– Невелика потеря, – проворчал Ланзо, уперся ногой в спину бретера и рывком высвободил засевшую меж ребер покойника шпагу.
Я оттолкнулся от стены и зло оскалился:
– Да? А если это было не ограбление? Если им заплатили?
Угорь вытер кровь с клинка и убрал его в ножны.
– Сейчас узнаем, – уверил он меня, приступил к обыску и крикнул: – Эй, Ганс! Как улов?
– Еще смотрю, – отозвался громила.
– Бумаги! – напомнил я, напряженно прислушиваясь к шорохам ночного города. – Все, что найдете, несите мне!
Пролить свет на личности несостоявшихся убийц могли не только подорожная или вид на жительство, но и долговые расписки, ломбардные описи и личные письма. А узнаем имена, будет куда проще разобраться в мотивах нападения. Это для городской стражи нет никакого дела, случилось непредумышленное убийство при ограблении или так и планировалось изначально; для меня разница была принципиальной.
Я поднял с земли плащ и подошел к Гансу. Безжизненное лицо фигляра оказалось незнакомо. Модная стрижка, напомаженные усики, недешевая одежда. На грабителя мертвец нисколько не походил. Впрочем, на наемного убийцу – тоже.
Оскорбленный воздыхатель сеньориты Розен? Но как бы он отыскал меня в Кларне?
Больше напоминало банальную попытку ограбления…
– Ганс! – вновь окликнул напарника Ланзо. – Что у тебя?
– Слезки! – отозвался Типун, отправив мелочь мертвеца себе в кошель, и принялся стягивать с пальца дешевое серебряное колечко.
Я обратил внимание на ухоженные ногти покойника и перешел к Угрю. Его жертва оказалась совсем другого поля ягодой. Битый жизнью волчара с прочертившим лоб над бровями шрамом и рассеченной губой.
– Пустышка! – разочарованно процедил Ланзо, поднимаясь от тела. – Никто им за твою голову не платил, решили срубить монет.
– Только глупец заплатит за мокрое дело вперед! – заявил я.
– Только глупец не возьмет за мокрое дело аванс! – парировал Ланзо. – Ганс, иди сюда!
Типун оставил в покое мертвеца, подошел и поднял с земли шпагу бретера.
– Недурственная сталь, но баланс не идеален, – вынес он вердикт.
– Оставь! – распорядился Ланзо.
Ганс глянул в ответ с нескрываемым сомнением, но послушался и бросил трофей под ноги. Решение это далось громиле нелегко; он неровно дышал к заточенным железкам и готов был увешаться ими с ног до головы. Оставалось лишь возблагодарить Вседержителя, что у этой игрушки оказался дурной баланс. Еще не хватало проблем с городской стражей…
Глава 2
Мархоф встретил дождем. Мелким осенним холодным дождем, противным и серым. И под стать ему было мое настроение.
Я не рискнул обращаться к городской страже, мы просто бросили трупы в подворотне и ушли. Узнав на следующее утро о нападении, епископский викарий потребовал принять меры к опознанию убитых, но ничего путного из этой затеи не вышло; мы только впустую потеряли время на ожидание ответа. Парочка мертвецов ранее в поле зрения местных стражей порядка не попадала, не сумел помочь и представитель городских властей. Никто не знал, когда напавшие на меня люди приехали в город, никто не знал, где они жили и чем зарабатывали на жизнь.
Кормящиеся с ножа бродяги? Версия была ничуть не хуже и не лучше других, но света на вчерашнее происшествие не проливала. И это выводило из себя.
Поднявшись в квартиру, я разулся, повесил насквозь промокший плащ к очагу и в ответ на вопросительный взгляд Хорхе лишь проворчал:
– Даже не спрашивай! Впустую съездил.
– Воду вскипятить? – спросил слуга.
Я глянул на бутылку рома, немного поколебался и кивнул.
– Вскипяти, – а сам разделся и забрался под одеяло.
В душе царил полнейший раздрай. Неудача с библиотекой кафедрального собора, ночное нападение, дурная погода. Еще и полнолуние проклятое…
– Апельсины я вручил, – сообщил Хорхе, подвешивая над огнем наполненный из кадки котелок. – Вам выразили искреннюю признательность.
