Это было больше пары сотен человек. Гораздо больше.
Это был целый Вермахт.
Куда бы Феликс ни посмотрел, он видел разные варианты отцовской униформы. Все эмблемы национал-социалистов были сорваны, коричневая ткань промокла под дождём, но сходство было несомненным. Здесь собрались разные поколения – у некоторых волосы были с проседью, как у его папы, другим на вид было около двадцати одного. Столько было бы сейчас Мартину. Феликс заметил даже одного-двух солдат его возраста, на их форме Гитлерюгенд остались только гладкие пуговицы и швы. Парни, каким мог быть он.
Папа, Мартин, сам Феликс, папа, Мартин, папа, Мартин.
Феликс прижал здоровую ладонь к часам в кармане и задумался: а что бы сделал Мартин, если бы оказался в такой ситуации? Смог бы он позвонить Башу с телефона на ферме? Смог бы Мартин пожертвовать всеми этими людьми ради безопасности Вольфов?
Сможет ли он, Феликс, если до этого дойдёт дело?
Земля была скользкой от влаги – как те несчастные километры поля, которые они преодолели. Только здесь земля была изрыта отпечатками ботинок, разрезана гусеницами танков. Особо предательский пейзаж, идеальный, чтобы споткнуться.
У Феликса не было шансов.
Папа, Мартин, папа – лицо всё в грязи, зубы впились в след протектора. Мелкие камни выцарапал фигуры под веками Феликса. Земля отдалилась ещё до того, как он попытался подняться на ноги.
Лука – мудак, который спас Феликсу жизнь – снова помог ему подняться на ноги.
– Ты там в порядке, Чудо-мальчик?
Не совсем. Он терял цель, отвлекаясь на картину, слишком огромную для восприятия. Эти солдаты, проплывающие мимо в головокружительном количестве, – не Феликс, не его семья. Они не имеют значения, и если Феликс позволит себя думать по-другому… тогда закрадётся сомнение. Тогда выбор, который предложил ему Баш, станет слишком ужасным.
– В порядке. – Феликс попытался вытереть грязь с глаз, но рука была такой же грязной, и ему удалось только сильнее размазать её между замерзшими ресницами.
Он был рад, когда они, наконец, дошли до небольшого Кюбельвагена.[17] Машина была слишком мала, чтобы вместить четырёх человек и водителя, но это было единственное транспортное средство, которое фронт мог выделить. Они забрались внутрь, поскальзываясь на комках земли. Феликс даже не мог сказать, изменились ли девушки, придав волосам более тёмный оттенок, или они просто настолько были покрыты грязью.
– Мы похожи на големов, – пробормотала Мириам, когда они разместились.
Феликс понятия не имел, кто такие големы, но Яэль звонко рассмеялась, забираясь на переднее сиденье. Звук этот был таким странным в этом окружении, таким… обнадёживающим.
– Скоро мы все вымоемся, – уверила она и обернулась к Феликсу. – А ты воссоединишься с сестрой. Я попросила водителя отвезти нас к Хенрике.
Почти у цели.
Звуки битвы стали тише, когда их Кюбельваген отъехал от линии фронта, но вернулись через пару минут. Германия была в дыму. Запах пепла, доносящийся из открытых окон, смешивался с дождём. Они проезжали дальше и дальше в город, мимо застывших трамваев и зданий, усыпанных созвездиями пулевых отверстий. Трудно было сопоставить эти улицы с шумной столицей, которую Феликс посетил всего месяц назад. Исчезли домохозяйки с пакетами свежей выпечки под мышками, исчезли школьники, толпящиеся на тротуарах. Кафе, обычно полные чашек кофе и дружеских разговоров, были выпотрошены.
Феликс всё ждал, когда Кюбельваген остановится – перед внушительным домом с медным дверным молотком, рядом со ступеньками величавого мраморного строения – но водитель ехал и ехал, пока не приблизился к городским выстрелам на оглушительно малое расстояние. Феликс уже почти чувствовал жар битвы, когда двигатель затих.
Яэль выскользнула из машины, махнув рукой следовать за ней.
Он на месте. Он добрался! До… пивной?
Среди всех мест, где Феликс представлял штаб Сопротивления, точно не было пивной со стенами, завешанными стягами со свастикой. Такие места были рассадником национал-социалистов. Возможно, даже сам Баш был не прочь пропустить здесь по стаканчику.
– Ваша штаб-квартира всё время была здесь? – Феликс поморщился от запаха затхлого пива, следом за Яэль проходя внутрь. Как и большинство заведений в городе, пивную бросили в спешке: на столах так и остались полупустые бокалы.
– Мы переехали, когда Аарон-Клаус застрелил доппельгангера, – пояснила Яэль. – Но для прикрытия всегда использовали пивные. Любой верный Сопротивлению национал-социалист может незаметно заскочить в пивную. Если бы мы собирались в частном доме или на складе, Гестапо давно бы это заметило.
– Вы спрятались под их пивными стаканами, – одобрительно проговорила Мириам. – Умно.
– Чертовски умно, – вторил Лука.
Они прошли в конец заведения и спустились вниз на несколько пролётов. Феликсу подвал показался таким же пустым, как зал наверху, но Яэль провела их через череду потайных дверей. Последняя была из армированной стали и заперта изнутри. Они остановились перед ней. Яэль коснулась костяшками металла – две серии резких двойных ударов – и принялась ждать.
Первое, что увидел Феликс, когда дверь распахнулась, было облако волос, кудрявых и пышных. Под ним оказалась женщина, сжимающая в кулаке открытый маркер.
– Яэль?
– Хенрика!
Их сразу же завели в штаб-квартиру, дверь закрыли на засов. Хенрика и Яэль не теряли времени, поймав друг друга в объятия. Объятия, напомнившие Феликсу, что Яэль вернулась домой.
Чей-то дом. Он осмотрел подвал. Несколько человек собрались вокруг пары радиоустановок и «Энигма»-машин. Среди полок скрывался проход в коридор. В углу мерцал фюрер, одними губами повторяя «Вас раздавят» с экрана телевизора. На полу валялась печатная машинка, разбитая. Не было ни единого намёка на присутствие его сестры.
– Где Адель?
Хенрика отпустила Яэль. На щеке её было несколько царапин – порезов, с которых совсем недавно слезла корка. Они столкнулись, когда женщина нахмурилась.
– Она…
– ФЕЛИКС? – визг был приглушённым, но Феликс не сомневался, что он принадлежит Адель. Он чувствовал неистовость сестры – бьющуюся вместе с кулаками о вторую армированную дверь.
Комната была слишком маленькой для скорости, с которой Феликс бросился через неё. Его собственное тело встретилось с дверью – больно. Металл не дрогнул, только его кости.
– Я ЗДЕСЬ, АДА!
– ВЫПУСТИ МЕНЯ! ПРОШУ, ВЫПУСТИ МЕНЯ!
Феликс дёрнул ручку. Заперто. Он шибанул по металлу правой рукой, слишком поздно вспоминая о травме. БОЛЬ прошила его насквозь: фантомная и реальная.
Остальные стояли полукругом, наблюдая за его мучениями. Хенрика скрестила руки.
– Если ты не гаубица или не владелец ключей, через эту дверь тебе не пробиться, – заявила она.
Феликс прижал руку к груди, пытаясь подавить крик.
– Ч-что она там делает? Она же обычная девушка…
Все женщины в комнате наградили его испепеляющими взглядами.
Лука фыркнул.
– Твоя «обычная девушка» может нанести огромный вред. – Девушка с тёмными корнями волос оторвалась от радиоустановки и закатала рукава,
