Подождите…
Это именно то, что сказал бы Квинт-зомби.
Я должен изобразить Мистера невозмутимость.
– Квинт, какое у тебя любимое блюдо? – спрашиваю я.
– Мозги.
Но потом рация снова шипит, и голос Квинта произносит:
– Ха-ха! Шучу, дружище. Брюссельская капуста.
УФ-Ф!
У меня прямо гора с плеч: мой лучший (и единственный) друг жив! И мне даже не хочется троллить его, мол, ему тринадцать лет, а его любимое блюдо – брюссельская капуста.
– Старик, это действительно ты! – восклицаю я.
– Воистину. Условимся о встрече? Мне есть чем удивить тебя.
Квинт воображает себя ученым и, наверное, поэтому считает нужным разговаривать как чудной старик из девятнадцатого века.
Не спрашивайте почему.
– Да! – отвечаю я. – Потусуемся, как в старые добрые времена! Чем займемся? Видеоигры? У меня есть генератор, он дает электричество!
– Да, видеоигры, – говорит Квинт. – Можно будет поиграть. Скоро увидимся, Джек.
Я расплываюсь в улыбке. От уха до уха.
Вот буквально: краешком губ касаюсь мочки уха.
– Квинт, это лучшее, что я слышал в жизни.
«Конец связи», и я по-настоящему просыпаюсь. Зеваю, потягиваюсь, иду в туалет, касаюсь пальцев ног, сплевываю, брызгаю в лицо дождевой водой из ведра, стоящего снаружи.
Пора выстроить маршрут к дому Квинта – и пополнить список Подвигов после конца света.
В моей штаб-квартире на дереве есть меловая доска. Я прихватил ее в начальной школе по соседству, когда наконец вспомнил, какой я смельчак, и выбрался на разведку.
Она здоровенная, ее можно переворачивать и писать с обеих сторон.
Это очень удобно. К тому же, пользуясь ею, я чувствую себя генералом времен Второй мировой.
На прошлой неделе, исследуя библиотеку, я нашел старую, где-то 1950-х годов, карту нашего города. Я прикрепил ее к доске и делал в важных местах коротенькие пометки. По мере того как я узнавал все больше о монстрах и о творящихся в городе ужасах, я обновлял надписи. И вот что я выяснил на сегодняшний день…
Я продумываю маршрут к дому Квинта, а потом одеваюсь. Моя нынешняя одежда – это нечто экстрасуперужасное и отстойное. Она больше похожа на придуманный в последнюю минуту костюм для Хеллоуина, чем на то, что реально помогает выжить.
Единственная приличная часть моего прикида – это оружие.
Убийце монстров необходимо надежное оружие.
Чаще всего я использую покореженную бейсбольную биту – ту, которой я дубасил Гррыгха по голове. Я называю ее «Луисвильский резак»: когда-то это была фирменная бита «Луисвильский отбивающий», а потом она превратилась в расколотую, заостренную деревяшку, которой можно кого-нибудь резануть, ну вы понимаете.
Но Луисвильским резаком я кромсаю только больших монстров. Не зомби.
У меня есть свой кодекс, и этот кодекс гласит, что я не нападаю с резаком на зомби.
Зомби когда-то были людьми! Не их вина, что они стали зомби. Я никогда не бью их по голове своей остроконечной битой-мечом. Это просто неприемлемо.
Так что с зомби я сражаюсь с помощью видавшей виды хоккейной клюшки. Один удар по башке – и идешь себе дальше.
Раньше у меня была Ручная Ракета (по сути, просто очень ухватистая рогатка), но наш учитель естествознания мистер Мэндо отобрал ее у меня уже на третий день.
Уф, ну и моя обувь… С обувью вообще завал.
Моя опекунша навязала мне эти поношенные кроссовки со светодиодами – такими маленькими красными лампочками, которые вспыхивают при каждом шаге. Такие в основном первоклашки носят.