– Это радует. Уве кого-нибудь узнал?
– Нет, зато кое-кого удалось узнать мне.
Я заинтересовался и приподнялся на локтях:
– И кого же?
– В «Белой лилии» обретается шпик Кабинета бдительности. Столкнулся с ним в дверях.
Известие это меня неприятно поразило.
– Хорхе, ты уверен?
Слуга кивнул:
– Видел его на почтовой станции Стожьена. Он разговаривал с человеком аус Баргена.
Я выругался. Секретарь Кабинета бдительности все же отрядил проследить за мной соглядатая! Подозревает, что я связан с тем дельцем?
Ангелы небесные! Этого еще не хватало!
– Лет сорока на вид, крепкого сложения, светловолосый, с короткой бородкой, – поделился Хорхе со мной весьма расплывчатым описанием соглядатая и пообещал: – Покажу его вам при случае, – потом немного поколебался и спросил: – Если в Кларне действительно был де ла Вега, не стоит ли об этом сообщить?
Я досадливо отмахнулся:
– Не уверен, что видел именно Сильвио. Но даже если не ошибся, чего не стоит делать, так это еще глубже влезать в то дело. Оно дурно пахнет. Не знаю, был южанин в сговоре с чернокнижником или просто оказался не в том месте и не в то время, но чем быстрее о нас забудет аус Барген, тем лучше.
– Как скажете, магистр, – не стал настаивать на своем предложении Хорхе.
– Что с помощником книготорговца? – спросил я. – Этим, как его… Романом?
– Его зовут Роман Кацен, – сообщил слуга, присаживаясь на табурет. – Поговорить с ним не удалось.
– Не нашел подхода? – удивился я.
– Не в этом дело, магистр, – смутился Кован. – Роман – изгой, отверженный. Если я заведу с ним знакомство, то стану в глазах соплеменников таким же парией, как и он.
Я уселся на кровати:
– Какое тебе дело до здешних детей ветра?
Хорхе поморщился:
– Дурные вести разносятся быстро. Вскоре все узнают, что я не заслуживаю уважения. Никто не станет со мной говорить, никто не подаст руки. Не только в этом городе – везде.
Я поцокал языком:
– И чем же запятнал себя Роман?
– Мои соплеменники не одобряют его романтических предпочтений.
– Молоденькие девочки? – предположил я.
Кован покачал головой:
– Нет, магистр.
– Неужели мальчики?
Удивлению моему не было предела. За такие шалости могли сгноить на каторге, а то и вовсе отправить на костер. Если, разумеется, ты не влиятельный аристократ с родословной в пару почтовых миль длиной.
– Не мальчики, – вздохнул Хорхе, – а молодые образованные сеньоры, которым хочется, – слугу перекосила гримаса отвращения, – странного. Они собираются в одном заведении на окраине. Роман там завсегдатай.
– Хм… – задумался я. – Если прихватить его на горячем…
– Там чрезвычайно надежная охрана, я проверял, – уверил меня Кован. – Налет кончится большой кровью, а городская стража скуплена на корню.
– Ладно, – отмахнулся я и вновь откинулся на подушку. – Это стоит обдумать. А пока завари травы. Еще не хватало свалиться с простудой…
Хорхе начал готовить травяной настой, и я рассказал ему о вчерашнем нападении.
– Думаете, это не случайность? – нахмурился слуга и задумчиво повторил: – Бретер со шрамом поперек лба? Хм…
– Видел такого? – заинтересовался я.
– Нет, магистр, – покачал головой Кован. – Столь заметного головореза я бы запомнил.
Он потер ладонями морщинистое лицо, затем наполнил травяным настоем глиняную кружку и сказал:
– Есть хлеб и сыр.
– Не стоит, – отказался я. – Успели перекусить. Сейчас переведу дух и пойду в библиотеку. Занимайся делами, меня прикроют живоглоты.
Хорхе фыркнул, но промолчал. Вид у него был непривычно усталый.
Я отпил горячего
