– А как же он тогда встает? – живо заинтересовался Валме. – Есть какой-то секрет?
– Его будят, – объяснила Селина. – Дома я, а в других местах кто получится. В армии с этим просто, потому что всегда есть часовые.
– А в Фельпе? Кто его будил в Фельпе?!
– Кухонные слуги. Они встают чистить печи очень рано. У вас что-то случилось?
– У меня слегка рухнул мир. В Дыру, но это не опасно, давайте вернемся к нашей беседе. Если это не секрет, почему вас так занимают коронованные особы?
– Я обещала папеньке одну вещь. Понимаете, папенька очень переживает, что бабушка теперь графиня, ему нужно утереть ей нос, а для этого нужен король или герцог. Только не Монсеньор, потому что папенька на него обижен, он даже не пошел к нему, когда его посылали, правда, тогда на меня напала девица фок Дахе. Мы с Маршалом – это мой кот – ее прогнали, и она попыталась увести сначала виконта Сэ, а потом своего отца. У неё бы вышло, если б не Монсеньор… Другой, граф Савиньяк, я вам об этом уже рассказывала. Как вы думаете, если граф Савиньяк напишет казару Баате, тот его послушает?
– Полагаю, что да. – Баата и не такие услуги оказывал! Конечно, в Кагете графов нет, только казароны, ну так это живые, а покойного Арамону запросто можно произвести, скажем, в казаронги и сказать, что это герцог на кагетский лад. – Казар очень любезный молодой человек, но просьбу Алвы он выполнит с особым удовольствием. Однако мы еще не прояснили…
Беседовать с девицей Арамона можно было и просто для души, но Марселю удалось собрать немало винограда, из которого оставалось получить вино. Скорее всего, «Дурную кровь», хотя могла выйти и «Змеиная». Когда собеседница отправилась тормошить окончательно поникшего брата, виконт почти не огорчился, поскольку услышанное требовалось переварить. По возможности быстро. Валме рассеянно созерцал белую, оживленную редкими черными росчерками дорогу, пытаясь разобраться в приключениях рэя Кальперадо и пока незнакомого хромого полковника, воспитавшего препротивную дочку.
Началось всё просто и печально. Рэй Герард собрался пожертвовать собой, чтобы переговоры с дриксенскими бесноватыми обернулись поводом для немедленного сражения. Сам Герард тропами Холода прежде не ходил, с покойным папенькой последний раз общался в Октавианскую ночь и нечисть без подсказки не распознавал. Селина сразу же примечала отсутствие тени, дружила с Зоей и умудрялась вертеть отцом-выходцем. Обожравшихся скверной подонков юная красавица бесила заметно сильнее брата, при этом людям приличным, к которым виконт не без удовольствия причислил и себя, девушка очень нравилась. Кроме того, Селина чуяла неискренность и умудрялась с ходу делать диковинные выводы, в которых, однако, было разумное зерно. Катарина и старший Савиньяк вызывали у нее полное доверие, как и его величество Хайнрих, пообещавший не укрывать убийцу королевы. Валме нашел это правильным, но в том, что медведь изловит беглого кабанчика, усомнился. Чтобы из Олларии добраться до Гаунау, требовались не абы какие мозги и еще больше не абы какое везение. Скорее всего, удравший юнец нашел свою смерть на каком-нибудь постоялом дворе, где сдуру принялся трясти золотом или грубить.
Марселя судьба поганца особо не занимала, но для Эпинэ и Ларака-Надорэа было бы лучше, если б Окделл так и сгинул. При этом Роберу хватило бы ненужности суда, но Лараку для успокоения требовалась могилка, на которую можно носить цветочки. Устроить таковую было по силам Салигану, благо свободный дукс стал обладателем кучи окделлских одежек, а подходящих трупов в Олларии пруд пруди… Впрочем, сам труп не очень-то и нужен, главное – место подобрать. Где-нибудь за Фебидами, в овражке… Нет, овраги у Робера будят и без того настырную совесть, пусть будет перелесок или бережок. Да, именно так! Добрые люди по весне найдут, опознают по сапогам и цацкам, быстренько зароют, даже отслужат, и всё! Не выкапывать же.
– Сударь, – возглавлявший отряд Леблан коснулся лохматой шапки, – встретили… драгун савиньяковых. До ставки ихней рысцой часа полтора трюхать.
– Очаровательно. – И к кошкам могилы, тем более пустые! – Вы не осведомились об исходе минувшей баталии?
– А… Сударь, чего?
– Дрались вчера, твою кавалерию, или нет?
– Еще как! «Гуси», даром что бесноватые, зубы об своих… которые теперь наши, пообломали, да и мы славно саданули. Маршала… который второй Савиньяк… только слегка подпортили, ну так до свадьбы заживет.
– Несомненно, – с чувством согласился Валме, – а кто у нас теперь командует? Монсеньор?
– Он! Мы-то, сударь, как теперь? Едем или сворачиваем? Драгуны говорят, тут неподалеку обозик стоит. Теньенту б вашему лечь бы…
Мысль была разумной и привлекательной, а сражение – и кто бы мог подумать? – выигранным. Валме погладил ставшую за день несколько роднее лошадь.
– Я – офицер при особе, – со вздохом объявил он, – следовательно, я должен с оной особой воссоединиться. Короче, мы едем дальше, а Жакна выдержит, жакны выдерживают все.
2
Легкий, пропахший дымом и луком ветерок разносил песни и тепло расцветивших долину костров. Мелодии путались, как конские гривы, что-то Робер наверняка слышал, но разобрать в общем гуле знакомые слова не получалось. Попробуй разбери, когда вокруг хохочут и вспоминают вчерашнее.
– Так готово, други, – возвестил с чего-то красноглазый Коломан. – Сало вытопилось, закладывать пора.
– Идем, – Гашпар приобнял Робера за плечи, – говоришь, не едал еще нашей мешанки?
– Только слышал, – признался Иноходец, – хотя Осенний Излом и встречал с Балинтом по-алатски.
– Мешанка, то для витязей, – объяснил опекавший какие-то черные мешочки Дьердь. – Сами творим, женщин да чужих не пускаем.
– Как же их пускать? – хлюпнул носом Коломан. – Не можно женщинам на плачущих витязей глядеть! А без слез мешанку не закрутишь…
– Без слез не бывает, без тмина с кошачьим перцем тоже…
– Без тмина мешать, удачу шугать, мармалюк приваживать…
– Тмина братец не прихватил, – Гашпар откровенно веселился, – вот и пустил Излом коту рыжему под хвост.
– Ну нет! – вскинулся Эпинэ, вспоминая пляшущее в темном дворе лохматое пламя, огонь во рту и дальние зарницы. – Тмин не тмин, а встретили осень мы хорошо! Вот о чем Балинт жалел, так о скрипке.
– У нас скрипки, хвала Охотничкам, есть, – обрадовал Дьердь, – и цимбалы есть, и бубен. Как же на войну да без них? Только до чипетной чарки нельзя! Ну что, Гашпар, ты за господаря, тебе и выжарки убирать!
– Так и уберу! А ну с дороги, господарь по выжарки идет!
Витязи со смешками расступились, стал виден утвержденный над костром здоровенный таган.
