Бенкей сплюнул с седла.
Мы проехали это место в мрачном молчании, но, даже оставив Новые Поля позади, не могли избавиться от ощущения, что жирная вонь падали липнет к нашим телам и остается на одежде.
Чуть дальше мы наткнулись на другие поля, но на этих работали люди. Мы видели, как они бродят в грязи со склоненными спинами, обтянутыми бурыми куртками карахимов, встав рядами, и как одновременно поднимают мотыги, чтобы сокрушать иссушенную землю.
Там, где она была уже всполота, тянулась длинная цепочка мужчин с коромыслами, которые выливали воду из деревянных ведер. Единственная дорога вела по дамбе, а по ту сторону ее крутилось несколько всадников с длинными пиками и луками в сагайдаках у седла.
– Храмовая стража, судя по знакам, – сказал Бенкей, сползши спиной вперед с холма.
– Мы можем попытаться обойти их, но не понятно, сумеем ли, – сказал я.
– Едем по дамбе, – заявил Сноп. – Горы уже близко.
И мы поехали, сомкнув строй, чтобы поместиться на узкой насыпи. Багрянец же надел сверкающую маску жреца. Мы заблаговременно взвели арбалеты и повесили их у седла на специальный крюк, прикрыв полами пустынных плащей.
Когда мы ехали по пространству между полями, работавшие там откладывали в сторону мотыги и носилки, а потом становились на колени и склоняли голову к самой земле, сплетя руки на затылке. На другом конце поля, где были всадники, на дамбе стоял на коленях еще один человек: руки его были привязаны к положенному на шею коромыслу, во рту его – серый гладкий булыжник; человек этот трясся, словно у него был приступ болотной горячки.
Два всадника остались на лошадях, но еще двое шагом выехали на дамбу и встали, преграждая нам дорогу.
Когда мы подъехали ближе, они увидели маску и плащ Багрянца и отступили на пару шагов, но все еще заграждали нам проезд.
– Дорога должна быть открыта, – властно произнес Багрянец: звук из-за маски казался жестяным.
– Пусть жреческое существо извинит, но дорога в горы закрыта. Там могут скрываться опасные темножители.
– Не свойственно, чтобы оценка принадлежала тем, кому не дано знать. Дорога обязанности была поставлена и ведет туда, куда должна.
– У эскорта нет флажков, – упирался стражник. – И на них нет предписанных одежд. Я должен увидеть подорожные бумаги или глейт.
– Дела храма имеют собственное течение. Затруднения вызывают гнев и наказания.
– Прости, жреческое существо, – сказал всадник и опустил копье. – Глейт.
– Что ж, – вздохнул Сноп. – Если нельзя по уму…
Одной рукой он перехватил копье всадника и дернул его вперед, после чего рубанул горизонтально, через горло. Еще до того, как всадник свалился с коня, мы отбросили плащи и подняли арбалеты. Звон тетив прозвучал почти одновременно, как быстрый ритм барабанчика. Второго, кто блокировал нам проезд, две стрелы буквально смели с седла, я выстрелил в стоящего с моей стороны дамбы, и тяжелая стрела расколола ему череп, что разлетелся, как перезрелый плод, но Ньорвин промазал по стражнику, в которого целился. Солдат сорвался в галоп, а Сноп поднял свой арбалет и попал ему в затылок. Всадник упал на конскую шею, а потом свалился, будто мешок, на землю.
Адептка в желтых одеждах и с бритым черепом убегала через поле, отчаянно крича и шлепая сандалиями по мелкой воде. Сноп оглушительно свистнул сквозь зубы, а Бенкей рванул галопом, догнал и, склонившись в седле, рубанул девушку по голове. Она пробежала еще несколько шагов, а потом упала лицом вниз, подергивая ногами, и в мутной воде вокруг ее тела расползлось красно-коричневое пятно.
Я соскочил с седла, подошел к стоящему на коленях человеку и рассек ремни, которыми его запястья были привязаны к коромыслу. Попытался вынуть у него камень изо рта, но не сумел. Он продолжал трястись и даже не пытался подняться.
– Убегай, – сказал я ему. – Убегай в горы.
Он развернулся ко мне, а после вдруг схватил меня одной рукой за запястье, а второй за пояс и наделся на мой меч. Камень приглушил его крик, а вытаращенные глаза помутнели. Я отскочил, вырывая клинок, а несчастный скатился по дамбе.
Все остальные продолжали стоять на коленях с обращенными к земле лицами, с ладонями, сомкнутыми на затылке, и ни один не сдвинулся с места. Только вокруг бились на ветру храмовые флажки. В остальном стояла тишина.
Мы уехали, и до той поры, пока ни поглотили нас горы, не встретили больше никого.
Единственным следом присутствия человека был воткнутый в середину тракта флажок с надписью «ЗАПРЕЩЕНО».
Мы ехали долиной между горными вершинами, среди карликовых хвойных деревьев. Со всех сторон стояли скалы и осыпи, а над головой было небо. Несколько раз мы смотрели на карту, на которой Ульф обозначил нам, где находится долина кирененцев, но он-то смотрел сверху, а мы снизу и не могли ничего распознать.
Мы кружили между вершинами и скалами уже второй день – и без всякого успеха.
Мы не встретили ни человека, ни зверя, лишь порой над нами кружили орлы. Но вот как-то мы услышали сигналы барабана. Далеко, искаженные эхом, но отчетливые.
– Все патрули вызваны в Баракардим, – перевел Багрянец. – Это может означать, что они нашли убитых стражников. Есть надежда, что вы никого не встретите в горах из ваших врагов.
– «Не встретите»? – спросил я.
– Тохимон…
– Говори, что должен сказать, – ответил я.
– Пришло время мне отправиться своей дорогой. Мне Ульф предназначил кое-что другое. Но я вам кое-что посоветую, потому что меня учили иначе читать образы мира, чем делаете это вы.
– Слушаю, – кивнул я.
Багрянец посмотрел на разложенный шелк.
– Вы должны объехать вот эту гору с плоской вершиной и дальше идти на запад, вдоль потока, который должен там быть, а потом на север. Наверняка ваши люди охраняют свою долину и присматривают за ней. Они узнают о вас раньше, чем вы о них. Достаточно будет просто оказаться поблизости. А это, если тут все правильно обозначено, находится в стайе к северу.
– Мы можем поехать как туда, так и в любое другое место, – гневно бросил Сноп.
– Не знаю, увидимся ли мы когда-либо, – сказал я спокойно. – Но я хочу, чтобы ты знал: несколько раз ты нам помог. Не знаю, начал ли я тебе верить, но я доверяю Ульфу. Поэтому иди своим путем и сделай то, что он тебе приказал. Получишь еду и баклагу.
– Я справлюсь, – заявил он. – Мне бы только добраться до любого из селений. У меня есть слово, которое будет послано языком барабанов в столицу, а потом придет подтверждение. Тогда я со всеми удобствами и с эскортом буду отослан самой быстрой повозкой, потому что пророчица ждет вестей от меня. Прощайте, друзья Ночного Странника. Знайте, что единственное, о чем я жалею, это
