И тут я увидел, как между деревьями, в отдалении, мелькнуло и исчезло нечто знакомое, но совершенно здесь неуместное. Можно было бы списать все на совпадение: мало ли девушек с ярко-рыжими волосами носят байкерские кожаные куртки? Но я вспомнил, что сегодня утром слышал знакомые звуки «вонючей тарахтелки»…
– Ихти, ты здесь больше провела времени, не встречала, случайно…
Я не договорил, нам пришлось податься в сторону – прямо на меня и Ихти двигался старина 666-й, и, судя по всему, сворачивать не собирался. Не знаю, пил ли на мероприятии этот деятель (после инсульта вроде бы не должен), он и утром выглядел так же невменяемо.
Он прошел мимо нас, как мимо пустого места, затем неожиданно развернулся и заявил:
– Ab ova committitur mala… Timor ova!
Левая половина его рта двигалась не в такт правой, речь звучала невнятно, и я лишь сообразил, что это латынь (да и то благодаря классическому «аб ова»).
На беду, 666-й решил усилить эффект от тирады жестом и погрозил нам с Ихти своей тростью. Лучше бы он этого не делал: оставшись без дополнительной опоры, тут же растянулся на песке.
«Дарк, пошли, хватит заниматься ерундой!» – мысленно поторопила меня Лернейская.
«Иду, иду…» – отозвался я, поднимая на ноги бедолагу оккультиста, продолжавшего бормотать себе под нос все тише и тише:
– Timor ova, timor ova, timor ova…
Наверное, все-таки не удержался, пригубил под корюшку.
Глава 9
Нет таких крепостей…
Супруги Лернейские занимали два соседних номера. Неудивительно… Окажись я каким-то чудом на месте г-на Заушко, тоже бы старался выдерживать дистанцию в общении с благоверной.
Господин сочинитель (немало выпивший сегодня на брудершафт с благодарными читателями) отправился к себе, отдыхать. А мы с госпожой вице-директором зашли в ее номер. В люкс, разумеется, причем обставленный получше люксов «Чайки».
Первое, что привлекало там внимание, – шахматный столик, стоявший в центре гостиной. Шахматы оказались необычные, для четырех игроков: увеличенная доска с бо́льшим, чем обычно, числом клеток, да еще по углам в нее были словно бы врезаны четыре маленьких вспомогательных доски на шестнадцать клеток каждая.
Четыре армии (окрашенные, кроме привычных черного и белого цветов, в красный и зеленый) расставлены и готовы к бою. Вид их не позволял усомниться, что шахматы нездешние, что их привезла Лернейская с собой: все фигуры и пешки стилизованы под обитателей водной стихии.
Белыми командовал король-Левиафан, а главной ударной силой у него был ферзь-косатка. Ладьями «работали» нарвалы, слонами – морские слоны (неожиданно, правда?), конями – моржи, а в качестве пешек выступали дельфины, слишком стилизованные, неопознаваемые.
У красных верховодил Великий Кракен, и все его воинство состояло из беспозвоночных: пешки – медузы, ферзь – каракатица, прочие фигуры – спруты, крабоиды и раки.
В подчинении Морского Змея, соответственно, находились морские пресмыкающиеся. Причем эта армия была окрашена в зеленый цвет, отчего ладьи – большие морские черепахи – напоминали Властимира, институтского шахматного чемпиона.
Но внимательнее всего я рассматривал черные фигуры. Потому что роль ферзя там исполнял кархародон – и, учитывая расцветку, он весьма походил на вторую мою ипостась. Ну а за главного была Царь-рыба мегалодон – ископаемая гигантская акула, убийца китов.
От Лернейской не укрылся мой интерес.
– Сыграем? – предложила она.
Игрок я средний… В сравнении с Властимиром – любитель из начинающих. Проигрывать не хотелось и я попытался отмазаться:
– Не знаком я с этими новомодными шахматами для четверых… К тому же нас всего двое.
– Напротив, это старинная игра, расцвет ее популярности был в восемнадцатом веке… Правила отличаются незначительно, быстро сориентируешься. Играть можно вдвоем: каждый игрок ходит и за себя, и за союзника.
– Меня вообще-то ждут там, на берегу, – сделал я еще одну попытку. – А у нас, кажется, еще намечался разговор?
– Сыграем блиц, – не отставала Лернейская. – По десять секунд на ход. Партия не затянется.
Не знаю отчего, но мне показалось: она и столик сюда привезла, и нашу встречу организовала единственно с этой целью: сразиться в четверные шахматы с Сергеем Чернецовым. Догадка бредовая, но именно так мне казалось.
– Хорошо, – сдался я. – Но с одним условием: вы прекращаете со мной любые ментальные контакты. Слишком это большая фора в шахматах – читать мысли соперника. С таким гандикапом игра не имеет смысла.
– Не вопрос.
Цветастое пончо, драпировавшее фигуру Лернейской, колыхнулось – очевидно, его владелица пожала плечами. Неприятный зуд в висках исчез, ментальный контакт разорвался. И я наконец-то позволил себе мысль, которую до того старательно загонял в глубины подсознания: да что же она прячет под своей накидкой?
Даю на отсечение хоть голову, хоть иной орган – там никак не тело разжиревшей до безобразия женщины. Судя по очертаниям натянутой ткани, скрывалось под одеждой нечто, мало соответствующее человеческой анатомии… Я сообразил, что никогда не видел рук Лернейской. Вообще. Никогда. Даже недавно дверь номера она умудрилась отпереть, не высунув конечность из-под пончо… Но с шахматами такой фокус не пройдет, полы одеяния начнут смахивать фигуры и пешки.
(Забегая вперед, скажу: фокус действительно не прошел… Зато прошел другой: фигуры и пешки Лернейской передвигались по доске словно бы сами, без ее участия. Телекинез был тому причиной или же хитрый управляющий механизм с упрятанными под доской магнитиками, не знаю. Я свои ходы делал обычным образом, руками.)
Получив право выбора цвета, я выбрал… кто-нибудь догадается? Разумеется, выбрал черные, очень уж хотелось поиграть собой-кархародоном. Союзником стало красное войско Великого Кракена, расставленное напротив. Лернейская, соответственно, играла армиями Левиафана и Морского Змея, то есть Властимир-ладья обнаружился в противоборствующем лагере. Вернее, Властимиры там находились в количестве трех штук: фигур, парных в обычных шахматах, в этом варианте было на одну больше… Прочие дополнения к стандартным правилам действительно оказались несложными, разобрался я быстро.
* * *Игра началась. И вскоре выяснилось, что Лернейская – игрок отнюдь не гроссмейстерского уровня, вполне даже моего. Но она применила запрещенный прием: начала свой серьезный разговор прямо во время игры. С учетом десяти секунд на обдумывание хода – не лучший для меня вариант, играл я по наитию, больше раздумывая над ее словами и своими ответами… Г-жа вице-директор находилась в таком же положении, но она, по крайней мере, имела возможность заранее обдумать свои доводы.
– Предлагаю занять должность начальника ОБВОДа, – произнесла Лернейская, забрав мою пешку-мако, произнесла словно невзначай, словно предлагая выпить во время игры по чашечке кофе.
– Зачем?
Моя меч-рыба (изначально слон) прикончила ее пешку-дельфина, восстановив равновесие сил.
– Что значит «зачем»?
– Зачем это мне? Менять должность начальника одного отдела на должность начальника другого – никакого карьерного роста. И зачем это вам? Заменить Бивня я никак не смогу, у меня другая специализация.
– Зачем… Посмотри на доску, Дарк. Посмотри внимательно.
Посмотрел… Ничего
