похоже, выпивка ей сегодня ох как понадобится.
IXРай услышал шаги Келла.
Принц стоял у окна, смотрел на призрачные очертания теневого дворца, причудливо подражавшего линиям его собственного дома, и вдруг увидел в стекле отражение брата. Плащ Келла был уже не царственно-красным, а черным, с высоким воротником и серебряными пуговицами. Обычно он надевал его, когда относил сообщения в другой Лондон. Плащ для путешествий. Для разлук.
– Ты всегда мечтал увидеть мир за пределами города, – сказал Рай. Келл покачал головой.
– Я не думал, что это будет вот так.
Рай обернулся. Келл стоял у зеркала, и Рай увидел в нем свое лицо. Он попытался разгладить морщины на лбу – не удалось, попытался прогнать из голоса печаль – безуспешно.
– Мы хотели отправиться вместе.
– И когда-нибудь отправимся, – заверил Келл. – Но сейчас надо остановить Осарона. Если ему и впрямь нужен только антари, а не весь этот город, если есть хоть малейший шанс увести его отсюда…
– Знаю, – перебил его Рай тоном, в котором слышалось «Не надо». Слышалось «Я тебе верю». Принц тяжело опустился в кресло. – Да, ты не принимал этого всерьез, но я все подробно распланировал. Мы бы отправились в путь в конце сезона, сначала поездили бы по острову, потом – через туманные долины Ортена, сквозь леса Стасины, и вниз к утесам Астора, а оттуда на корабле мы бы переправились на материк. – Он откинулся на спинку, взгляд блуждал по разноцветным складкам потолка. – Там, на континенте, мы бы сначала посетили Хейнас, потом в экипаже поехали бы в Линар – я слышал, когда-нибудь этот город сможет соперничать с Лондоном. Посетили бы рынок Несто у фароанской границы – говорят, он целиком выстроен из стекла. Там мы сели бы на корабль к мысу Шеран, где лишь узкий пролив отделяет Арнс от Веска – такой узкий, что его можно перейти вброд. И к началу лета вернулись бы домой.
– Отличный план путешествия, – одобрил Келл.
– Ты тут не единственный, кому не сидится на месте, – сказал Рай, вставая. – Пора идти?
Келл кивнул.
– Но я тебе кое-что принес. – Он достал из кармана две золотые фибулы с гербами дома Марешей – чаша и восходящее солнце. Те же самые фибулы они носили на турнире – Рай с гордостью, Келл – нехотя, по принуждению. Этой самой фибулой Рай нацарапал на руке слово «Прости», а Келл с помощью ее двойника вернул Рая и Алукарда с «Ночного шпиля».
– Я постарался заговорить их как можно лучше, – объяснил Келл. – Между ними установлена связь, и она не будет слабеть даже на большом расстоянии.
– А я-то считал, что придумал очень хитрый способ, – проговорил Рай, потирая запястье, где виднелись следы нацарапанного слова.
– Для моего способа не нужно так много крови, – объяснил Келл и приколол фибулу над сердцем брата. – Если что-нибудь случится и я тебе понадоблюсь, просто возьмись за фибулу и скажи «Тол».
Тол.
«Брат».
Рай грустно улыбнулся:
– А если мне станет одиноко?
Келл вздохнул и приколол вторую фибулу на свой плащ.
У Рая сжалось в груди.
«Не уходи», – хотелось ему сказать, хоть он и понимал, что это нечестно, неправильно, недостойно принца. Он проглотил эти слова.
– Если ты не вернешься, мне придется спасать город без тебя, и вся слава достанется мне.
Короткий смешок, тень улыбки, а потом Келл положил руку Раю на плечо. Она была такая легкая. И такая тяжелая. Он почувствовал, как связь натянулась, у ног сгустились тени, в голове зашептала тьма.
– Послушай меня, – сказал брат. – Дай мне слово, что до моего возвращения не пойдешь охотиться на Осарона.
Рай нахмурился:
– Неужели ты думаешь, что я буду прятаться во дворце, пока все не кончится?
– Не думаю, – ответил Келл. – Но надеюсь, что ты будешь умен. И доверишься мне, если я говорю, что у меня есть план.
– Было бы лучше, если бы ты им поделился.
Келл прикусил губу. Ужасная привычка. Недостойная принца.
– Осарон не может увидеть, как мы приближаемся, – сказал он. – Если мы с криками ринемся в бой, он будет знать, что у нас в руках есть козыри. Но если мы придем спасать одного из наших…
– Я стану приманкой? – с напускным ужасом спросил Рай.
– А что? – поддразнил Келл. – Тебе же всегда нравилось, когда люди сражаются за тебя.
– Мне больше по нраву, когда они сражаются за мое внимание, – ответил принц.
Келл сильнее сжал пальцы у него на плече, и шутки рассеялись в воздухе.
– Четыре дня, Рай. А потом мы вернемся. И тогда можешь сколько угодно лезть на рожон…
Рядом с ними кто-то тихонько кашлянул. Келл стиснул зубы, его рука соскользнула с плеча брата.
В дверях стоял Алукард Эмери. Волосы собраны сзади, на плечах застегнут синий походный плащ. При виде его у Рая заныло в груди. В эту минуту Алукард не походил ни на дворянина, ни на мага-тиаду, ни даже на капитана корабля. Он казался незнакомцем, человеком, который может нырнуть в толпу
