Глава двенадцатая
Я думала, что от волнения и глаз не сомкну, но на самом деле прекрасно выспалась. Тете Бек на вид не стало ни капельки лучше, однако она легла в постель в соседней комнатке совершенно самостоятельно, безо всяких моих понуканий. Это было такое облегчение, что на меня внезапно накатила волна страшной усталости. Я рухнула на постель под мягкое одеяло, а дальше помню только, как Рианнан разбудила меня перед рассветом.
– Одевайся потеплее, – шепнула она. – Над морем может быть холодно.
Я надела самое толстое приличное платье, взяла душегрейку и спустилась в кухню. Все уже собрались проводить нас, в том числе Бран. Мы ели хлеб с сыром, а Венда тем временем собрала нам огромную сумку провизии. Алокровка высунулась из рукава Риса и пощипала немножко хлеба, а Зеленослезка расхаживал по столу и клевал все, что мы роняли, – явно решил как следует поесть перед дорогой. А вот Страхолюдина что-то не показывался. Поначалу я подумала: «Ну вот, опять он невидимый». Пошарила кругом, но его нигде не было, ни под столом, ни у погасшего очага.
Тогда моя решимость несколько поколебалась. Я подумала, что если Страхолюдина не доверяет этому непонятному воздушному шару… Но от волнения я сразу позабыла об этом. Ведь скоро мы достигнем цели. И к тому же мне так хотелось снова увидеть отца.
Когда мы вышли из дома, небо было еще темно-синее. Мы двинулись по тропинке к сарайчику, который заметили по дороге в Пэнди. Рианнан подбежала к валуну и отмотала веревку. Рис и Бран вместе взялись за стенки сарайчика и подняли его. И я различила внутри огромную кучу многоцветного шелка. Рис осторожно разложил шелк по склону холма, пока у него не получился большой вздутый круг. А к этому кругу несколькими веревками было привязано что-то вроде лодки, сплетенной из ивовых ветвей.
В лодке кто-то сидел. Мы вгляделись. Это была тетя Бек.
Да-да, тетя Бек, не кто-нибудь. Она сидела очень прямо и преспокойно ела хлеб с сыром. А рядом пристроился Страхолюдина и жевал кусок мяса.
– Бек! – разом воскликнули мы.
– Насилу дождалась, – заявила она. – Поехали, что ли.
– Нет, Бек, – сказала я. – Мы не собирались брать тебя с собой.
– И вообще ходили на цыпочках и шептались, чтобы вас не разбудить! – с глубочайшим отвращением процедил Ивар. – Что вы здесь делаете?
Тетя Бек сурово взглянула на него.
– Мне надо спасаться от ослицы, – сказала она.
«Совсем спятила!» – подумала я.
Но Венда, которая помогала Рианнан прицепить якорь к отверстию в борту, выпрямилась и крикнула:
– Ой, теперь понимаю! Это заклятие каким-то образом связывает ее с вашей ослицей! Да, тогда ей лучше лететь с вами. Это отличный способ разорвать связь.
Так вот почему Мо всю дорогу сюда была сама не своя, подумала я. А Бран испугался:
– А вдруг она перегрузит лодку? Как ты считаешь?
– Вряд ли, – ответил Рис. – Она совсем худенькая. Они вместе с Айлин, наверное, весят меньше Пью, а я собирался взять его с собой. Пью у нас здоровяк. Зажигай горелку, папа. Хочу поймать предрассветный ветер.
Честно говоря, я думала, мы не взлетим. Огонь горел в таком металлическом ящике посреди лодки. Когда Бран поджег уголь, которым был набит ящик, – к моему великому восхищению и зависти, для этого хватило одного слова и щелчка пальцами, – Рис велел Огго и Ивару качать ножной насос, раздувавший меха под ящиком. Огонь взревел и из голубого сделался сначала красным, а потом белым. Мы с Рианнан, Рисом и Финном должны были поднять тяжелый шелковый кожух и держать его на весу, чтобы нагретый воздух попал внутрь шара. Шелк был многослойный и промасленный.
Я представила себе, сколько трудов потребовалось, чтобы все это сделать, и невольно ахнула. Достать шелк на Галлисе не так уж просто. Рис говорил мне, что в основном он был привозной, из Логры, и остался еще с тех времен. Пришлось набрать, наверное, тысячу лоскутов и все их сшить. Когда шар начал понемногу надуваться и приподниматься, стало видно, что это головокружительно пестрое лоскутное сооружение, в котором мелькали самые разные цвета: цвет небеленого пергамента, бардовско-синий, в цветочек – видимо, бывшие шали и шарфы, – нежно-розовый от нижних юбок и красный от свадебных платьев, а кое-где даже обрывки вышитых панталон.
– Да-да, – подтвердила Рианнан, у которой по роскошным светлым волосам от жара стекал пот. – Мы целый год шили как одержимые. И мама шила, и я, и Рис. Понимаешь, Рис был прямо как одержимый – хотел дошить поскорее, пока наш жрец не заметил.
Это безумное лоскутное одеяло называлось «оболочка», и наполнять ее воздухом пришлось так долго, что у Венды хватило времени обнять нас всех по очереди, а потом она встала возле якоря, чтобы отцепить его от борта. Бран выводил Риса из себя, потому что навис над рычажком на бесколесной телеге под плетеной лодкой, который должен был поднять ее в воздух.
– Ну что, уже пора нажимать? – постоянно спрашивал Бран. – Одно слово, сынок!
– Нет еще! – рявкал в ответ Рис. – Побереги чары!
А тетя Бек выводила из себя всех остальных, мерно повторяя:
– Пошевеливайтесь. Пора отправляться.
Тут уж на нее огрызнулся даже Финн, весь розовый и потный:
– Вы бы потише, Премудрая, а то я, чего доброго, попрошу Зеленослезку вас клюнуть!
Но наконец – хотя и совсем не скоро – лоскутные волны раздулись в огромный шар, и он взмыл над склоном и завис в воздухе над лодкой.
– Качайте-качайте! – заорал Рис на Ивара и Огго, которые явно уже выдохлись. А потом закричал родителям: – Папа, рычаг, давай! Мама, якорь! Ой, ради Галлиса, поживее, слышите!
Наверное, Венда и Бран так заждались, что не поверили своим ушам, когда настал нужный миг. Но потом они встряхнулись и сделали свою часть работы, а Рис поднял якорь, смотал веревку и закрепил на борту.
И тогда произошло невероятное: мы взлетели с холма и поднялись в воздух.
Сначала мы летели очень быстро. Венда и Бран только что были людьми обычного роста и махали нам на прощание – и вот уже превратились в крошечных куколок далеко-далеко. А мы все поднимались и поднимались и вмиг очутились в золотом рассветном небе, а внизу расстилались зазубренные горы, а потом мы полетели высоко-высоко над зеленым пологим склоном, спускавшимся к волнистому побережью с белой каймой, а после этого помчались над морем. Рис разрешил мальчишкам больше не качать меха, и они прямо рухнули под скрипучие плетеные борта.
Я вцепилась в веревку и смотрела назад, где открывался великолепный вид на весь Галлис, туманным полумесяцем уходивший вдаль, на юг, сплошные синие горы и зеленые и золотые поля. А потом все заволокло туманом, и осталась только вода внизу.
