– Так ты предлагаешь присмотреть за драконом?
– Именно, в качестве платы.
По спине Аши побежали мурашки.
– Какой еще платы?
– Дай слово, что отвезешь меня на драконе в Дармоор, когда закончишь свои дела.
Аша уставилась на него: он это серьезно?
– Если я доберусь до Дармоора, то смогу найти работу на корабле, и ты больше никогда меня не увидишь.
– Я не могу лететь с тобой, куда ты хочешь.
– Почему?
Она посмотрела на дракона.
– Я… никогда не летала ни на одном драконе.
Именно так когда-то давно образовалась связь между драконами и драксорами: в полете. Привязанность этого существа уже доставляла Аше неудобство, и ее вовсе не радовала перспектива ее усилить.
– Что может быть сложного? Твои предки как-то же справлялись.
– Но драконы обернулись против них. Кроме того, у меня нет времени на полеты, – она посмотрела в небо, ища убывающую луну, но солнечный свет уже прогнал ее прочь.
– А это еще почему?
Аша вздохнула и подняла руки, как бы сдаваясь.
– У меня осталось всего три дня, чтобы найти и убить Кодзу.
Улыбка сползла с его лица.
Аша опустила голову и уставилась на пыльную землю.
– Если я убью Кодзу, отец отменит мою свадьбу.
– Что? – он нахмурился. – Почему он…
– Отец хочет разрушить древний уклад.
Чтобы избежать его пронзительного взгляда, Аша принялась что-то рисовать носком ботинка в пыли. Постепенно там появился узор с плиток в лазарете: семь лепестков целебной намсары.
– Но Седой Ольн продолжает посылать мне свои дары, заставляя каждый раз выполнять какое-то условие… Наверное, таким образом он пытается меня остановить.
Она тряхнула головой.
– Как видишь, я не могу тебе помочь. У меня не так много времени.
Невольник помолчал.
– Ты сможешь отвезти меня в Дармоор после того, как убьешь Кодзу, – наконец произнес он.
– Только есть одна загвоздка, – Аша стерла нарисованные цветы. – Я не летаю на драконах.
– Если хочешь, чтобы я позаботился о нем, пока ты бегаешь по горам и ищешь свою погибель, тебе придется этому научиться. Это та цена, которую я прошу.
Аша взглянула на красного дракона. Как сможет она парить в небесах на этом существе, ведь она поклялась убить всех его сородичей, до последнего?
Вероятно, после смерти Первого Дракона все это будет неважно. Любое упоминание о Седом Ольне превратится в пыль. И привязанность к ней этого красного дракона, возможно, тоже сойдет на нет.
Аша задумчиво перевела взгляд на слугу. Он этого не знал.
– Хорошо, – сказала она.
– Мне мало твоего согласия. Я не буду просто сидеть здесь и ждать, вдруг ты передумаешь. Мне нужно точно знать, что ты сдержишь слово.
Вот упрямец. Задумавшись, Аша тронула кольцо матери на пальце. В тот же момент она об этом пожалела: скралл так и впился глазами в украшение.
– Это подойдет.
– Нет, – покачала головой Аша.
– Тогда следи за своим драконом сама.
Он поднялся и пошел к ручью. На ходу он стянул с себя рубашку, обнажив сильные руки и плечи, гибкую спину, туго перетянутую бинтами. Сквозь бинты кое-где проступила кровь.
Аша нахмурилась. Она была уверена, что он не мог поменять повязку. Она пыталась удержаться, чтобы не скользнуть взглядом по его фигуре, пока он закатывал штанины. Быстрые струи горного ручейка заиграли вокруг его икр. Он набрал полную пригоршню воды и сначала долго и жадно пил, а потом плеснул остатки себе на лицо.
Аша покрутила кольцо матери на пальце. Он должен будет вернуть его обратно, как только она выполнит его просьбу. Она не отдаст кольцо ему на хранение.
Дракон смотрел на нее сонными, полуприкрытыми глазами. Она сняла кольцо и, поднявшись, подошла к ручью.
– Если присмотришь за драконом, обещаю, что отвезу тебя куда угодно – после того как убью Кодзу.
Скралл обернулся. Мокрые колечки волос прилипли к его лбу, с ресниц капала вода. По плечам, словно бриллианты, рассыпались сверкающие капли, и Аша поймала себя на мысли, что не может отвести от него взгляд.
Моргнув, она протянула ему кольцо.
– Вот.
Он повертел его и надел на мизинец. Уголки его губ еле заметно поднялись, и Аша вдруг почувствовала облегчение. Что бы ни угнетало его, оно пропало, оставив вместо себя легкую игривость.
В следующее мгновение, прежде чем она успела понять, что происходит, он схватил ее за подол рубашки и спихнул с камней прямо в ручей.
Аша взвизгнула, когда холодная вода захлестнула ее ноги, но устояла. Опомнившись, она оттолкнула его, но он лишь качнулся, глядя в упор смеющимися глазами. А затем, будто ничуть не боясь, он наклонился и плеснул водой ей в лицо. Разозлившись, Аша толкнула его сильнее. В этот раз он не удержался на ногах и с головой ушел под воду.
Когда он вынырнул, на его лице не осталось и следа от едва заметной усмешки – теперь там красовалась широченная, от уха до уха, белозубая улыбка. Он поднялся и подошел к ней вплотную. Мокрой рукой он убрал прядь волос ей за ухо, и в его глазах вместо безудержного веселья появилась теплота.
– Твои волосы красивые, когда распущены.
Эти слова захлестнули ее, словно шакса. Красивые? Он издевается? За такие слова она готова была его убить.
Аша втянула воздух и прищурилась.
– Еще раз произнесешь такое – и я отрежу твой лживый язык.
Трясясь от злости и негодования, она развернулась и зашагала прочь.
20
В мокрой рубашке, с растрепанными волосами, Аша вбежала по ступеням храма и вошла внутрь. Гнев, клокотавший у нее внутри, вспыхнул с новой силой, когда она услышала знакомый голос.
– Ты и впрямь никчемный глупец! – грохотал Джарек где-то в лабиринте коридоров, и его голос разносился эхом по всему храму.
Аша пошла на этот голос, и он привел ее к лестнице. Той самой лестнице, что вела в запертую комнату, где еще вчера скрывался его слуга. Сердце подскочило куда-то к горлу. Она начала медленно подниматься. Бряцание ножен о доспехи заставило ее обернуться. Внизу по коридору шли, печатая шаг, два солдата; мерный стук их сапог отскакивал от побеленных стен.
– В следующий раз, когда соберешься совершить преступление, сделай нам всем одолжение: выбери то, что карается смертью.
Зазвучал второй голос, тоже знакомый и столь же грозный.
– Знаешь, Джарек, я действительно с нетерпением жду твоей свадьбы, а еще больше – брачной ночи, особенно той ее части, когда моя сестренка отрежет твои яйца и вывесит их на крепостной стене!
Вслед за этими словами послышалась звонкая оплеуха.
Дакс выругался.
С колотящимся сердцем Аша взлетела по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. За открытой дверью, освещенный огнем факелов, стоял, пошатываясь, ее брат. Он держался за вспухшую щеку.
Перед ним, в окружении двух солдат с факелами, высился командующий, сжимавший в руке свиток. Другие свитки устилали пол у его ног, а в глубине комнаты, в темноте, угадывались очертания кушетки. Смятые, видимо, в спешке, простыни сбились к стене.
Но не вид кушетки заставил Ашу вздрогнуть: на нижней полке, в
