Рядом почувствовалось дуновение воздуха, и свет солнца (которое, кстати, оказалось вообще с другой стороны, чем мне привиделось в самом начале) закрыло тенью.
Приоткрыл глаза, увидел Нику, гневно стоящую надо мной, уперев руки в бока.
— Если ты сейчас скажешь, что и это запланировал, я тебя!..
— Планировал умирать? — Недоуменно поднял я бровь.
— Ну, ладно, — смутившись, отступила она было на пару шагов. — Хотя стоп! Ты мне тут не увиливай! А ну прямым текстом, ты планировал это или нет?!
— Не в таком виде, но эта ветка присутствовала, — почувствовал я себя неуютно, но все же неохотно выдал правду.
— Ах ве-етка, — ангельским тоном пропела она. — А это ты планировал?! — Взъярилась Ника и попыталась пинать лежачего.
Лежачий включил щиты.
— Ай! — Подскочила она на здоровой ноге, оберегая вторую, отбитую. — А ну убери защиту, трус!
— Не порть отличную работу хорошего человека!
— Какую еще работу?!
— Твою, — примирительно улыбнулся я, попытавшись шевельнуться и болезненно скривившись.
Фантомные боли все еще ходили по телу.
Ника фыркнула, но повторять попытку не стала. Вместо этого злой и пружинящей походкой отправилась в сторону медвежьей туши — видимо, скидывать всю накопившуюся ярость на него.
— А ну не трожь! Это редкий вид!.. Ника!.. Да у него от шерсти танковый выстрел отлетает!
В итоге новой травмы ноги не состоялась, а Ника с ворчанием вернулась обратно, и изображая обиду уселась спиной ко мне не доходя несколько шагов.
— Извини, — почувствовал я себя неловко.
— Не составляй больше планов со мной, ладно? — Глухо произнесла она.
— Вы все должны быть счастливы, хотите вы этого или нет. — Не согласился я.
— Я хочу сама решать, как мне быть счастливой.
— Но у тебя же не получалось, — возразил я.
— Лучший хирург на курсе. Ресторан в хорошем месте. У папы дела наладились.
— Но ведь таланта не было?… — Спросил я в тишину, и не дождавшись ответа, констатировал. — А теперь — есть. Сейчас в университете восстановят. В больнице на руках станут носить, лишь бы там была. Государственные органы пылинки стряхивать будут, только бы целитель твоей силы в Москве и дальше жил. Папе руку станут важные люди пожимать.
— С чего бы это? — Покосилась она.
— А вон, видишь, туша на траве лежит. — Махнул я рукой, не поднимаясь.
— Ну и?
— Это князь. Природный. Один из сильнейших. А ты его почти убила.
— Не я, — тут же чуть нервно отказалась Ника. — Это твоя победа!
— Какая разница? Последний, решающий удар ведь твой. — Буднично произнес я. — И вовсе не надо бояться. Понимаешь, это ведь как в спорте. Пробежал дистанцию за определенное время — вот тебе высший разряд, доступ на состязания мирового уровня, внимание и уважение других спортсменов и простых людей. Твой нынешний разряд — завалить двухсотлетнего князя. Княжеский разряд.
— Да ну, — произнесла девушка с опаской, будто достижение скорее пугало ее, чем радовало.
— Враги Шуйских будут уважать тебя за это. Друзья Шуйских будут уважать за то, что оставила князя в живых, — тут же постарался я успокоить нервно вздрогнувшую Нику. — Сам князь тоже не посмеет тронуть ту, что была в праве убить, но проявила милосердие.
— Слишком красиво, — шепнула Ника тихо и подавленно. — Никогда так не бывает.
— Со мной — бывает. Поэтому верь мне, и все у тебя будет хорошо.
— Все же, дай мне право ошибаться, — с силой сжала она колени руками. — И право самой принимать правильные решения! Пожалуйста.
— Пусть так, — прикрыл я глаза, соглашаясь.
Сложно отказать той, что спасла жизнь. Скорее, невозможно.
Я слегка вздрогнул, когда ожил сотовый телефон в кармане. Надо же — уцелел, и сейчас своими переливами напоминал о близости цивилизации.
— Але? — Поднял я трубку, а затем на последовавший вопрос оглядел полянку с полудохлым медведем и обломками самолета. — Нет-нет, все в порядке, я могу разговаривать.
— Максим! Это катастрофа! — Прошипел яростным шепотом в трубку Игорь Долгорукий. — Мне сватают Марию Ховрину!
Это, вроде как, дочка казначея империи — сопоставил я фамилии. Про него-то я более-менее знаю, а вот с семьей его не знаком совершенно.
— Погоди секунду, — попросил я и прикрыл ладонью микрофон. — Ника, нужна консультация. Мария Ховрина, знаешь такую?
Девушка хотела было проигнорировать просьбу, дернув плечом, но от прозвучавшего имени отчего-то оживилась и повернулась ко мне, глядя скорее недовольно.
— К Долгорукому Игорю сватают. Интересует характер.
В глазах Ники появилось понимание важности момента и, отчего-то, облегчение. Она поднялась на ноги и на секунду задумалась, прижав ладонь к правой щеке.
Но вместо ответа, изобразила нехитрую пантомиму: вот идет беззаботная девочка, размахивая корзинкой в руках; вот выходит ей навстречу жуткий серый волк, подняв лапы и жутко рыча; вот девочка с улыбкой продолжает идти дальше, любуясь так забавно клацающей волчьей челюстью в левой руке.
Мол, смотри какая жуткая особа, эта Мария Ховрина! И это при том, что у самой гигантский медведь за спиной валяется.
— Короче, пойдет, — подытожил я все увиденное.
— Максим, что пойдет?! — Взволнованно прошипел в трубку Игорь.
— Короче, даю вводную: свадебный торт будет весить ровно столько, сколько твоя Мария Ховрина без одежды. Спрашивать — нельзя! Срок для получения сведений — три дня.
— Максим, ты с ума сошел?! — Взвился голос до небес.
— Игорь, это сорок пять — пятьдесят килограмм торта! А если немного подкормить, то все пятьдесят семь!
— М-мда? — Послышалась задумчивость в его голосе.
После чего в трубке послышалось характерное шуршание, которое бывает, когда забывают завершить вызов и кладут телефон в карман.
А затем чуть приглушенно прозвучал обаятельный, чарующий и располагающий к себе голос, который, что с великим изумлением пришлось признать, принадлежал Игорю:
— Мария, сокровище, не изволите ли вина и этих чудных эклеров?..
Я нажал на отбой и с довольным видом посмотрел на Нику. Та отчего-то прямо кипела справедливым возмущением.
— Что? — Возмутился я в свою очередь. — Я просто помогаю устроить
