Но откровенно ворчать Артем стеснялся — не с Верой же рядом. А та смотрела на тросы и мелькание стыков плит с профессиональным интересом, не отпуская его руку.
Ресторан никого не ждал — поселившаяся за окном непогода распугала всех возможных клиентов. Не было желающих приобрести недешевые блюда и употребить их, глядя на темно-серую хмарь за окном. Даже хитрый механизм, поворачивающий зал вокруг оси башни раз в сорок минут, не спасал — сумрак был за каждым окном, в любом направлении, и без малейшего просвета.
Разумеется, всегда нашлись бы романтики, верящие, что мгла вот-вот отступит — но для них были заведения уровнем ниже и изрядно дешевле. Здесь же царила апатия и мысли об упущенной выгоде — даже официант при виде клиентов только обозначил движение к нам, уже мысленно смирившись, что сейчас гости развернутся и уйдут.
Оттого, наверное, реакция на мою просьбу предоставить в аренду их кухню была недоуменной и без традиционного жесткого отказа, встречающего каждого, кто пожелает пройти в святая святых заведения, и, о ужас — возжелает там хозяйничать (без санкнижки, без инструктажа!). Вместо этого, официант вернулся в компании с администратором и дежурным шеф-поваром. Последний, обведя глазами пустой зал, все же осторожно поинтересовался, что такого могут приготовить уважаемые гости, с чем не справился бы он. Мол, может нам не стоит утруждать себя.
В дискуссию вступать я не стал и просто обозначил сумму аренды — тут уже администратор заведения сам мягонько подхватил повара за локоток, отводя в сторону, а сам широким жестом указал на вход в помещения кухни.
— Владейте и ни в чем себе не отказывайте!
— Благодарю, — скинув с себя пиджак, передал его на руки Артема.
Тут же получил чистый халат, чуть ли не бегом вынесенный официантом из кухни.
— Я помогу? — робко произнесла Вера, обозначив шаг в сторону двери во внутренние помещения.
Посмотрел на нее недоуменно и перевел осуждающий взгляд на ее кавалера.
— Ч-что не так? — Повернулась она к Артему.
— Вера, вот производство высокотехнологичных пластиков — секретная информация? — Тихонько вздохнув, Артем положил ладонь ей на спину и медленно повел в сторону ближайшего столика.
— Ну, да. Но это ведь… — Оглянулась она в мою сторону.
— А тут чистая биохимия: температурные режимы, давление, катализаторы и время.
Он, как и многие мужчины, знал, сколько мистики и магии может содержать фраза «варить до готовности».
— Да ну ерунда, — фыркнула девушка. — Как готовка может быть секретной?
— Все что угодно может быть секретным. Даже как правильно переходить дорогу. — Терпеливо пояснил Артем и обратился к персоналу, деликатно вернувшемуся к стойке. — Можно нам кофе и что-нибудь из десерта?
— Сию секунду!
— И погода за окном ужасная, — проворчала девушка, устраиваясь за столик.
— Если я что-то понимаю, совсем скоро будет ясно и солнечно, — бодро донесся голос Артема за мгновение до того, как я плотно прикрыл дверь.
Сверху равномерно горели плафоны, освещая белоснежный кафель стен и дверцы промышленных холодильников, отражаясь от практически безупречного зеркала стеллажей, раковин и посуды из нержавеющей стали.
— Приступим, — ревизовав содержимое шкафов, удовлетворенно вздохнул я и встряхнул ладонями.
Свет медленно просел, восстановившись так же плавно — словно великан на секунду прикрыл глаза. Затем замерцал стремительно, будто крылья бабочки, чтобы через мгновение погаснуть совсем, оставив помещение в полной темноте. В центре которой синими, искрящими от влитой Силы линиями расцвел объемный алхимический конструкт с гранью в полтора метра, выглядящий шестью кубами, вложенными друг в друга и соединенными через вершины.
— Автоматика тут, конечно, ни к черту, — прокряхтел я, налетев в потемках на угол стеллажа. — Интересно, а если так?..
Комнату тут же осветили десяток звездочек, своим мерцанием отгоняя темноту и разбавляя контрастно-синий оттенок, исходящий от конструкта.
— Вот, гораздо лучше! Как-там он готовился… Ага, давление в сорок атмосфер и отделить белки от желтков…
Кубы конструкта начали медленное вращение — каждый вокруг своей собственной оси…
Через сорок минут мы вместе сидели в светлой приемной цвета орехового дерева: я, Артем, Вера и кусочек свежего торта, запакованный в пластик, на ее коленях. Торт располагался в рекомом месте в знак великого доверия и в результате очередной попытки Артема меня с Верой примирить. Она, видите ли, испугалась, когда на этаже рубануло электричество, а скатерть стала искрить. Ладно хоть Артем удержал сумасшедшую — синтез шел полным ходом, так бы вместо торта запросто мог бы быть студень. Это ж сколько зря переведенных ингредиентов и моего времени!
Сошлись на том, что Вера несет торт и ни в коем случае не открывает упаковку. Да и, честно говоря, со свободными руками было удобнее — электрическая подстанция только-только перезагрузилась, система охраны приняла мой пропуск (где-то наверху подозрительно синхронно проревела сирена), и у нас было около трех минут, пока не запустятся лифты, и Игорь не сбежит.
Вроде как — успели, судя по тому, что симпатичная секретарша за столом приемной уже третий раз нервно перекладывала бумажки из стопки в стопку, а затем обратно. Они формировали то башню, то растекались тремя стопками, то обменивались вершинами, словно в головоломке Эдуарда Люка.
За ее спиной сиял светлый день во всем его теплом августовском великолепии — с синим небом и ярким солнцем, слегка прикрытым перистыми облаками. Хмурые тучи оставили Останкино в покое, к несказанной радости туристов и рестораторов (которые по такому поводу не сильно ворчали на сбой в сети, тем более, что прямо нас обвинить не получалось).
— Так говорите, не придет? — Переспросил я секретаря.
Нас уже успели заверить, что Игоря Александровича Долгорукого сегодня не предвидится.
— Нет! — Подтвердила она.
— Ну, мы подождем, —