В первый же вечер, когда я надел их и отправился поиграть с Квинтом в салочки с фонариками, я убедился, что они не только делают меня лузером, но и ставят в тактически невыгодное положение.
Однажды вечером, показав худшие за всю мою карьеру результаты игры в салочки с фонариками, я взялся отдирать эти лампочки, но в итоге они выпали из своих гнезд и засветились еще ярче.
И от этого стало только хуже…
А потом в школе этот идиот Ник Де Робертис рассказал, что парень, который выгуливал собак племянника бывшей девушки его кузена Сильвио Де Робертиса, носил кроссовки со светодиодами и наступил в лужу. В лампочки попала вода, его ударило током и – ТЫ-ДЫЩ! – зажарило прямо на месте. Полный отстой.
Поэтому я обмотал кроссовки скотчем, чтобы лампочек не было видно. Выглядело это уродливо, но, по крайней мере, так я в них не зажарюсь.
Квинт – в своем роде супергений, и я надеюсь, что он проапгрейдит мой прикид, а особенно обувь, в стиле Робокопа.
Вот как я выгляжу в данный момент, и вот почему мне нужна помощь:
Глава 4
По пути к дому Квинта я тихонько крадусь, держась задних дворов. А потом выхожу на Оук-стрит. Оук-стрит буквально кишит зомби.
Я решаю перелезть через забор и пересечь футбольное поле, примыкающее к дому Квинта. Обычно я держусь подальше от таких больших открытых пространств – они смертельно опасны, – но идти в обход придется лет сто, а мне не терпится увидеть своего лучшего друга.
На полпути я понимаю, что ошибся.
Потому что посреди поля натыкаюсь на Бульдозера. Бульдозер – это образцовый ГИГАНТСКИЙ МОНСТР.
Бульдозеры никогда не были людьми, поэтому мне их не жаль. Я просто говорю себе: я – убийца монстров. Ведь это правда. И это потрясающе.
Я достаю грейпфрутовую гранату – обычно достаточно попасть такой в глаз Бульдозеру, чтобы ошеломить его и успеть укрыться в безопасном месте.
Но тут я слышу знакомый громогласный рев и буквально застываю на месте: второй Бульдозер подбирается ко мне сзади.
Да, вот это я влип. Ненавижу такое…
Я ненавижу влипать – хоть в липкую еду, например, варенье, хоть в неприятности. Хотя варенье я как раз люблю, особенно малиновое.
Но вдруг, словно из ниоткуда, я слышу звук, похожий на
Это Квинт! Мой спаситель! Единственный из моих знакомых, кто способен установить на крыше своего дома стреломет.
Я бегу со всех ног мимо булькающего Бульдозера, пока второй валяется в пыли.
По грязной дорожке, через старый деревянный забор – и вот я на заднем дворе Квинта.
А там меня уже поджидает целая орава этой отстойной нежити.
Глава 5
Безобразные зомби атакуют меня по очереди.
Первым выдвигается зомби-старик – один глаз у него вывалился и подпрыгивает у щеки, повиснув на ниточке. Он бросается на меня, из его глотки вырывается звук вроде ГЛАКХХ.
Я ныряю под его вытянутые руки. Выпрямляясь, я натыкаюсь взглядом на зомби-старуху – ей, наверное, уже все девяносто. Она хватает меня за рубашку, но я вырываюсь.
Я уже вижу заднюю дверь, ведущую в дом Квинта, и прикидываю кратчайший путь – через столик для пикника!
И вскакиваю на него.
Я спрыгиваю со столика, наступаю на лысую заплесневелую голову какого-то зомби и взлетаю на шину-качели.
Квинт дергает раздвижную дверь, и как раз в этот миг передо мной вырастает неуклюжий, полусгнивший зомби. На месте горла у него месиво из мерзкой разлагающейся плоти. Он почти напрыгивает на меня. Мне остается лишь…
