– Ты что-то почувствовала? – настойчиво переспросил Роберт.
Эллен казалось, что время остановилось. Она посмотрела на свои прикованные руки, проводки, приборы. Не это ли самый большой кошмар, который можно придумать?
Лучше она будет дефектным сенсером, не умеющим даже видением пользоваться, чем станет подопытной крысой в лаборатории!
– Нет, – твердо сказала Эллен, – я ничего не чувствовала.
– Точно? – Во взгляде Роберта отразилось недоверие.
– Да!
– Ладно, – согласился он, хотя не выглядел удовлетворенным. – Дима говорил, ты ничего не знала о сенсерах. Родители от тебя все скрывали. Так?
Эллен кивнула.
– Есть догадки, какие способности могли быть у родителей?
– Не у родителей. У мамы, возможно. Я не уверена. Наверное, чувствование.
– А у папы? – настаивал Роберт.
– Папа не сенсер, – заявила Эллен. – То есть вряд ли он мог им быть.
– Эллен, у тебя четыре импульса. – Роберт четко проговаривал каждое слово, тыча пальцем в экран. – Даже два говорило бы о чистом рождении, а уж четыре, чего я раньше не видел, – тем более. Ты чистый сенсер. Это бесспорно.
Эллен потеряла дар речи.
– Стойте. Нет, – спохватилась она, – если папа сенсер, то он в опасности!
Взрослые переглянулись.
– С чего ты это решила? – удивилась Рита.
– Дима сказал, что элитовцы не церемонятся со взрослыми сенсерами, которые скрывались, – дрогнувшим голосом пояснила Эллен. – И расстегните меня уже!
Рита схватилась за ремешок и запричитала:
– Ох уж этот Дима. Он просто склонен преждевременно думать о плохом.
– Нет, Рита, – возразил Роберт, – он морально готовит ребят к тому, что может случиться. Эллен, мы этого не отрицаем, но и паниковать раньше времени не стоит.
– Не стоит?! А что стоит делать? – Она вытащила руку из ремня и начала срывать присоски. Высвободившись, Эллен вскочила с ненавистного кресла. – Вы собираетесь помогать папе? Нельзя же все так оставить! Вдруг его уже… Хотя бы позвонить можно? Узнать, как он, сказать, что я в безопасности?
В глазах взрослых отражалось сожаление.
– Мы ничего не можем сделать, – сказал Роберт, – у нас нет возможности идти против «Элиты». Здесь полный дом подростков, а не натренированных агентов.
– Тогда отпустите меня. Я хочу вернуться к папе! – со слезами на глазах потребовала Эллен.
– Нет! – сказал Георгий Маркович. – Это неправильное решение. Ты должна остаться с нами. Только тут ты в безопасности.
– Ясно, вы мне не поможете.
По телу пробежал холодок, и она почувствовала, как злость стремительно гаснет, сменяясь… безразличием. Оно было совершенно неестественным. Эллен поняла, откуда пришло это чувство, и перевела взгляд на Роберта. Он пытался ее успокоить. Смахнув хлынувшие слезы, Эллен выбежала из лаборатории, пронеслась через гостиную, где шел фильм, взбежала на лестницу, а потом резко остановилась.
Она не знала, что делать. Дом, полный людей, казался теперь пустым и безжизненным. Эллен оглядела старые кирпичные стены, затертые деревянные ступени… Чужое место… чужие люди… никому нет дела до ее переживаний. Единственным мало-мальски близким человеком был Дима. Он вырвал ее из лап «Элиты». Он помог. Ему не все равно.
Эллен спустилась в гостиную. Димы там не было, зато на одном из диванов спиной к лестнице сидел Олег. Эллен вытерла слезы, подошла к нему и коснулась плеча. Он обернулся.
– Не знаешь, где Диму найти? – шепотом спросила она.
– Он к себе пошел. Третья дверь слева.
– Спасибо.
Эллен забежала на мужской этаж и, забыв про приличия, влетела в Димину комнату.
На нее уставились две пары глаз.
