– Ренегат – это вы?
Показалось, будто Ланзо прогудел свое неизменное «тру-ту-ту», и я выдохнул беззвучное проклятие.
– Магистр Риперторп! – возмутился канцлер. – Что вы себе позволяете? Что за бред несете?! Вы пьяны?
Мой коллега ничуть не смутился холодному тону хозяина кабинета, кинул черный плащ на пустой стул, кисло усмехнулся.
– Меня вызвали по поводу дуэли, – сообщил он, – а в результате я, к величайшему своему удивлению, узнал, что в университете ведется некое тайное следствие! Это так?
– Уже не тайное, – проворчал я, порылся в саквояже и кинул на стол бумаги с поручением на проведение дознания. – Значит, толкуют о Ренегате?
– Угу, – промычал магистр Риперторп и зашелестел моими документами.
Я стянул университетский перстень и заменил его служебной печаткой. Подышал на эмблему Вселенской комиссии, потер о рукав, наводя блеск.
– Как не тайное? – растерянно переспросил декан. – Но его преосвященство…
Я поднялся из-за стола и официальным тоном произнес:
– Следствие по факту наведения порчи на бакалавра Ральфа вон Далена объявляется открытым!
– Епископ вам голову оторвет… – в отчаянии простонал Келер и обратился за поддержкой к хозяину кабинета: – Это поставит крест на репутации факультета!
– Бросьте, Клос! – отмахнулся канцлер. – Обычное рутинное следствие. Вы же слышали: дело касается исключительно наведения порчи.
– А есть что-то еще? – заинтересовался магистр Риперторп, возвратив мне бумаги.
– Всегда есть что-то еще, – ответил я.
И это было воистину так. Начать хотя бы с того, что моего прозвища не знали ни канцлер, ни декан. Не было оно известно никому и в окружении епископа Вима. Я не раскрывал его живоглотам, и, полагаю, даже Хорхе не подозревал о том, что коллеги имеют обыкновение звать меня Ренегатом. Прозвище было вполне объяснимым, но… неприятным. Я терпеть его не мог.
И вот теперь об этом болтают на каждом углу! Кто-то всерьез постарался испортить мне жизнь, дабы заставить убраться из города. В первую очередь на ум приходил оскорбленный граф Розен, но едва ли провинциальный аристократ мог похвастаться связями во Вселенской комиссии. Купил кого-то, у кого такие связи имеются?
Я смерил пристальным взглядом магистра Риперторпа. Тот спросил:
– Берете руководство на себя?
– Имеете что-то против?
– Отнюдь.
Я вздохнул и прошелся по кабинету.
– Мне понадобится список присутствовавших на сегодняшней лекции школяров. Слушателей профессора Верона надо выделить отдельно. И я допрошу всех, но уже завтра, в первой половине дня. Обеспечьте явку, мэтр.
Клос Келер насупился, затем сдался и кивнул.
– Помимо школяров, должны явиться все преподаватели, у которых занимался вон Дален, и заведующая библиотекой. На чем она, кстати, специализировалась?
Декан растерянно посмотрел на канцлера, затем промямлил:
– На некоторых аспектах ментального доминирования. Ничего запретного в этих изысканиях не было, но ей рекомендовали заняться более… подходящими областями тайных искусств.
Ментальное доминирование?! Я хмыкнул. В голове сама собой возникла связка «Эльза – Ральф – Лорелей». Имена были словно бусины нанизаны на знание о манипулировании чужим разумом. Заведующая библиотекой поделилась своими исследованиями с бакалавром, а тот обучил кое-каким фокусам графскую дочку. Логично? Вполне. Только вот Эльза имела доступ к «Житию подвижника Доминика» все то время, пока сочинение находилось в университетской библиотеке. С чего бы ей заинтересоваться книгой теперь?
Искала вырванные листы? Предположение это показалось мне в высшей степени натянутым, зато возникло иное подозрение: быть может, дамочка столь изощренным способом вознамерилась отомстить изменившему ей любовнику? Неспроста же Эльза исходила ядом по поводу сеньориты Розен!
И, если уж на то пошло, не рассказал ли я Эльзе больше, нежели отложилось в памяти? Ментальное доминирование позволяло не только вытянуть из человека информацию, но и нужным образом перекроить его воспоминания.
