– От Ярослава гонец пришел. Завтра он в гости пожалует, да не один, а с невестой и тестем. Но только он этой свадьбы не хочет, и нужно ее сорвать. Вот тебя он и просит о помощи, – без прелюдии выложил все Даниил.
Святослав удивленно посмотрел на боярыча.
– Меня просит? Ты уверен, если ты не забыл, я простой отрок из детских. Меня даже гостям не представят. Может, он тебя просил? Ты же боярыч, ты за столом точно со всеми будешь.
– Нас с тобой попросил как братьев о помощи. Но мне отец запретил, а тебе запретить некому. Поможешь?
Да-а, и что же они такое придумали, раз благоразумный Путята запретил сыну в это влезать. Но отказывать Ярославу не дело, побратим все-таки.
– И что делать нужно?
– Брата невесты убить, – спокойно, как ни в чем не бывало ответил Даниил.
У Романова чуть челюсть не отвисла.
– Ты шутишь? Ты что, мне гостя предлагаешь в спину ножом пырнуть? – Святослав аж привстал с лавки. Нет, это даже для него подло. Особо правильным он себя никогда не считал, но это бесчестно.
– Нет, не ножом, на поединок вызвать.
Святослав сел и вздохнул. Бредовый план.
– Во-первых, я ребенок, никто со мной биться не будет. Во-вторых, ты меня с мечом видел? Это он меня убьет, а не я его.
Даниил подошел ближе и сел на лавку рядом с Романовым.
– Он тебя всего на два года старше и, говорят, тоже не особо горазд на мечах биться. А поединок он примет, если ты его сестру оскорбишь, он же княжич.
Тут Святослав встрепенулся еще больше. Девчонку обижать – это вообще не по-мужски.
– Я женщин не обижаю. Пусть кто-нибудь другой это сделает. Да, любой гридень все сделает лучше меня.
– С гриднем он биться не будет, выставит против него своего сотника Изяслава, а против него никому не выстоять. Тот поединкам в самом Константинополе учился. А тебя он не посчитает за противника, сам выйдет, да и Изяслав с тобой на перекресток не пойдет. Зазорно воину с ребенком биться. Про других отроков из детских даже не спрашивай: чтобы он на поединок вышел, нужно, чтобы противник в его глазах достоин был. А Ярослав тебя рыцарем представит. Так что кроме тебя некому.
Вот же я влип. Биться с сыном князя да еще оскорбить при этом его дочь. Да если даже я выживу в поединке, он меня потом со свету сживет за сына и за дочь. На хрена мне такой враг?
– Еще Ярослав сказал, что коли поможешь, проси, что захочешь. Ну, а если нет, то он поймет. Обиды на тебя держать не будет.
Святослав махнул на Данилку рукой.
– Ладно, Бог вам судья, да и мне тоже. За это он нас накажет. Вызову его на бой.
После этого разговора Святослав долго не мог уснуть. Он никак не мог понять, зачем это все нужно Ярославу. Есть множество гораздо более простых способов отказаться от женитьбы, тем более, если его отец Всеволод был не слишком предрасположен к отцу Агафьи.
Кавалькада всадников прибыла в детинец к полудню следующего дня. Святослав в это время тренировался с десятком во дворе на шестах. При этом тренировка проходила на бревне, установленном на двух пеньках. Проводил тренировку хирдман дяди – Олаф. Отбивать удары шеста и при этом сохранять равновесие на бревне – очень непростая задача. Святослав, к его несчастью, упал с бревна, сбитый ударом Трувора, крепкого парнишки из его десятка, – прямо в тот момент во двор въехал Ярослав с гостями.
По правую руку от него ехал дородный мужик, лет тридцати, с окладистой рыжей бородкой и серьгой в ухе. Кафтан мужика был из шелка и оторочен золотой нитью, на поясе висел меч, гарда которого была украшена драгоценными камнями. Выглядел мужик как денди из столицы, приехавший в какой-нибудь Мухосранск.
По мнению Святослава, то, как был одет князь Стародубский, многое говорило о нем. И меч у него не оружие, а парадная игрушка, и кафтан драгоценный вместо доброй брони. Вот Ярослав по сравнению с ним настоящий витязь, ему всего пятнадцать, а он и слажен добро, и одет скромно, и кольчуга на нем с мечом для сечи. Ничего лишнего, только то, что в бою надобно. Не стал бы Романов с таким человеком союз строить, продаст ради выгоды и не посмотрит, что его дочь твоя жена. А вот Агафья Святославу понравилась, она была старше Ярослава на два года, не сказать что хрупкая и женственная, даже наоборот. Крепкая девка, сбитая, бедра круглые, упругие, грудь высокая, большая. У Святослава она сразу же с кобылой породистой ассоциировалась. Такая же быстрая и сильная. И лицо у нее грубоватое, но при этом красивое, северная красота. Такие девушки никогда не были во вкусе Романова. Но Ярославу она, похоже, нравилась. Он ей что-то азартно рассказывал, смеялся, жестикулировал, а она отвечала ему взаимностью.
При виде падения Романова с бревна Агафья громко рассмеялась, указав пальцем на парня, развалившего в грязи. Как назло, ночью прошел дождь и земля размокла. Ярослав же махнул Святославу рукой и подозвал его к себе.
Ну вот, сейчас подначивать начнут, да еще девка эта. Надо Трувору темную устроить, десятника своего при честном народе в грязи извалять.
Романов поднялся с земли и подошел к всадникам, почтительно поклонившись.
– Это побратим мой, Святослав, жизнь мне на охоте спас, – представил Ярослав гостям Романова.
Всеволод мельком бросил взгляд на парня и, не заинтересовавшись подростком, направился к вышедшему навстречу Путяте. А вот Агафья внимательно рассмотрела Романова.
– Красивый мальчишка, вырастет – от девок прохода не будет. Только я бы на твоем месте не рассказывала всем, что тебя ребенок спас. На зайца, что ли, охотились?
Ярослав возмущенно втянул воздух.
– Да какого зайца?! Медведь это был, да к тому же самый настоящий людоед.
Княжна удивленно развела руками.
– Ну тогда я совсем ничего не понимаю. От зайца людоеда такой гридень, конечно, оборонил бы, негоже князю с зайцем биться, а вот на медведя я бы такого воина только в качестве приманки взяла. Аппетитный мальчишка. – И княжна громко и звучно рассмеялась. Помедлив, к ней присоединился и Ярослав. А вот Романову было не до смеха. Первое впечатление о княжне сразу куда-то улетучилось. Не далеко от отца ушла.
– Не в размере дело, лесоруб тоже мал, а дуб вон какой большой, да чем больше он, тем только громче падает, –
