Лука был прав – советские солдаты. Не Вермахт. Хорошо это или плохо ещё предстояло выяснить. Прошлый опыт знакомства с товарищем командиром Ветровым – советским офицером, который похитил участников Гонки Оси на трассе между Багдадом и Нью-Дели – был в лучшем случае сомнительным. А партизаны, которые часто совершали набеги на Урал, были печально известны своей беспощадностью, когда дело касалось национал-социалистов. Если они обнаружат в хижине Луку и Феликса…
Яэль в последний раз махнула топором и положила его на землю, на всякий случай проверяя, хорошо ли одеяло закрывает одежду. Первый грузовик остановился. За ним следующий, и следующий, и следующий…
«Это не партизанские отряды, – подумала Яэль, когда пятая машина заехала в деревню. – Это армия».
Из грузовика выпрыгнул мужчина с отличительными знаками командира на одежде. Он был моложе Ветрова, с пышными волосами и глазами, которые почти не видели кровопролития. Это не помешало ему подозрительно уставиться на Яэль с топором.
– Добрый день, – поприветствовала она их по-русски. (Ещё один подарок от бабушки, слово за словом передаваемый ей холодными ночами в Бараке № 7. Позже вытесанный Владом до идеального произношения и предложений. В этот момент Яэль была благодарна за это обоим своим волкам).
Звук родного языка из уст старухи успокоил офицера. Рука соскользнула с кобуры. Он окинул взглядом ветхий ряд домиков, замечая обвалившиеся крыши и провисающие оконные рамы.
– Вы здесь совсем одна, бабушка?
– Да, – Яэль кивнула. – Уже много лет. Национал-социалисты убили мою семью и соседей, пока я пряталась в погребе. А потом они ушли и забыли о нас.
Советский командир всё смотрел на дорогу. Заметил ли он призрачные, но слишком крупные следы Луки по краю домов? Думал ли о глубине её морщин и суровых условиях этой глуши?
Руки Яэль сжались на рукояти топора.
Взгляд офицера вернулся к ней. Яэль сразу почувствовала и военные сапоги, и кожаную куртку под одеялом. Один порыв ветра, и её ложь будет раскрыта.
– Что случилось с вашим лицом? – спросил он.
С моим лицом? Ох, точно, лицо. Со всеми волнениями из-за ран Феликса Яэль почти забыла о своих. Зеркал здесь не было, и девушка даже не представляла, сильно ли кулак штандартенфюрера подпортил её черты.
– Шаги мои уже не так тверды, как раньше, – ответила она. – Я упала.
Рот офицера недовольно скривился. За его спиной солдаты начали вылезать из грузовиков, потягиваясь и разминая ноги.
– У нас есть медик, – сказал командир. – Пусть он осмотрит ваше лицо.
«НЕ ДАЙ ИМ ПОДОЙТИ БЛИЖЕ»
Но они уже подошли. Тот факт, что отпечатки сапог солдат скрыли следы Луки, был малым утешением, когда они подбирались всё ближе к дымящей хижине, её тусклым окнам и двум таким заметным арийцам.
– Нет, нет, – Яэль покачала головой, плотнее запахивая одеяло. – Спасибо, товарищ. Но мне не нужна помощь. Я привыкла жить одна. Мне это нравится.
Помолчав, офицер кивнул:
– Простите, бабушка. Понимаю, должно быть, наш приезд стал для вас неожиданностью. Мы с товарищами провели на ногах много дней и нам нужна небольшая передышка. Мы разобьём лагерь лишь на ночь и уедем с рассветом. Уверяю, мои солдаты вам не помешают.
– Спасибо, товарищ командир. – Яэль – поражённая дерзостью собственной лжи и лёгкостью, с которой молодой офицер её принял – прислонила топор к стене хижины.
В этот самый момент Феликс Вольф решил закричать.
Крик был лишён слов – мучительный, неоспоримый. Сердце Яэль замерло. Она сильно, так сильно пожалела, что отпустила рукоять топора, но попытка вновь схватить оружие ничем бы не помогла. Перед ней был целый отряд солдат, вооружённый до зубов. Небольшая группа двинулась к хижине, одним пинком выбивая дверь. Через пару секунд они вернулись с ругающимся Лукой. Воющего Феликса тоже вынесли на улицу, вместе с окровавленным парашютом.
Один из мужчин указал на форму Гитлерюгенд, в которую был одет Феликс: «Национал-социалисты, товарищ командир Пашков!»
– Не просто национал-социалисты, – сказал командир, устремив взгляд на парней. – Участники Гонки Оси. Те самые, которые сбежали из лап Ветрова. – Он повернулся к Яэль. – Какую странную компанию вы приютили, бабушка.
Ещё пара солдат схватила Яэль. Одеяло сползло с плеч, кулем упав рядом с сапогами.
«БОРИСЬ БЕГИ БЕГИ БЕГИ БЫСТРЕЕ УБИРАЙСЯ ОТСЮДА»
Она не кинулась бежать и не стала бороться. Мозг хватался за оправдания, которые помогли бы вытащить Феликса и Луку отсюда живыми.
– И какая странная на вас одежда. – Пашков уставился на Яэль, словно она была сказочным существом, которое исчезнет, если он моргнёт. – Ветров говорил, что среди гонщиков была девушка, меняющая лица. Она назвалась Волчицей. Ещё он говорил, что её русский был безупречен.
Десятки вариантов лжи всплывали в голове Яэль – я их не знаю; они не те, кто вы думаете; мы хотим попросить убежища в Новосибирске, – но ни один из них не был достаточно хорош.
Она сбросила внешность старухи, вновь приобретая привычные черты. Не лицо, данное Яэль по рождению, а самое простое: бледные волосы и кожа, глаза самого яркого голубого цвета. Сотня солдат видела это изменение – древняя старуха потеряла десятки лет, став молодой гибкой девушкой. И все они отреагировали одинаково: никак. Такая же реакция была у товарища командира Ветрова, когда она изменилась у него на глазах. Ни трепета, ни страха, ничего.
Все молчали, говорил только Лука. Бормотал что-то насчёт «грубых солдат», пока один из них не швырнул его на землю, рявкнув «ТИШИНА!» на языке, который Победоносный понять не мог.
– Молчи, Лука, – приказала ему Яэль.
Их взгляды встретились. Парень коротко кивнул.
С Феликсом ничего нельзя было поделать. Его крик затих, сменившись хныканьем. Больная рука свисала с парашюта. Стоящие рядом солдаты хмурились при виде окровавленной повязки шины, морщили носы от вони.
Яэль повернулась к командиру: «Мы вам не враги».
– Это не вам решать, – сказал Пашков и переключил внимание на солдат: – Уведите Лёве и больного обратно в тепло. Следите за меняющей лица, пока я не вернусь. Я пошлю радиограмму в Новосибирск. Им будет интересно узнать, кого мы нашли.
Глава 18
Прошла ночь. Загорелся и миновал рассвет, но отряд Пашкова не собирался двигаться дальше. Из окна дома-тюрьмы Яэль смотрела, как солдаты мылись в реке и чистили ружья. Дверь их старой хижины (где до сих пор были Лука и Феликс) вернули на петли, но даже с ней крики Феликса разносились по всей деревне. Только за утро медик отряда переступал порог хижины больше дюжины раз. Каждый раз в руках он что-то
