Ладно Властимир так и не появился на связи – он человек забывчивый (исключительно в бытовых мелочах), легко мог оставить телефонную зарядку в городе, такое с ним уже случалось…
Но из сети напрочь исчезли и сестрички, и Ротмистр, и Хуммель.
И вот тогда-то у меня зашевелились нехорошие подозрения… Не натворил ли я вчера в акульей ипостаси что-то непоправимое?
Помнил, что рискнул, что отправился на охоту в сопровождении лишь Хуммеля. Тогда риск казался оправданным, подводный убийца скрывался где-то совсем рядом, был хороший шанс его уничтожить…
И что дальше?
Подробности охоты вспомнить не получалось… Вспоминались только ощущения кархародона: чувство безграничной свободы, большой воды впереди и желание убивать и жрать, жрать и убивать…
Как-то я сумел освободиться от ментальной опеки Хуммеля и выбрался из тесной купальни. И мог сотворить что угодно. Если Хуммель и девчонки попытались меня отыскать в заливе, привести в норму, то… Дальше думать не хотелось.
Я решительно пошагал к «Прибою». Не мог же я их всех сожрать, в конце концов. Соколова-то уж точно не мог… Надо разыскать хоть кого-то и все разузнать. Неизвестность хуже любой, даже самой страшной правды.
Шагал и думал: все, пора завязывать с неконтролируемой клыкастой бестией… Учиться, учиться и учиться, получить степень мага, научиться сохранять в животной ипостаси человеческий разум… Хуммель и Властимир смогли, а я чем хуже?
Такие мысли мне приходили не впервые… Да вечно что-то мешало всерьез заняться учебой. То срочные задания, то семейные дела… Но теперь уж точно займусь.
У главного корпуса «Прибоя» стояли полицейские машины в количестве аж двух штук: легковая и микроавтобус. Рядом с ними еще три легковушки, опознавательных знаков не имевшие, но что-то я с вечера их тут не видел…
Обнаружили тело Грача? Или не только?
Надо поскорее найти кого-то из своих…
Похоже, в «Морском прибое» завтракали в тот же час, что и в «Чайке», и завтрак еще не завершился, – среди выходивших из столовой отдыхающих и гостей конгресса я увидел Импи.
Одна… Без сестры… Внутри у меня все сжалось в маленький комок, холодный и противный.
Она заметила меня, подошла… Я напряженно всматривался в ее лицо, но никаких нехороших признаков не разглядел.
– Привет! Продрыхся? – приветствовала меня Импи.
Тон вроде обычный… Решив не тянуть резину и сразу взять быка за рога, я спросил:
– Я что-то вчера учудил?
– Не без того… И еще круче бы начудил, когда б не Хуммель…
– Все хоть целы?
– Целы, целы…
– А отчего на связь не выходите?
– Рано утречком прибыл босс… Тебя будить не стали, а остальным он раздал люлей за самодеятельность… Тебе твои еще прилетят, все впереди. Потом выдал всем новые симки. На, держи свою… Наши номера там уже вбиты. И стволы наши привез и выдал, но свой сам у него заберешь… «Режим – А», прикинь? Полный жесткач…
«Режим-А» проведения операции предусматривал, что непосредственная опасность может грозить не только в воде, но и на берегу… И в него никак не вписывалась семья, живущая неподалеку, в соседнем пансионате. Придется обсудить вопрос с ЛБ, босс вообще-то склонен перестраховываться…
Я вставил полученную симку в телефон, благо он двухсимочный и без связи с семьей не останусь. Сколько раз говорил осводовцам, чтобы приобрели такие же… Сколько раз они обещали… А воз и ныне там.
– Где босс сейчас? – спросил я.
– Завис у Лернейской в номере… Перетереть им что-то потребовалось, второй час толкуют.
– Присядем, Импи. И расскажи мне наконец, чем закончилась вчерашняя авантюра.
* * *Хуммель вышел из столовой в компании г-на Заушко. Судя по тому, что они оживленно беседовали, наш сновидец сейчас не спал.
Мне хотелось обнять его и расцеловать. Да что там обнять… Была бы у меня возможность наградить его орденом «За заслуги перед Отечеством» – наградил бы без колебаний. Нет, нет… Звание «Герой России» – вот наиболее адекватное воздаяние за совершенное Хуммелем вчера!
В ипостаси маленькой и мирной реморы он не побоялся пойти на перехват кархародона, прекрасно сознавая, что в любой миг может стать для того добычей… И перехватил, и разминулся с челюстями, и прилепился, и восстановил разорванный ментальный контакт…
С крабоидом его героизм справиться нам не помог. Тот совершенно непонятным образом то исчезал, то появлялся в новом месте, а потом исчез окончательно. Но по крайней мере в заливе осталась одна смертельно опасная тварь, а не две.
А вот на берегу, по словам Импи, все сложилось не самым удачным образом. Они с сестрой и Ротмистром оттащили и останки, и отрубившихся свидетелей (второй тоже получил свою инъекцию) в единственное подходящее местечко, имевшееся неподалеку, – в небольшое здание, где некогда хранились шезлонги и прочий пляжный инвентарь. Ныне эта бетонная коробка пустовала и постепенно разрушалась. Замок на двери отсутствовал, пришлось рискнуть в надежде на то, что до утра туда никого не занесет…
Следы крови они с причала смыли, разбросанные вещи забрали. Перехватили не очень трезвую компанию, действительно отправившуюся из пансионата на поиски Грача и прочих купальщиков: им девчонки сообщили, что встретили на берегу старого знакомого и купаться раздумали, решили просто погулять, – а Грач и остальные, наверное, уже вернулись другой дорогой…
Все это заняло чуть больше часа, а там и Хуммель с кархародоном вернулись с безуспешной охоты. Начальству, посовещавшись, решили пока не докладывать – взвалить эту миссию на меня, когда восстановлюсь… После таких провалов лучше не попадать первыми под горячую начальственную руку.
А на рассвете все пошло не так… Поднялась тревога, приехала полиция. Оказывается, натюрморт из двух бессознательных и одного расчлененного тела обнаружил ересиарх Евлампиус.
Этот глава распавшейся секты, так же, как многие оккультисты, был не дурак выпить и вчера от души нагрузился, продолжая в одном из номеров в теплой компании праздновать открытие конгресса еще долго после завершения виски-пати.
Организм ересиарха обладал редкостной устойчивостью к алкоголю, он перепил всех собутыльников и остался ранним утром в гордом одиночестве. Но отсыпаться не лег – отправился бродить по территории в поисках кого-нибудь, уже проспавшегося и готового составить компанию.
И занесла его нелегкая на пляж… А там Евлампиусу потребовалось освободить организм от излишков влаги. Вокруг ни единой живой души – справляй хоть большую нужду, хоть малую, никто не увидит. Но он, эстет, решил уединиться в том самом заброшенном здании… Уединился, но обнаружив то, что обнаружил, живо позабыл о позывах организма.
И все завертелось…
В общем, босса Соколову все равно пришлось оповестить. Только принесенная начальству весть теперь оказалась еще хуже…
* * *Пока мы с Импи беседовали, сидя на скамеечке, из главного корпуса «Прибоя» появилась целая процессия: люди в полицейской форме, люди в штатском, а центральный персонаж процессии – с наручниками на заломленных назад руках.
Один из полицейских нес какой-то длинный сверток, замотанный в полиэтилен, перевязанный бечевкой и опечатанный.