– Ну чё, народ, выпьем за эту долбаную Зону, будь она проклята?!
Народ вторил ему озверелыми криками. Водка полилась в глотки, на одежду, столы и кое-где даже принялась по капельке сползать на пол.
– Слышь, Седой! – подал голос Упырь. – Ты расскажи… Чё вернуться решил?
– Зона меня позвала. Я вышел. Я, с-сука, вышел! И знаете, я был нехерово горд! Я думал, я сделал то, что не удавалось еще никому. А потом увидел в инете кое-что. Помните Тундру? – несколько посетителей кивнули. Еще один сталкер, пытавшийся своими силами выбраться из Зоны. – Так вот, знаешь, он тоже вышел. Прикиньте? Таких, как я, хватает! И знаешь, чем все кончилось? Пару месяцев кантовался хер знает где – а потом купил ствол и поперся на улицу. Успел, знаешь, мусора шмальнуть. Одного. И все. Помер Тундра. Живым, пишут, взять не удалось. Его прям возле дома ждали, знаешь. Как узнали – хер его… А Боцмана все помнят? – на этот раз кивков было заметно меньше. – Он тоже, знаешь, выбрался. Мужик год протянул. Или не год?.. Я с ним как-то в пивнушке трындел. Короче, заманало его все. Сил никаких нет. Все у него, знаешь, херово. Бухает, работает грузчиком – и дальше бухает. Трындец, а не житуха, знаешь ли! Грузчиком, мля! Городил тут про золотые, мля, горы! Типа, нарубит он бабла! Вот, нарубил, мля! Даже работу нормальную не нашел! Знаешь… Он ведь никому нахрен не нужен. Ни армейке своей, ни наймам… Ни-ко-му! Короче, спился мужик. И сдох. Башку себе прострелил. Знаешь, рассказал мне про свою житуху – и через два дня помер. Из новостей узнал. Фото показывали, типа, мужик самоубился. А я смотрю – сука, да это ж Боцман!
– Ну, ик, к чему это?! – нетерпеливо спросил некий пьяный скиталец, заросший грязной, спутанной растительностью по уши. Идентифицировать его Драгунов не смог.
– Да я потому и вернулся! – гаркнул Седой. – И еще знаешь что? Я шлялся по улице – и боялся влететь в долбаную аномалию! Ветер подул, листья кружатся – а я думаю, шо «центрифуга». Знаешь, один раз орал бомжу, типа, стой! Стой, сука! Убьет нахер! А он прошел – и его не убило. Глянул на меня, как на долботряса, – и слинял. И… Мля, да я терпеть не мог всех этих ушлепков на их дорогущих корытах! Я тут, знаешь, горбатился хрен знает сколько! На брюхе ползал, маслины ловил! А этим – хоть бы хер! Нихрена не умеют, знаешь, только понтоваться! И даже у них… У них, сука, бабла больше, чем у меня! И тогда я понял…
– Что от радиации-то… Уже не стоит, мля! – крикнул заросший, победно хлебнув водки. Его тут же поддержали с десяток гогочущих голосов.
– Э, я еще не закончил! – рявкнул седовласый сталкер, возвращая внимание к себе. – Так вот, я понял, в какую же жопу попал! Я, знаешь ли, понял все! Нас, сука, сюда заманили! Всех! Как мы узнали о Зоне, а?! Через интернет, сука! По телику обо всем этом не говорят! Я сам, знаешь, ни разу не слышал! Глухо там! Всем похеру! Но в сети… В сети все есть. Люди узнают, а потом прутся в долбаный глубокий интернет. Мля, какая же хренотень там понаписана! Мне себе хотелось миксером глаза выдавить нахрен!
– Зато омлет бы сделал! Похавал хоть!
– Да заткнись ты нахер! – Седой со злости отхлебнул чудотворного алкоголя. – Знаешь, чё там понаписано? Про, с-сука, дружбу сталкеров и тупых неповоротливых мутантов! Про сраные детекторы аномалий! Про долбаных Рэмбо, которые тут прям плодятся, мля! Почкованием, н-на! И, знаете, я пробовал туда писать. На эти гребаные «сталкерские форумы». Я вдруг подумал – а какого хрена? Там написана такая херотень, а на Большой земле хватает наших братьев. Так хули им никто мозги не вправил? И знаете что? Меня забанили, м-мать их! Везде, где я писал, просто кидали в ЧС и…
– Подожди… – прервал его очередной пьяница. – Тебя… Кидали в ЧАЭС? Шо?
– Забей, – седовласый устало махнул рукой. – Знаешь, я никому ничё не доказал. Наверное, никто даже не успел прочитать. И я ушел. Потому что Зона звала меня. Каждый. Долбаный. День. Я просыпался по ночам в поисках «калаша». На улице боялся влететь в аномалию. Собак шугался. С-сука, да на меня все прохожие смотрели, как на психа! Знаешь, хорошо еще, что никто дурку не вызвал! И все потому… Потому, что нас, знаешь ли, сюда заманивают. Кому-то надо, чтобы мы тут таскали долбаные арты. Сдохни, но принеси! Кто-то как-то пользует всю эту хрень…
– Да ладно? А мы не догадывались?!
– Охренеть, глаза нам раскрыл!
– И пока нужны арты… – Седой будто пропустил язвительные комментарии мимо ушей. – Нужны будем и мы. Дешевая рабочая сила. Расходный, знаешь, материал. Смертники, мля… И чем дольше мы здесь… Чем дольше мы горбатимся на хрен знает кого… Тем меньше мы остаемся нормальными, знаешь.
– Ну и выпьем же за психов! – торжественно провозгласил Упырь. – В жопу нормальных! Мы тут все просто охренеть как ненормальные!
И бар всецело его поддержал. Седой, понурый и непонятый, опустился на стул, попивая из бутылки и что-то бормоча под нос. А Олег Драгунов, закончив перерисовывать нужный ему кусок карты Зоны, спрятал свое кривое творение-огрызок в карман и отправился за выбранный Вратарем столик. Седой был в чем-то прав. Чем дольше человек в Зоне – тем меньше в нем оставалось человеческого. Взглянуть хотя бы на Упыря. Да разве он нормальный? Его на Большую землю выпусти – так он через три дня людей резать начнет! Пара пьяных драк – и в который раз вскроет какому-то несчастному горло.
И Бес хотел бы надеяться, что грань, разделявшая его и прославленного сталкера, велика. Достаточно велика для того, чтоб не повторить судьбу Седого.
Прапорщик Моргунов соизволил заглянуть в «150 рад» где-то часа два спустя. Округлый, будто вытесанный из камня и явно водивший родство с местными кабанами завскладом, за спиной которого умостился худощавый камуфляжный рюкзак, вальяжно вырулил к дверям в бар. Он уже собрался было преодолеть первую ступеньку, когда краем глаза увидел Беса. Тот как раз держался рукой за бетонную стену и, согнувшись в три погибели, издавал странные, не поддававшиеся описанию звуки. То ли рычал, то ли молился, то ли еще чего. Правду Моргунов выявил, подойдя поближе и на всякий случай вытянув из кобуры верный ТТ. Олег Драгунов, приняв прописанных добрым доктором Панасом таблеток, теперь с красным лицом и выпученными глазами извергал содержимое своего желудка в траву. Сперва у него дико свело живот,
