— Скальде, я не могла тебе признаться. Хоть и не раз собиралась. Не представляешь, как этого желала! Но морканта шантажировала меня.
— У тебя было немало возможностей всё рассказать. Или думала, не сумею разобраться с ведьмой? — Он всё-таки стянул с себя камзол. Швырнул на пол, как парой минут назад швырнул на кровать меня, и двинулся в мою сторону, резко цедя слова: — Хватит показывать характер. Я и так слишком долго закрывал глаза на твои выходки. Больше — не буду. Если повезёт, забеременеешь сразу, и нам больше не придётся терпеть друг друга.
Терпеть значит…
Стащив вторую туфлю, подскочила на матрасе и, возвышаясь над драконогадом, замахнулась сафьяновой лодочкой, готовая воспользоваться ею в качестве снаряда, если Скальде осмелится ещё хоть на шаг приблизиться к кровати.
Туфля его не впечатлила и градус смелости, увы, не понизила. Наоборот, кажется, ещё больше распалила. Сейчас в нескольких шагах от меня стоял хищник, готовый в любой момент наброситься на свою добычу.
Мне ничего не оставалось, кроме как запустить в Герхильда единственным оружием. Снова промазала, после чего попыталась спрыгнуть на пол, чтобы необъятное ложе встало между нами пусть и легко преодолимой, но всё-таки преградой. Возможно, у меня бы это даже получилось, если бы не дурацкое платье, явно игравшее за вражескую команду. Послышался треск ткани — это ящер бесхвостый вцепился в шёлковый подол. Дёрнул яростно, опрокидывая меня обратно. Не обращая внимания на сопротивление (я даже ногой ему в грудь врезала — как будто по булыжнику пяткой проехалась), притянул к себе.
— Иди ты к чёрту, Герхильд! — выпалила в губы, оказавшиеся в непозволительной близости от моих.
В непозволительной, потому что фиг я ему позволю целовать меня после всего, что наговорил!
— Не раньше, чем дашь единственное, что мне от тебя нужно! — рыкнул, обжигая яростью и своим дыханием.
Впиваясь пальцами в бёдра, сминая юбку, бесцеремонно её задирая. А под ней только чулки и длинная сорочка. И хрупкое девичье тело, которым теперь владела я, а не моё трусливое отражение.
Я, не собиравшаяся так легко сдаваться и покоряться.
— Ледяной магии захотелось, значит? Ну так на тебе! Кушайте, не обляпайтесь!
Казалось, сила только того и ждала — прокатилась волной под кожей, заставив содрогнуться от своей мощи. Холодом просочилась сквозь ладони, вжатые в грудь нависшего надо мной дракона. А вырвавшись на волю, прямо в солнечное сплетение ударила этого ребёнкоделателя. В отличие от земной версии Герхильда, Герхильд адальфивский к стене не припечатался. Но хотя бы его отбросило на несколько шагов назад. Тальден покачнулся, пытаясь устоять на ногах. Поморщился, не то от боли, не то от досады, что всё ещё не успел надругаться над своей ари. Недоумённый взгляд скользнул по распахнутой на груди сорочке, подёрнувшейся блестяще-хрустящей коркой.
Жалея, что так и не удалось приложить Его Бесстыжесть обо что-то твёрдое, повторила атаку. Магия хлынула от меня к проклятому, облекая в лёд всё, к чему прикасалась. Растеклась по парчовому покрывалу, затянула резные колонны и тяжёлый, присобранный бархат полога, расползлась по полу, стремительно подбираясь к ногам Ледяного. Почти цапнула за мыски сапог, и Скальде, всё больше округляя глаза, ошарашенно попятился.
Судя по выражению его лица, финта с демонстрацией родовой силы он никак не ожидал. Видать, эксплуатация драконьего наследия была не предусмотрена магическими законами Адальфивы.
— Всё ещё жаждем интима?
Следующий ледяной залп проверил на прочность драконий пресс. Вообще-то я метила ниже, но вышло то, что вышло. Тальден зарычал от боли зверем, не раненым — раздразнённым, и как-то до обидного быстро справился с неприятными ощущениями. И меня тоже с лёгкостью, не прилагая усилий, одолел. Небрежным движением руки заставил лёд вокруг осыпаться крошевом и со своим фирменным выражением, железобетонным, впаял мои запястья в императорскую койку.
«Украденную» силу как будто тоже сковали невидимыми наручниками. Внутри что-то начало сбоить — магия больше не слушалась, не желая воплощать в жизнь самую заветную мою мечту: обрушить на Герхильда айсберг, вроде того, из-за которого потерпел крушение «Титаник». Но можно и побольше.
— Так тебе будет проще успокоиться, — ледяные осколки крошились не только под подошвами сапог дракона, но и в его голосе.
— А может, так тебе будет проще сделать себе ребёнка? — дёрнулась, отчаянно, исступлённо.
Без толку. Только и оставалось, что обороняться ногами. Правда, Герхильду ничего не стоит разложить меня на кровати, как я вчера разложила по стенке Александра, приморозить лодыжки к матрасу и…
Моё сознание категорически отказывалось генерировать мысли о том, что должно было последовать после злополучного «и».
— По крайней мере, теперь я точно знаю, что сила прицепилась к твоей душе. Не хочешь рассказать, как так вышло?
— То есть теперь мы от дела готовы перейти к диалогу?
— Аня… — Взгляд тальдена вжимал в постель не хуже наследства предков.
Хочешь почувствовать себя насекомым, прибитым к стеклу мухобойкой, — пообщайся с его величеством драконом.
— Откуда мне знать? Спрашивай у своих умников-старейшин. Или кто тут у вас разбирается в тальденово-алианских связях.
— Даже если бы хотел поверить — не поверил. Рассказывай! — в голосе будущего императора уже отчётливо звучали громовые раскаты стремительно приближающегося ненастья.
— А Фьярре? Ей-то небось поверил. Каждому лживому словечку. Что она тебе такого наговорила, что ты готов меня возненавидеть?
Хотя какое там готов. Уже ненавидит.
— Мне плевать на Фьярру! — Склонившись, больно сжал моё лицо жёсткими, обжигающе горячими пальцами, заставляя смотреть глаза в глаза. Его были тёмными, как самая непроглядная ночь, озаряемая вспышками дьявольского огня. — Ты мне врала! Врала, как сейчас, невинно глядя в глаза. Прикидываясь той, кем на самом деле не являлась. Не день, не два. Всё то время, что была рядом! Сколько раз мы оставались наедине? Скажи, Аня! Одни и с нами не было морканты, которой ты якобы боялась. Уже давно могла сделать так, чтобы всё закончилось. Попросить разобраться с Блодейной, попросить вернуть тебя обратно. Но ты молчала! Зная, что драконы не
