Голубка узнала язвительный смех Клинка Бога, Железного Кулака, и смешки нескольких Его любимчиков, и поняла, что они окружали Его, а значит, Бог хотел, чтобы она подошла к нему – и позволила Ему взять себя прямо здесь, на глазах у Его людей и ее Помощниц.
Она сжала челюсти и вскинула подбородок.
– Господин мой, я буду счастлива видеть Тебя на своем ложе, но не здесь. – Она поманила Его рукой. – Пойдем со мной туда, где нам никто не помешает.
– Но мне хорошо и здесь, в компании моих Жнецов. Они свободно распоряжаются твоими Помощницами – и ни одна еще не жаловалась. Не так ли, мои дорогие?
Вокруг раздалось дружное: «Да, Господин!» и «Мы рады Твоим Жнецам так же, как рады Тебе, Господин!».
– Видишь, пташка? Они не прикрываются ложной стыдливостью. Я хочу, чтобы ты брала с них пример. – Притворное дружелюбие в голосе Бога сменилось жесткостью.
– А Богиня тоже не будет прикрываться ложной стыдливостью, Господин? – резко спросила Голубка, расправив плечи. Ее страх выдавали лишь красные следы от ногтей, которые она вонзила в ладони, готовясь к реакции на ее ответ.
На храмовом балконе повисла тишина. Голубка кожей чувствовала, как всеобщее внимание обратилось на нее.
Смерть расхохотался – раскатисто, громко, от души.
– Какая же ты забавная, пташка, – сказал Смерть. – Такая робкая, на вид почти дитя, а гляди ж ты – взываешь к Богине так, словно говоришь за Нее.
– А кому еще говорить за Нее? – спросила Голубка упрямо. – Тебе? Значит ли это, что Ты позволишь Богине говорить за Тебя?
– Осторожнее, пташка. Знай свое место. Не заставляй меня подрезать тебе крылышки.
– Прошу прощения, Господин. – Голубка присела в низком, изящном поклоне. Но когда она выпрямилась, то снова ударила Его словами. – Разве не в этом Храме поселится Великая Богиня Земли, когда Ты пробудишь Ее? – Голубка широким жестом обвела вокруг, подаваясь вперед всем своим юным, цветущим телом.
– Так и есть, – согласился Бог.
– А раз так, то до тех пор, пока Она не ступит под его своды, моя обязанность – хранить его священную чистоту. А потому я не стану предаваться с Тобой распутству на потеху Твоим Жнецам.
– Как ты смеешь…
– Я смею, потому что я всю жизнь была Оракулом Богов! Я знаю, каким они хотят видеть свой храм, – перебила Его Голубка. – Если я переступлю границу дозволенного, Богиня исправит мою ошибку, когда пробудится в моем теле. А до тех пор я прошу Тебя уважать меня так же, как уважаешь ты Ее Храм.
– Быть может, я тебя недооценил, пташка. – В голосе Смерти звучало раздражение и пренебрежение. – Прочь с глаз моих. Возвращайся в свое убежище. Мы со Жнецами уходим на закате. Ночью мы возьмем город Других. После этого я приду за тобой и начну пробуждение моей Супруги. Убирайся и не показывайся мне на глаза, пока я сам за тобой не приду. Ты меня утомляешь.
– Да, Господин.
Голубка снова отвесила низкий поклон. Она взялась за руку Лили, и девушка повела ее прочь, но их остановил резкий голос Бога.
– Твоя Помощница может остаться, – сказал Смерть. – Мне нужно получить удовольствие, в котором ты мне отказываешь. Подойди, маленький цветок, – обратился Он к Лили.
Голубка почувствовала, как затряслась от ужаса подруга.
– Какая из Помощниц с большей охотой возляжет с Богом? – торопливо зашептала она Лили.
– Зайчишка – она с радостью ему отдастся, – дрожащим голосом отозвалась Лили.
