Конечно, одежда лишь дополняет основные детали картины: никелированный «Пустынный орел» за поясом на животе и дальнобойную охотничью винтовку «Моссберг» 4х4, калибра 30–06. «Орла» он заполучил от парня, которого они с Циммерманом прошлой зимой отдубасили до полусмерти на стоянке «Придорожного»; «Моссберг» был скрупулезно выбран в онлайн-магазине и выслан на почту соседнего городка, куда за ним пришлось мотаться. Конечно, оружие тщательно надраено, и Ди очень нравится, как оно блестит на утреннем солнце.
Сокровищ у Ди немало – например, телевизор HD, тренажер «Боуфлекс» и пикап «Форд-150 Кинг-ранч», – но «Моссберг» ближе всего его сердцу. Для Ди «Моссберг» – явный, неопровержимый символ мужества, святая эмблема жизненного духа и мужской силы; он убежден, что, едва взяв «Моссберг» в руки, приобретает дикую животную харизму, словно от прикосновения к плечу орехового, с матовой голубоватой отделкой приклада (иногда он проделывает это перед ростовым зеркалом, сняв рубашку, а порой и не только рубашку) приобретает первобытный мускусный аромат, от которого мужчины шарахаются подальше, а любая женщина возбуждается до пены на губах.
К сожалению, эксперименты по использованию огнестрельного оружия вместо афродизиака дали невнятные результаты, поскольку: а) поблизости нет доступных женщин, перед которыми он мог бы небрежно пройтись с огромным крупнокалиберным ружьем, и б) хорошенькие девицы большей частью собраны в «Придорожном», но им подавай не «Моссберг», а от пятидесяти до ста долларов или пару унций снадобья. К тому же Ди их всех уже переимел (и еще Болан просто звереет, когда Ди выходит с «Моссбергом» в бар. Говорит, это волнует посетителей). Не то чтобы Ди не подумывал об использовании «Моссберга» в ролевых играх с девицами из «Придорожного» – вроде как неторопливо прошагать в комнату нагишом, только в ковбойской шляпе и защитных очках, с «Моссбергом» наперевес, словно выслеживает зверя в джунглях, а девица с кровати чтобы взвизгивала от радостного удивления, или что там им положено делать. Он однажды почти решился, но девицы все такие сплетницы, а он понимал, что проболтайся хоть одна, ему не жить. Так что «Моссберг», увы, остается лишь опорой для его фантазий, и хотя для многих картина голого мужчины, стоящего перед зеркалом в ванной с охотничьим ружьем в одной руке и намасленным возбужденным членом в другой, выглядит довольно грустно, Ди Йоханнесу не привыкать.
Шагая к грузовику с винтовкой на плече, Ди старается не вспоминать о тех фантазиях. При свете дня они выглядят глуповато. У кабины он вытаскивает из кармана полученный от Болана список. В нем два места назначения:
Задний двор 313 по Мэдисон-крик
Лаборатория – точно не знаю
– О, черт… – Ди со вздохом сбивает на затылок шляпу и почесывает макушку. Лабораторию он ненавидит больше всего. Надо было прочесть список, прежде чем принимать поручение Болана. Хотя оно все равно бы ему досталось. Для доставки такого товара ни у кого другого нет ни силы, ни такой мощной машины.
Ну и ладно. Он любит гонять по здешней изрезанной земле. И хоть и знает об опасности окраин Винка – убедился не так давно, побывав с Циммерманом, Норрисом и Митчеллом в том доме, – Ди уверен, что нет в Винке ничего такого, с чем бы он не управился. Логика, приводящая его к такому заключению, может, местами и дырявая, но в основе ее тот факт, что если у мужчины большая машина и большой ствол, ему, в общем, все по силам.
Признаться, Ди еще ни в кого не стрелял из своего «Моссберга». Даже не охотился. Получив его с почты, сделал несколько выстрелов по деревьям и мишеням, но ружье от этого пачкается, а чистить его представляется Ди невероятно скучным делом. Так что с тех пор он больше изображает выстрелы – на взгляд Ди, с настоящей стрельбой разница невелика, ведь главное – наводить прицел, спускать курок, и все такое. И еще один плюс такой «стрельбы» – он почти не растратил закупленных с винтовкой патронов, коробки с ними так и стоят в ряд на полу его кабины.
К дому 313 по Мэдисон-крик – маленькому домику из адобы на окраине – Ди подъезжает еще в наилучшем расположении духа. Подумывает, не ввалиться ли с парадного крыльца, повесив винтовку на плечо, но вспоминает, что Циммерман всегда считал это перебором. (Циммерман, как и Болан, полагает «Моссберг» нелепым излишеством.) Неохотно уступив воображаемому Циммерману, Ди оставляет «Моссберг» на полу кабины. Но не забывает задрать рубашку, проверяя, на месте ли «Пустынный орел».
На ступеньках крыльца кураж возвращается. Ди с неподдельной самоуверенностью стучит по косяку, а заслышав приближающиеся шаги, наклеивает на лицо широкую улыбку.
Медленно сдвигается засов. Щелчок, и дверь приоткрывается – только-только чтобы показать маленький, слезящийся, полный ужаса глаз.
– Утречка вам, э… – Ди не разберет пол человека за дверью. Помявшись, он повторяет: – Доброго утречка! Хотел спросить, не позволите мне глянуть ручей за вашим домом? Ночью бумажник в него обронил – боюсь, пьян был вдребезги, – его и унесло. Одну минутку, и ужасно извиняюсь за вторжение.
Водянистый глаз неотрывно глядит на него. Затем дергается вверх-вниз – возможно, это обозначает кивок, – и дверь захлопывается. Слышно, как задвигается засов.
– Ч-ч… – шипит Ди. – Вот так гостеприимство!
Спрыгнув с крыльца, он отходит к своему пикапу. Оглядывается на дом. Убедившись, что у окон никого, украдкой вытаскивает лопатку и кусок плотной холстины и шагает обратно.
«Господи, – думает он. – После их дельца на горе в этом городишке все чокнулись. И этот туда же. Вроде бы Болан чуть не каждый месяц поручал Циммерману кого-нибудь прикончить, и ничего – во всяком случае, ничего такого. Хотя обычно Циммерман убивал тех, кому и так положено помирать: нариков, нищебродов, мелких грабителей и тому подобное».
У ручья Ди вспоминает, зачем приехал. И понимает, как тупо прозвучала его байка про бумажник: русло совсем сухое. Впрочем, это сейчас и не важно. Спрыгнув на дно, он снимает темные очки и оглядывается по сторонам.
Вот в чем закавыка: Ди понятия не имеет, где копать. По идее, это может быть где
