— Можно один вопрос? — Подал голос Артем, до того внимательно прислушивающийся и что-то обдумывающий.
— Ага.
— Как у тебя вообще могла быть девушка?
— Не знаю, — честно пожал я плечами. — Кормишь вкусно, потом сама из дома не уходит.
— М-да… Я, кстати, с Ники стребовал, чтобы она к тебе не лезла. Она согласилась, но с условием, что ты не начнешь первый.
— Это в довесок к ужину в ресторане требование? — Все же дорвался я до сока.
— Значит, вчера вы там и встретились. — Сделал вывод Артем.
— Угу. Чего, кстати, ушли? — Лениво поинтересовался я, сделав глоток.
— Вера не захотела остаться. Считай, сбежала. А я — за ней. Чуть подальше нашли кафешку, кофе попили. Так что нормально все.
Отпущение вины на княжеский манер. То есть, не в претензии.
— Я тоже вкусно поел, — подытожил я воспоминания о дне ушедшем и вновь уточнил время на экране телефона. — Ладно, двенадцать почти. Еще минут сорок, наверное, до результатов. Ты ведь дождешься?
— Дождусь. Почему сорок?
— Да там черновой вариант протокола потерялся. — отложив сок, присел я на шезлонге. — Считай, пришлось каждую работу брать заново и выписывать отметку. А их там… Много, в общем. И ведь обнаружили только утром, представляешь?
— А чего это он потерялся? — Посмотрел на меня Артем с подозрением.
— Ой, да было бы о чем переживать! Там у тебя все равно пятьдесят два балла, а у меня пятьдесят четыре.
— Чего?! — Пронесся рев над площадью, спугивая птиц с веток, молодежь — с бортика фонтана, а вороватую бабусю заставляя отпрыгнуть от клумбы с цветами.
— Тихо ты, — шикнул я на товарища. — Пропал тот протокол. А в работах у нас семьдесят шесть и восемьдесят два. Их и перепишут набело.
— У кого семьдесят шесть? — Взволнованно приподнялся Артем, опершись на правую руку.
— Вот ты это и выяснишь, если дождешься.
— Максим, это нечестно! — Возмутился он.
— Но мне действительно нужно уйти. А чтобы тебе было нескучно ждать, вот тебе спутник. — Нагнулся я к самому крупному баулу, вжикнул замком и принялся осторожно извлекать содержимое.
— Манекен?! — Приподнявшись и заглянув мне за плечо, удивился друг.
— Побольше уважения! Это заслуженный манекен, у него, между прочим, два пулевых отверстия в затылке. — Проворчал я, аккуратно размещая его на своем месте.
Одет он был точь-в-точь, как и я — туфли, брюки со стрелочкой и безрукавка. Внешностью, тоже следует отметить, походил очень близко — особенно, если смотреть издали и без спецтехники. Во всяком случае, цвет кожи и даже спокойная мимика лица смотрелись весьма убедительно, а не как у его коллег из магазинов одежды. Только вот глаза выдавали — но мы их сейчас черными очками прикроем, из того же баула выуживая. И на всякий случай — кепочкой волосы примнем, чтобы совсем все хорошо…
— Максим? — Холод и строгость в голосе Артема переводили слово в требование-приказ объясниться.
Простым текстом это прозвучало бы, как «Два пулевых отверстия? Какого демона? Кто?! И ты молчал?!». Но эта их высокородная экономия на словах и буквах…
— Этот город редко кого принимает сразу. — Посетовал я на внешние обстоятельства.
Двух предшествующих манекенов вообще разорвало на куски, вместе с машиной и грузовым вагоном… Ему незачем об этом знать, да и мстить теперь тоже некому. Уже некому.
— А как же… — пожевав нижнюю губу и что-то напряженно обдумав, произнес Артем. — Как же твои дороги, которые ты строил? И эти… Хозяева города? Где был их порядок?
— Оказанная услуга ничего не стоит, — критически оглядев получившуюся из манекена и шезлонга композицию, признал ее вполне удовлетворительной и принялся деловито сворачивать освобожденный баул. — Честно говоря, наплевать им на эти дороги. Вот как первая машина проедет по асфальтовому покрытию, так тебя и забудут, если соберешься строить или ремонтировать.
— Максим, я же видел их отношение, слышал слова их слуг, — послышалось раздражение в его тоне — как и всякий раз, когда происходит что-то непонятное и выбивающееся из его понимания.
— А? Так я же не просто так дороги делал, — завершил я возню с сумками и выпрямился, держа в руках объемистый сверток. — Я под каждой закопал несколько десятков кладов, а координаты — записал. От миллиона до десяти миллионов рублей, банкнотами в герметичных контейнерах. Плюс контейнеры-обманки, в огромном количестве.
— И зачем это? Какая связь… — Нахмурился друг.
Но в его глазах я уже видел легкое мерцание понимания — пока еще робкое, не готовое поверить.
— Затем, — присел я на дорожку. — Что случись недопонимание между нами, и первые координаты попадут в сеть. Потом вторые. А потом я даже не стану ничего выкладывать. Незачем. Все дороги и без этого превратятся в лунный ландшафт, разбитый поисковиками. И мои дороги. И чужие дороги. Все встанет намертво, вся Москва.
— Они ж тебя в порошок сотрут? — Округлил глаза Артем.
— Попытаются, — равнодушно пожал я плечом. — Но от гнева деда это их не спасет. А кто пустит неудачника на престол?
— Первый же ремонт, прокладка труб, строительство перехода и…
— И моя строительная компания получит новый подряд, — оглядел я толпу и взглянул на часы. — Мера непоправимого ущерба, который ты готов нанести, определяет степень уважения.
— Ты перегибаешь палку, — поморщился Артем, массируя виски и явно пытаясь разобраться, что ему делать с этой информацией.
— Да ну? — Скептически посмотрел я на юношу, в одиночку способного уничтожить городской квартал. — И по какой, позволь спросить, причине враги улыбаются твоему отцу?
— За нами целое княжество, Максим. Это не то же самое, что один раз громко хлопнуть дверью и уйти в небытие. — Все же, склонился он жесткому неодобрению моих действий — и в голосе, и во взгляде.
— О, не беспокойся, — сменил я тон на беззаботный и широко улыбнулся. — У меня богатые планы на жизнь, а дверей в ней ожидается немеряно..
— Не паясничай! Я поражаюсь твоему легкомыслию! — Возмутился Артем.
— Это говорит человек, рядом с которым манекен с двумя дырками в голове. — Посетовал я в ответ. —
