Лорд Джон еще никогда не встречал подобных женщин. Она очаровывала его, заставляя забыть даже о тревоге за племянника. Волосы Клэр сегодня скрутила в узел и обмотала тканью, как негритянская рабыня. И вообще из-за желтых ястребиных глаз и худого лица с чересчур резкими чертами она выглядела совсем неженственной. У нее был взгляд генерала, готовящего войска к битве, – и змеиный клубок в животе лорда Джона ослабил кольца.
Кажется, она знает, что делает.
Клэр вдруг посмотрела на него, и Грей невольно расправил плечи в ожидании приказа, чему сам безмерно удивился.
– Вы останетесь? – спросила она.
– Конечно.
Дыхание у Грея перехватывало, но голос не дрожал. Клэр сказала прямо: шансы невелики, но все-таки есть. И лорд Джон был готов ко всему. Если Генри суждено умереть… что ж, по крайней мере, рядом с ним в этот момент будет близкий человек.
Однако юноша выживет. Грей не позволит ему умереть.
– Тогда садитесь там.
Она кивнула на табурет в изножье кровати, и лорд Джон послушно шагнул к нему, ободряюще улыбнувшись племяннику. Тот выглядел испуганным, но держал себя в руках.
– Я больше не могу так жить, – сказал он накануне, давая согласие на операцию. – Просто не могу.
Миссис Вудкок тоже настояла на своем присутствии, и после долгих нравоучений миссис Фрэзер поручила ей управляться с эфиром. Бутыль с этой загадочной субстанцией стояла на комоде, испуская легкий тошнотворно-сладкий запах.
Доктору Хантеру миссис Фрэзер сунула какую-то тряпицу и себе взяла такую же. Это оказался платок с пришитыми к углам лентами. Клэр завязала их концы на затылке, плотно закрыв нос и рот. Хантер послушно последовал ее примеру.
Грею, привыкшему к проворной работе армейских хирургов, вся эта предварительная возня казалась слишком уж долгой. Миссис Фрэзер старательно обработала живот Генри спиртовым раствором, изготовленным по ее собственному рецепту, сквозь маску разговаривая с юношей низким успокаивающим голосом. Затем ополоснула в растворе руки (и заставила миссис Вудкок и Хантера сделать то же самое), протерла им все инструменты. Комната в итоге провоняла хуже дешевой пивоварни.
Двигалась эта женщина резковато, но уверенно и… да, пожалуй, даже грациозно. Ладони будто скользили в воздухе, как пара морских чаек. Никаких ненужных взмахов – только выверенные, четкие и почти колдовские жесты. Наблюдая за танцем ее рук, Грей понемногу успокаивался и почти забывал о конечной его цели.
Миссис Фрэзер подошла к изголовью кровати, наклонилась, чтобы сказать Генри пару слов, убрала волосы у него со лба – и Грей заметил, как хищный золотой взгляд потеплел. Юноша обмяк под ее руками, кулаки разжались. Клэр тем временем достала еще одну маску: жесткую, сплетенную из лозы и выстланную внутри мягкой тканью. Она прижала ее к лицу Генри, что-то ласково бормоча, и взяла бутыль с эфиром.
Комната наполнилась едкой сладкой вонью, от нее у Грея запершило в горле, а перед глазами поплыло. Он заморгал, затряс головой, чтобы развеять туман, и понял, что миссис Фрэзер что-то ему говорит.
– Простите? – Он поднял на нее взгляд, видя перед собой огромную белую птицу с желтыми глазами и острым когтем, внезапно выросшим из руки.
– Я спросила, может, вам отойти чуть дальше? – спокойно повторила она сквозь маску. – Здесь будет довольно много грязи.
* * *Уильям, Рэйчел и Дороти устроились на крыльце, как птицы на насесте. Ролло развалился у их ног, радуясь весеннему солнцу.
– Так тихо… – сказал Уильям, беспокойно глядя вверх, на окна спальни. – Как думаете, они уже начали?
Он ждал – хоть и не стал говорить об этом вслух, – что Генри во время операции будет кричать, хотя Рэйчел в красках живописала чудеса эфира, которые собственными глазами видел ее брат. Но спать, когда тебе на живую режут живот? Быть такого не может! Правда, Дензил Хантер не производил впечатление человека, которого легко обвести вокруг пальца… хотя Дотти, например, это удалось.
Уильям посмотрел на кузину.
– Уже писала дядюшке Хэлу? Насчет тебя и Денни?
Он и без того знал, что не писала… Доротея призналась во всем лорду Джону, но убедила его пока что не сообщать новости отцу. Уильям просто хотел отвлечь ее от тревожных мыслей: слишком уж бледной она выглядела, сидя рядом и теребя ткань юбки.
Уильям не привык видеть Дотти в серо-белом платье, столь разительно отличавшемся от ее обычных ярких нарядов. Хотя ему казалось, что скромные цвета ей на удивление к лицу. Впрочем, Рэйчел заверила, что Дотти вполне может носить не только грубые ткани, но и шелка с муслином, если ей хочется.
– Нет. – Дотти взглянула на него с благодарностью: поняла, что он нарочно завел этот разговор. – Точнее, да, но еще не отправила. Как только Генри выздоровеет, сразу сообщу отцу, а в конце добавлю про нас с Денни. Как постскриптум. Отец так обрадуется за Генри, что и не заметит… или, по крайней мере, не очень сильно огорчится.
– Думаю, он заметит… – протянул Уильям. – И огорчится не меньше моего отца.
Лорд Джон, выслушав признание племянницы, внезапно замолк и смерил Дензила Хантера таким взглядом, будто подумывал вызвать его на дуэль. Беда в том, что Денни недавно спас жизнь его племяннику и с помощью миссис Фрэзер собирался прооперировать его снова. А лорд Джон был человеком чести…
Кроме того, Уильяму показалось, будто бы отец, выяснив наконец, что у Дотти на уме, украдкой перевел дух. И даже ни слова не сказал Уильяму, хотя тот сыграл немалую роль в приключениях кузины.
Пока не сказал. Впрочем, все еще впереди.
– Господь направит руку моего брата, – сказала Рэйчел, будто бы не слыша Уильяма. – И руку миссис Фрэзер тоже. Но вдруг операция пройдет не слишком успешно? Тебе все равно придется сказать родителям о Денни, и они могут посчитать это оскорблением.
– Рэйчел, вы до ужаса бестактны, – раздраженно заявил Уильям, видя, что Дотти готова хлопнуться в обморок при одном лишь намеке на то, что ее брат может не пережить сегодняшний день. – С Генри все будет хорошо. Я точно знаю. Денни – отличный врач, а миссис Фрэзер… она… ну…
По правде говоря, насчет миссис Фрэзер он не был столь уверен, к тому же эта женщина немного его пугала.
– Денни говорит, она знает, что делает, – смущенно закончил он.
– Даже если Генри умрет, ничего не изменится, – прошептала Дотти, разглядывая носки туфель. – Ни для кого.
Рэйчел ласково погладила ее по плечу. Уильям сочувственно пробурчал что-то, а пес рыкнул ему в тон.
Впрочем, Ролло вовсе не думал кого-то утешать. Он вскинул голову, ощерился и глухо
