Глава 34
Карточка, приглашавшая Луи на обед в «Пьяного моллюска» в Ламбете, была датирована вчерашним днем – 15 октября 1895 года – и подписана только «коллега путешественник».
Конечно, она была от Освальда Хаккета. Даже спустя четверть века после рокового столкновения с Рэдклифом в подземельях Виндзорского замка, как бы Луи ни скрывал свое прошлое – вплоть до смены фамилии, – он знал, что Хаккет сумеет его найти, что подобный вызов придет. Что когда-нибудь прошлое его настигнет.
И, конечно, он чувствовал, что обязан пойти.
Поехать было не трудно. После смерти жены Луи жил один, сын и дочь выросли и давно улетели из гнезда. Элла удачно вышла замуж, Роберт занялся инженерным делом, к которому имел недюжинные способности, а позже женился. Так что Луи отправился в Лондон на поезде из Бристоля, где были сосредоточены его финансовые интересы в различных пароходных компаниях, контролируемые посредством пакета акций на выдуманное имя, их невозможно было соотнести с первоначальными инвестициями, сделанными под его собственной фамилией до попытки Рэдклифа захватить вальсеров в 1871 году.
Хаккет настаивал, чтобы на этой встрече они не использовали свои настоящие имена. Луи даже подумывал изменить внешность: подстричь бакенбарды, побрить голову или что-то в этом роде, но когда хорошенько обдумал перспективу, это показалось абсурдным для семидесятилетнего мужчины. Нет, он собирается на обед со старыми друзьями в «Пьяном моллюске», и пусть только кто-нибудь попробует в этом усомниться.
И если преемники Рэдклифа в итоге поймают его, то и черт с ними, потому что ему надоело прятаться.
* * *Поезд задержался.
А потом, по прибытии в Лондон, Луи не смог устоять перед искушением пройтись по старым местам. Оксфорд-стрит превратилась в большую оживленную улицу с роскошными магазинами, Флит-стрит – в средневековую улочку с плотным движением. На рынке Ковент-Гарден толклись, по его прикидкам, более тысячи ослиных повозок и женщины, рискованно несущие товары на голове. Булыжники мостовой были скользкими от раздавленных листьев. И, наконец, сам Нью-Кат в Ламбете, с уличными торговцами в вельветовых костюмах, прогуливающимися солдатами в небрежно расстегнутой форме, кучерами в ливреях, лавочниками в сюртуках. Улица, как всегда, была забита прилавками и лотками с жареной рыбой и горячим картофелем, попрошайками и уличными артистами, даже мимами – и да, босоногими детишками, которых не стало меньше, – как будто великие реформы столетия в области образования, здравоохранения и профсоюзного движения были только фантазиями.
Отвлекшись на все это, Луи немного опоздал в устричную.
Двое его друзей уже были на месте и встали поприветствовать его. Оба заметно постарели. Фрейзер Бердон, ровесник Луи, по-прежнему оставался худым как палка и подтянутым, загорелым и обветренным, что говорило о годах, прожитых в теплых краях. Освальд Хаккет был на десять лет старше, ему перевалило за восемьдесят, и это бросалось в глаза. Хаккет потолстел, стал лысым как яйцо и мог стоять, только опираясь на палку, но все равно тяжело поднялся на ноги, чтобы пожать Луи руку.
Они сели. Луи рассматривал две книги, лежавшие на столе перед Хаккетом. Одна – академический том, который он узнал, вторая – незнакомый роман в обтянутой бежевой тканью обложке со схематичным изображением сфинкса.
Официантка быстро приняла заказ.
Хаккет широко улыбнулся, показав плохие зубы.
– Джентльмены, давайте представимся. Может, стоит записать наши «имена»? В нашем возрасте все легко забывается. Господи, иногда я забываю, кем был… Меня зовут Ричард Фойл.
– Вудроу Бойд, – сказал Бердон. В его акценте появилась новая гнусавость, и Луи с любопытством разглядывал его: может быть, он покинул родину – например, навсегда переехал в Америку?
– А вы, сэр? – спросил Хаккет Луи.
– Джон Смит, – сказал Луи.
Хаккет фыркнул от смеха.
– Ради бога, дружище, ты почти заслужил быть подвешенным за большие пальцы в каком-нибудь подвале Уайтхолла. А теперь, мистер Смит и мистер Бойд, я знаю, что у вас обоих есть дети. Что вы рассказали им о своих прошлых ошибках?
– По достижении совершеннолетия я отвел каждого в сторонку и рассказал все, – тихо начал Луи. – Мне казалось, что это лучший способ вооружить их, чтобы в будущем они могли защитить себя или своих детей, если на них ляжет благословение – или проклятие – в виде наших странных способностей. Что касается имени, то для Эллы это не проблема, она замужем. А вот Роберт настоял на возвращении к прежней фамилии. Говорит, что гордится происхождением. Молодость! Что тут сделаешь? В любом случае у меня есть близкий друг, юрист. Мы состряпали историю про усыновление, так что не подкопаешься.
– Но это оставляет тебя незащищенным, – сказал Бердон. – Если после всех этих лет кто-то еще выслеживает нас, в чем я сомневаюсь. Я бы осудил тебя, если бы мой средний не пошел тем же путем. Бердоны будут всегда. – Он повернулся к Хаккету. – Вероятно, мы рискуем, собравшись в Лондоне, более того, в одном из твоих любимых местечек, если я правильно помню твои анекдоты. Может, пора переходить к делу?
– Давайте сначала перейдем к устрицам, – сказал Хаккет, – потому как их уже принесли…
Обслуживание в «Моллюске» было, как всегда, быстрым и дружелюбным, а устрицы такими же вкусными, даже несмотря на то, что полвека спустя цены повергли бы Великого Элюзиво в шок.
Бердон, однако, попробовал одну и чуть не выплюнул.
– Господи. Как вы можете это есть? Как будто Темза – одна большая грязная плевательница и я только что взял полный рот слизи. – Он постучал пальцем по книге Хаккета: – Это «Происхождение видов» Дарвина, да?
– Да, и это первое издание, так что убери свои жирные пальцы.
– Если бы Дарвин был здесь, я бы поинтересовался, какая теория естественного отбора могла произвести нечто настолько уродливое и бесполезное, как устрица.
Луи рассмеялся:
– Смею сказать, у него нашелся бы ответ.
Хаккет крякнул.
– И я бы пригласил Дарвина порассуждать о нашем специфическом положении – и нашем будущем. Знаете, я следил за его работой с его отчетов о путешествии на «Бигле». Пару раз видел его выступления, но никогда не встречался. Теперь сожалею, что не подошел к нему, когда у меня была такая возможность. Он умер десять лет назад или больше? Но в некотором смысле именно из-за его идей я решился снова собрать нас – нас троих, первых рыцарей. И, боюсь, последних, потому что я давно не находил следов наших бывших соратников. Нам нужен план дальнейших действий – для нас и наших потомков. Мы трое можем уйти в могилу, прячась, как побитые собаки, но это не годится для наших детей, потому что, поверьте мне, кто-нибудь из них унаследует наши неудобные способности, как вы и сказали, «мистер Смит». И что с ними станет? Что мы для них сделаем?
– Ничего, – ответил Бердон. – Потому что уже давно будем в освященных могилах. Давайте предоставим будущему самому заботиться о себе.
– Но «Происхождение видов» вышло тридцать лет назад или даже