Голубка повернула голову и с подчеркнутым равнодушием бросила через плечо:
– Лили нужна мне, чтобы добраться до спальни. Из-за Жнецов мне сложно ориентироваться в Храме. Зайчишка! – позвала она.
– Да, госпожа! – выдохнула девушка у нее за спиной.
– Как ты смотришь на то, чтобы позаботиться о моем Господине, пока Лили занята?
– С радостью, госпожа! – живо откликнулась она.
– Представься Смерти, – велела ей Голубка.
– Да, госпожа!
Голубка услышала, как босые ноги Зайчишки застучали по выложенному плиткой полу, когда та бросилась на балкон.
– У нее пышная грудь, а кожа почти не тронута болезнью, – негромко сообщила Голубке Лили. – Я слышала, как несколько мужчин называли ее красивой.
– Сними одежду, Зайчишка. Покажи себя нашему Богу. – Хотя Голубка чувствовала нетерпение Зайчишки и слышала, как поспешно та сбросила с себя одежду, внутри у нее все сжалось. – По душе ли тебе эта Помощница, Господин мой?
Голубка услышала негромкий, интимный смех Смерти, который знала слишком хорошо.
– Она мне подойдет. А теперь – прочь! Я от тебя устал.
– Уведи нас отсюда. Навсегда, – тихо сказала Голубка Лили. – Быстро!
Под тихие вздохи, девичье хихиканье и низкие, сладострастные стоны Лили с Голубкой вернулись в дальний конец покоев, к спальне, но лишь для того, чтобы надеть спрятанные под лежанкой башмаки. Затем Лили выглянула наружу и сообщила:
– Все смотрят, как Зайчишка ублажает Бога, – даже те, кто был в покоях.
– Пора. Обойдем вокруг моей спальни. Потом остановимся и убедимся, что никто за нами не следит, а после выйдем из Храма.
Лили сделала так, как велела ее госпожа и подруга, и, остановившись, окинула взглядом просторную залу.
– К Зайчишке присоединились Маргаритка и Оборка. Они танцуют для Бога. Жнецы с них глаз не сводят, – доложила Лили. – Можно идти, на нас никто не смотрит!
Голубке следовало бы кинуться из Храма к свободе, но она помедлила в последний раз.
– Лили, ты уверена, что среди Помощниц никто не разделяет наши чувства?
– Госпожа, как я и говорила – нет. Помощницам нравится внимание Жнецов. Мужчины наконец сильны и здоровы, и к ним прислушивается сам Бог. Они хотят жить в будущем, которое Он приготовил для Народа. Им нравится, что Он заботится о них, нравится представлять жизнь в лесу, вдали от болезни и смерти.
– Но от Смерти им не уйти. Он поработит их всех.
– Такое рабство им по душе.
Голубка вскинула подбородок.
– Тогда покинем это омерзительное место. Но медленно. Нужно идти так, будто ничего необычного не происходит.
– Понимаю.
Крепко держась за руки, девушки пересекли покои Богини по узкой дорожке, ведущей через развалины лестницы на улицу. Во дворе они остановились.
– Что ты видишь? – спросила Голубка.
– Жаровни горят. За огнем следят больные. Те, кто слишком стар или слаб, чтобы заинтересовать Смерть; кому Он отказал в превращении и поручил черную работу, которую они будут выполнять до самой смерти. Я спрятала наши сумки под обломками на другой стороне двора.
– Отведи нас туда.
– Старики увидят тебя, госпожа.
– Они меня не тревожат. Меня тревожит Смерть.
– Тогда тебе не о чем тревожиться – по крайней мере, пока. Сейчас Ему есть чем заняться, – сказала Лили.
– А потом Он пойдет на Других. Мне не нужно беспокоиться до завтрашнего дня.
– А завтра мы будем далеко отсюда, – подхватила Лили.
Они медленно пересекли двор; со стороны казалось, что Оракул и ее любимая Помощница вышли на прогулку. Несколько больных стариков поприветствовали Голубку. Она улыбалась и кивала, стараясь
