– И как ты это сделал?
– Понятия не имею. Просто занимался всякой ерундой… – Гэллоуэй приложился к стакану. – Здесь что-то связанное с другими измерениями. Моя обработка могла изменить пространственно-временные отношения внутри ящика. Если б я еще знал, что это такое… – пробормотал он в пустоту. – Иногда меня пугают слова.
– Ты считаешь, что внутри он больше, чем снаружи? – спросил Вэннинг, чтобы хоть что-нибудь спросить.
– Парадокс! Изумительнейший парадокс! Я предполагаю, что внутренность этого шкафа вообще существует в ином пространственно-временном континууме. Попробуй-ка запихнуть сюда вон тот верстак, сам убедишься. – При этом Гэллоуэй не сделал ни малейшего движения, чтобы встать, ограничившись тем, что ткнул пальцем в объект эксперимента.
– Но ведь он больше шкафа!
– Ничего. Запихивай его помаленьку. Сперва тот угол, потом этот. Давай-давай!
Несмотря на малый рост, Вэннинг был довольно крепкого сложения. Некоторое время он отчаянно сражался с верстаком.
– Опусти ящик, – посочувствовал Гэллоуэй. – Легче будет.
– Я… Ух!.. Порядок. И что теперь?
– Теперь загоняй верстак сверху.
Вэннинг покосился на приятеля, с трудом заставив себя подчиниться. Дураку же ясно, верстак в шкафу не поместится. Один угол вошел, и всё. Однако верстак странным образом сохранял равновесие.
– Ну и?..
– Жди.
Верстак зашевелился. Вэннинг с отвисшей челюстью следил, как он начал вползать внутрь ящика. Движение было плавным, как у легкого предмета, погружающегося в воду. Верстак не засосало – он просто растворился. Его часть вне ящика не изменилась, но когда дело дошло до нее, исчезла и она.
Вэннинг подался вперед. Расплывающееся пятно резало ему глаза. Оно меняло форму, сжималось, пока не стало чем-то вроде неправильной пирамидки темно-багрового оттенка.
В самом широком месте в ней не было и четырех дюймов.
– Не верю, – выдохнул Вэннинг.
Гэллоуэй хмыкнул:
– Как заметил своему младшему офицеру герцог Веллингтон: «Это была чертовски маленькая бутылка, сэр!»
– Минуточку! Черт побери, как я смог засунуть восьмифутовый верстак в пятифутовый ящик?!
– По Ньютону, – отозвался Гэллоуэй. – Сила тяжести. Наполни водой пробирку, я объясню.
– Наполнил. Что дальше?
– Доверху наполнил? О’кей. Теперь возьми несколько кусков сахара вон в том ящичке с надписью «предохранители». Положи сахар на край пробирки, чтобы он краешком касался воды.
Вэннинг исполнил все в точности.
– Ну и что ты видишь?
– Ничего. Сахар намокает и растворяется.
– Вот оно и есть, – объявил Гэллоуэй.
Вэннинг тупо уставился на пробирку. Сахар медленно растворялся и исчезал. Через минуту его уже не было.
– Воздух и вода – разные физические состояния. В воздухе кусок сахара существует как кусок сахара. В воде – только как раствор. Край этого куска, смоченный водой, подчиняется условиям воды. Таким образом, он изменяется физически, а не химически. Все остальное делает сила тяжести.
– А попроще ты можешь?
– Аналогия достаточно проста. Вода – это особое состояние внутри ящика. Сахар – наш с тобой верстак. Смотри! Сахар впитал воду, и сила тяжести втянула растворяющийся кусок в пробирку. Теперь ясно?
– Кажется, да. Верстак впитал в себя… эээ… состояние внутри ящика, так? Это и сжало его?
– Да, только не in toto, a in partis[3]. По частям. Ты ведь можешь постепенно засунуть человека в маленький бак с серной кислотой?
Вэннинг поспешил сменить тему:
– А ты можешь достать верстак обратно?
– Сделай это сам. Просто протяни руку и вытащи.