– Какого хрена она к тебе врывается? – возмутилась Нелли, сверля Эллен гневным взглядом.
Она сидела посреди кровати и обнимала подушку. Рядом стоял Дима в одних джинсах. Снятую футболку он держал в руках. В синих глазах замерло удивление.
– Простите… – Эллен попятилась и закрыла дверь.
Сердце выскакивало из груди и казалось неимоверно тяжелым.
«Зачем я вообще к нему вломилась?! Он ясно дал понять, что не станет рисковать жизнями дорогих ему людей, – рассуждала Эллен, спускаясь по лестнице. – С чего взяла, что его мнение могло измениться?»
Она вдруг осознала бессмысленность своих метаний. До этой минуты она думала только о себе и папе и ни разу не прислушалась к тому, что ей говорят. Разве может она винить их в заботе друг о друге, о своей семье? Нет!
Эллен вышла на улицу в надежде, что свежий воздух поможет успокоиться.
– Эллен, стой! – голос Димы как нож резанул по сердцу.
Она вздрогнула, но только ускорила шаг, стараясь спрятаться среди деревьев.
– Да стой же ты! – Дима догнал ее и преградил путь.
– Прости, я не хотела мешать, – пролепетала Эллен, не смотря на него.
– Ты не помешала, ты меня спасла!
– От страстного секса со своей девушкой?
– Что? – Дима чуть не подавился смешком. – Нелли не моя девушка. Я свободен.
– Это теперь так называется?
Эллен дошла до скамейки, села и опустила голову, чтобы волосы упали на лицо. Случившееся разрывало ее на части: тревога за папу, обман родителей, наличие способностей, безысходность, отчаяние, растерянность и даже ревность, на которую Эллен не имела права.
– О чем ты? Ничего не было, – не унимался Дима.
– Что же Нелли делала в твоей комнате? Хотя нет, забудь. Ты не должен мне ничего объяснять.
– Но я хочу, – нежно сказал Дима и осторожно убрал ее волосы за ухо, оставив без защиты.
Эллен повернула голову и взглянула на него. Сердце снова неистово забилось.
– Мы смотрели фильм, ужастик, – начал Дима. – Машка испугалась и пролила на меня сок. Я поднялся переодеться, а Нелли ворвалась, так же как и ты. – Дима широко улыбнулся. – Только у нее наглости больше, чтобы остаться и посмотреть.
– Я видела, как вы целовались, – пролепетала Эллен.
Дима округлил глаза.
– Что? Где? Это был не я. Ты перепутала.
– Я не могла тебя перепутать, – возразила она и отвернулась, смутившись. С места охраны на них косилась рыжеволосая девушка, которая утром утешала Нелли.
– Это был не я.
– Зачем ты врешь? – вспылила Эллен, кинув на Диму грозный взгляд. – Можешь не оправдываться, я не твоя жена.
– Я не оправдываюсь, а говорю правду, – сказал он громче. – Когда и где ты это видела?
– Почти сразу после нашего прихода. Вы разговаривали там. – Эллен кивнула на соседнюю скамейку. – Ты ушел, пришел, поцеловал. Я случайно увидела.
– Вот стерва!
– Что?!
– Да не ты. Нелли! Когда мы разговаривали, она была под блокировкой. Я ушел, но не возвращался! Она видела, что ты смотришь?
– Думаю, да. – Эллен не сдержала улыбку.
– Нелли внушила тебе, но это запрещено! Нельзя использовать способности на своих. У нее вообще совести не осталось! И… почему мы вообще о ней говорим? Зачем-то же ты приходила ко мне… Что случилось? Почему плакала? – осторожно поинтересовался Дима.
Эллен сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
– Папа – сенсер.
– Папа? Хм, а мы решили, что мама.
– И она тоже. Я чистый сенсер, – с отчаянием сказала Эллен, глядя вдаль, а потом тихо добавила: – и у меня импульсы всех способностей сразу.
Тишина. Видимо, признание лишило Диму дара речи. Спустя какое-то время он заерзал и, прокашлявшись, сказал:
– И ты приходила поделиться со мной новостью?
– Я приходила
