– …процветай, наш Кронваэль! – закончили свой гимн местные, а я поняла, что именно и каким голосом буду петь в тот момент, когда меня поведут на казнь. Чтобы не только не жалеть о предстоящей кончине, а еще и поторапливать палача.
Я молча сидела дома за столом, сложив руки в замок. Тишина потихоньку растворяла меня в собственных мыслях. Молчаливый геноцид эмоций проходил успешно. «Удачной охоты, Каа!» – благословила Интуиция. Только что была закопана любовь, рядом похоронена вера, а надежда еще пряталась, поэтому я ее внимательно выслеживала, перебирая собственные мысли. «А вдруг он решил проверить, как сильно ты его любишь? Вдруг он никуда не ушел?» – я уцепилась за эту мысль, сжимая кулаки и внимательно прислушиваясь к ней. «Надежда? Ты где? Выходи, родная! Ты мне очень нужна!» – елейно кричала я, как маньяк с ножом, прислушиваясь к дыханию жертвы. «Я здесь! Я все еще верю, что он – не такой мерзавец!» – отозвалась Надежда, снова ускользая от меня. Зато я точно для себя решила, что в этой мысли ее больше нет!
В дверь робко и неуверенно постучали, отрывая меня от моей охоты за призраками.
– Простите, Импэра! – послышался писклявый женский голосок. – Вы сказали, что не принимаете, но…
Ой, я бы сейчас приняла! Сначала просто приняла, потом факт, а следом решение! В дверь скользнула пара, держась за руки. Молодой человек лет двадцати и девушка лет шестнадцати. Одеты очень прилично. Я бы сказала, что даже представительно. Глазки светятся, ручки сплелись, улыбочки на лицах. Они держались так торжественно, словно я подрабатываю госрегистратором браков.
– Простите, не могли бы вы нам сказать… Мы вам не мешаем? – девица чувствовала себя очень неуютно, осматриваясь по сторонам и с надеждой поглядывая на меня, словно, я должна улыбнуться и сказать: «Ой, что вы! Меня вчера любимый бросил! У меня нет столько клея, чтобы склеить свою личную жизнь заново! Но вы мне совсем-совсем не мешаете! Обнимайтесь на пороге, целуйтесь на здоровье, сплетайте пальцы рук! Я что? Я не против! Зачем отравлять ядом своего несчастья чужие счастливые сердца, а я тут тихонечко закопаю любимого в душе и все!» – мысленно ответила я, чувствуя, как сердце дернулось и занервничало.
– Мы очень любим друг друга, – защебетала девушка, а парень положил руку ей на талию и притянул ее к себе, то ли шепча, то ли целуя на ушко. – Очень-очень! Но наши родители против отношений! Нам запрещают видеться! И мы просим помочь нам!
Нет, ну что вы! Не стесняйтесь! Можете прямо здесь переспать! Я могу отвернуться! Фи! Что я там не видела! Как будто мне руку на талию не укладывали, как будто никогда не целовали в щеку! Я вас умоляю! Да со мной это тыщу раз делали! И не надо смотреть на меня так, словно я сдаю номера с почасовой оплатой по принципу «сколько сможете, пока никто не видит».
Я проглотила нервный ком обиды на жизнь, чувствуя себя голодным сладкоежкой – диабетиком в кондитерском отделе. Местные Ромео и Джульетта смотрели на меня с такой надеждой, словно я вот-вот стану «чумой на оба дома» и возьму на себя тяжелые дипломатические переговоры с родственниками.
– Сколько вам лет? – я подложила руку под щеку, растекаясь по столу, услышав ответ, который сильно огорчил бы Уголовный кодекс и порадовал ток-шоу.
– Понимаете, Импэра! – встревожился парень, снова тиская свою спутницу. – Мы хотим сбежать и жить вместе! Вместе навсегда! Посоветуйте, что нам делать?
– Подумать как следует. Вы точно любите друг друга? А теперь представьте на секундочку…
Мой голос стал таким зловещим, что мне стало стыдно. Перепады настроения это когда перепадает всем!
– …что тебе каждый день на протяжении многих лет придется видеть одно и то же лицо. Сначала – нормально, потом все равно, а через пару лет подташнивать начинает! – злилась я, понимая, что ребята ни в чем не виноваты. – А потом выясняется, что ты не убираешь за собой вещи, а ты – любитель погулять и выпить. И что у нас? Скандал! Еще немного времени проходит, у вас намечается ребенок! Ее тошнит, ей плохо, она ищет повода для ссоры, тебя тошнит от нее, тебе плохо, ты ищешь повод почаще не бывать дома! И потом ты случайно замечаешь, что у него изо рта пахнет, как из помойки, а все тюлени смотрят на нее с завистью, ибо с такими запасами жира можно легко пережить и ядерную зиму.
Я щедро делилась неутешительными прогнозами семейной жизни. «Ой, а чего это они пятятся?» – осведомилась Интуиция, подозрительно прищуриваясь. Дверь осторожно закрылась, оставив меня в одиночестве.
Мне действительно нужно побыть в одиночестве, взять себя в руки и жить дальше. Меня всегда утешала мысль, что уже через год я буду вспоминать это с улыбкой. Но пока все мои мысли занимала предстоящая война. Слова «победа» и «Кронваэль», если и встречались в одном предложении, то исключительно с предлогом «над», а жизненный опыт подсказывал, что политики делятся на две категории. Одни любят шахматы, долго обдумывая каждый ход. Другие – шашки. Наголо. Теперь я понимаю трагедию гроссмейстера, в семье которого вырос почетный шашечник.
Где-то во дворце заседал гений от тактики, божество от стратегии, дьявол от экономики, поэтому сборы народного ополчения традиционно начались с введения дополнительного налога на обмундирование и вооружение в сумме двадцать шесть дев. Пока сборщик налогов зарабатывал себе группу инвалидности, оббивая пороги налогоплательщиков, лорд Бастиан рьяно листал очередную методичку для начинающих правителей, которую написали на тот случай, если своих мозгов нет. Я не знаю, кто автор этой книги, но есть подозрение, что я уже немного знакома с его творчеством по брошюре «Как стать королем или королевой за 66 дней», побившей рекорд популярности у местного населения. А я же, в свою очередь, чувствовала себя девушкой-бухгалтером, случайно стравившей местного дебила с властными амбициями, с иностранным кретином с матримониальными намерениями. И пока дебет с кредитом еще не сошелся в смертельной схватке, в столице висела тревожная тишина ожидания.
Отголоски войны слышались в каждом разговоре, страх отражался в каждом взгляде, а возле моего дома собирались стадионы. Политическую ситуацию легко было отслеживать по табличкам на груди висельников: «Паникер» и «Смутьян», а чья-то «сильная» рука вращала штурвал истории,