– Протяни руку? Я не хочу, чтобы она растворилась!
– Ничего с твоей рукой не сделается. Действие не мгновенное. Сам же видел. Изменение происходит спустя несколько минут. Смотри!
Гэллоуэй наконец-то поднялся, оглядел лабораторию и, подобрав пустую бутыль, небрежно забросил ее в шкафчик.
Изменение и впрямь не было мгновенным. Бутыль не спеша меняла форму и размер, пока не превратилась в приплюснутый кубик величиной с кусок сахара. Гэллоуэй все так же небрежно извлек его и положил на пол. Пару минут спустя кубик снова стал бутылью.
– Теперь верстак. Смотри внимательно!
Гэллоуэй вытащил маленькую пирамидку. Она увеличилась. И превратилась в прежний верстак.
– Ну как? Могу спорить, это понравится любой фирме, занимающейся складированием. Сюда влезет мебель со всего Бруклина. Правда, будет несколько затруднительно получить обратно именно то, что понадобится. Физические изменения, знаешь ли…
– Придумай схему, – неуверенно предложил Вэннинг. – Нарисуй, как предмет выглядит внутри ящика, и укажи, что это было.
– Ты гений, – заключил Гэллоуэй. – По этому поводу надо выпить.
Физик вернулся на кушетку и припал к своему алкогольному чудищу.
– Даю тебе за шкафчик шесть кредитов, – встряхнулся Вэннинг.
– Идет. В любом случае он занимает слишком много места. Жаль, что его нельзя вложить внутрь его самого. – ученый хрипло закашлялся. – Вот было бы забавно.
– Неужели? – Вэннинг выудил из бумажника несколько кредиток. – Куда положить?
– Засунь в «Монстра». Это мой банк… Благодарю.
– Не за что. Послушай, ты не объяснишь еще раз этот фокус с сахаром, а? Ведь не только сила тяжести действует на кусок, когда он проскальзывает в пробирку. Не вода ли впитывается в сахар?..
– В этом ты прав. Осмос… Нет, я не прав. Осмос имеет что-то общее с яйцеклетками. Или это овуляция? Проводимость, конвекция, абсорбция! Если бы я изучал физику, я подобрал бы правильные слова. Господи, до чего я туп! Я возьму себе в супруги виноградную лозу, – немузыкально взвыл Гэллоуэй и присосался к сифону.
– Абсорбция, – наморщил лоб Вэннинг. – Только не сахар, пропитавшийся водой… сами условия, существующие внутри ящика… при которых пропитался твой верстак…
– Как губка или промокашка, – донеслось с кушетки.
– Верстак?
– Я, – отрезал Гэллоуэй и погрузился в блаженное молчание, прерываемое лишь бульканьем поглощаемого алкоголя. Вэннинг вздохнул и повернулся к шкафчику. Он закрыл дверцу, старательно запер ее и со вздохом взгромоздил покупку на плечо.
– Уходишь? Спокойной ночи…
– Спокойной ночи.
– Счастливо оставаться! – ответствовал Гэллоуэй и окончательно погрузился в бездны сонной меланхолии.
Вэннинг еще раз вздохнул и вывалился в ночную прохладу. На небе сверкали звезды, тускнеющие на востоке, там, где над Нижним Манхэттеном занималось утро. Сияющие белые небоскребы высились подобно зубчатым башням. На самом верху одна из реклам кричала о достоинствах вампулина: «Это вселит в вас бодрость!»
Машина Вэннинга стояла у обочины. Он затолкал шкафчик в багажник и кратчайшей дорогой по Гудзон Флоутэвей рванул к нижнему городу. Ему вспомнился знаменитый сюжет из По…
Пропавшее письмо, которое было спрятано не будучи спрятанным, – многократно сложенное и переадресованное, оно изменилось до неузнаваемости. Святой Хаттан! Что за сейф получился бы из этого ящика! Ни один вор не сможет взломать его по той простой причине, что сейф не будет заперт. Ни одному вору не придет