Ангелы небесные! Да я сам проделал нечто подобное с Уве!
– Нельзя ли отложить допрос школяров на более поздний срок? – обратился ко мне канцлер. – Завтра праздник вхождения пророка в Ренмель…
– Пророк вошел в город в полдень, – отрезал я. – К этому сроку мы уже освободимся. А теперь, сеньоры, позвольте откланяться…
Я подхватил плащ, шляпу и саквояж и двинулся к выходу. Представитель местного отделения Вселенской комиссии поспешил следом.
– Магистр Риперторп! – окликнул вдруг канцлер моего коллегу. – А что за дуэль, о которой вы упоминали?
– О, ничего серьезного! – развернулся я с обезоруживающей улыбкой. – Я прострелил ногу охраннику сеньориты Розен.
Декан Келер схватился за сердце и плюхнулся на стул с побелевшим словно мел лицом. Канцлер бесстрастно кивнул, взял бутылку с бренди и принялся наполнять бокал.
– Вот и славно, что все обошлось, – пробормотал он.
Шутит он так мрачно или говорит всерьез, я не понял. Поэтому склонил голову и молча вышел за дверь.
Пока шли по оживленным коридорам, магистр Риперторп не произнес ни слова, приступил к расспросам он лишь во дворе:
– Секретность вашей миссии обусловлена личностью пострадавшего или мне следует знать об этом деле нечто сверх этого?
Я пообещал при первой же возможности рассказать обо всех подводных камнях и, в свою очередь, поинтересовался:
– Книжник, известный как Косой Эг. Что у вас есть на него?
– Эгхарт Новиц перебрался из Остриха шесть или семь лет назад. На родине подозревался в скупке краденого, здесь ни в чем предосудительном не замечен. Сам уверяет, будто его оклеветали конкуренты.
– А его помощник?
Магистр Риперторп каким-то совершенно птичьим жестом наклонил голову и с интересом посмотрел на меня.
– Так давешний интерес был неслучаен! – догадался он, припомнив наш прошлый разговор. – Роман Кацен не причастен к убийству вашего слуги, магистр. У него не лучшая репутация, но иначе и быть не может – в конце концов, он сарцианин.
– Ладно, – вздохнул я, – давайте навестим книжника. Надо задать ему пару вопросов.
Намотанные на запястье четки легонько дрогнули; я огляделся, заметил стоящего на углу Ланзо Хоффа и кивнул, призывая его двигаться следом.
Мы направились в книжную лавку, и по дороге я поведал коллеге о приключившемся с племянником епископа несчастье, но упомянул лишь о порче, а об эфирных червях и загадочном пергаменте говорить не стал.
– Полагаете, ваш чернокнижник – из числа слушателей профессора Верона? – задумался мой спутник и хмыкнул. – А что за вопросы к Новицу?
– Просто хочу прояснить один момент, – неопределенно ответил я, поднимаясь на крыльцо книжной лавки.
Магистр Риперторп последовал за мной, и вид серебряной цепи с эмблемой Вселенской комиссии на его груди мигом разогнал немногочисленных покупателей.
– Чем могу служить… – Косой Эг на миг замялся, облизнул губы и хрипло выдохнул: – Магистры?
Я прошелся вдоль зарешеченных шкафов с книгами, встал напротив сочинений по тайным искусствам и спросил:
– Почему вы солгали, будто не знакомы с бакалавром вон Даленом?
Хозяин лавки прижал руки к груди и пролепетал:
– Но я не знаю никакого вон Далена!
Магистр Риперторп прочистил горло, привлекая к себе внимание, и очень мягко и вкрадчиво осведомился:
– Эгхарт, ты всерьез утверждаешь, что не знаком с Ральфом вон Даленом, племянником его преосвященства епископа Вима?
Новиц округлил глаза.
– Ральф? Разумеется, я знаю Ральфа! Мы с ним хорошие друзья! Замечательные друзья! Он мой постоянный клиент, часто берет книги. И те «Обманы», магистр, которые вас заинтересовали в прошлый раз, он тоже читал и даже делал выписки.
Стоило бы поразиться памяти косоглазого человечка на лица, но я лишь разочарованно скривился. Разочарование – вот что я испытал.
