– Мы с Ральфом давно знаем друг друга, – продолжал лепетать хозяин лавки, – но я и понятия не имел, что его родовое имя вон Дален…
Магистр Риперторп в ответ на мой вопросительный взгляд кивнул, а уже на улице пояснил:
– Племянник его преосвященства не кичится своим происхождением. Для всех он просто Ральф.
Я в голос выругался.
Святые небеса! Очередная моя теория пошла прахом!
– Что теперь? – поинтересовался Риперторп.
– Надо отправить людей за сеньоритой Розен. Я хочу официально ее допросить.
– Серьезный шаг!
– Хуже уже не будет, – поморщился я и махнул рукой, призывая подойти маячившего в отдалении Угря. Представил его магистру и попросил: – Ланзо, магистр отправит людей за сеньоритой Розен, надо оказать им содействие. Возьми Ганса и проследи, чтобы все прошло спокойно. Учти, это не арест и не задержание, а просто вызов на беседу.
Угорь, по своему обыкновению, надул пухлые щеки, с шумом выпустил воздух и кивнул:
– Сделаем, магистр. Спокойно и без нервов.
– Подходите к отделению, – обратился к нему Риперторп. – Знаете, где нас искать?
– Зеленый дом на улице Милости Небесной?
– Так и есть.
Ланзо убежал на поиски напарника, а мы двинулись от книжной лавки вниз по склону холма.
Местное отделение Вселенской комиссии размещалось на самой окраине, в двухэтажном особняке с крытой оранжевой черепицей крышей. Небольшой сад окружала кованая ограда, на воротах дежурил крепкий дядька с клюкой.
– Пришлось нанять сторожа, – пояснил Риперторп. – Школяры имели обыкновение развешивать на заборе всяческие… гадости.
Все три магистра-надзирающих оказались на месте; одному велели дождаться моих людей и ехать с ними за сеньоритой Розен, второго отправили в архив за личными делами взятых на учет школяров и преподавателей. Третий принес материалы по расследованию тех случаев, когда оказывалось воздействие на эфирное тело вон Далена.
Отчеты о проведенных следственных мероприятиях оказались на удивление скудными и мне нисколько не помогли. Лишь однажды следователям удалось наткнуться на свидетеля, видевшего подозреваемого со спины. Чернокнижник с высокой степенью вероятности был мужчиной среднего роста и обычного сложения.
– Не могли же вы только этим и ограничиться? – неприятно поразился я заведенным в местном отделении порядкам. – Это же черная магия! Это вредоносные ритуалы с принесением жертв!
– Кошка, гусь, собака, – поморщился Риперторп. – Ни у кого поблизости даже молоко не скисло! Знали бы вы только, магистр, сколько таких шалостей устраивается школярами просто по недомыслию или для того, чтобы попасть в некое братство!
Захотелось схватиться за голову, но я оценил откровенность собеседника и лишь спросил:
– Здесь столь сильна тяга к запретным знаниям?
Мысль о том, что коснувшийся сегодня запределья школяр может не иметь отношения к ритуальным жертвоприношениям, спокойствия мне отнюдь не принесла.
– Запретный плод всегда манит, – развел руками магистр Риперторп. – Мы пытаемся наставить юнцов на путь истинный, но на всех нас просто не хватает.
– Что ж… Тогда давайте посмотрим, кто попал в ваши черные списки…
И мы зарылись в бумагах.
Начали с перечня посетивших мою сегодняшнюю лекцию школяров, особое внимание уделяя ученикам профессора Верона; всем им разослали персональные повестки с требованием явиться на допрос. Заодно сравнили этот список со смутьянами, состоявшими на учете во Вселенской комиссии, а затем до мельчайших подробностей разобрали вычисленные мною ритуалы. В итоге решили сосредоточиться на принесенной в жертву собаке. На бродячую шавку пес не походил, скорее всего, чернокнижник увел его у кого-то со двора. За это можно было зацепиться. Если б только не упущенное время…
А потом вернулся Ланзо и окончательно испортил мне настроение.
– Сеньорита Розен отбыла на праздники в имение отца, – сообщил он и принялся с интересом разглядывать комнату.
– Святые небеса! – простонал я.
Еще одна ниточка оборвалась! Взбалмошная девица могла знать имя книжника, подбившего Ральфа на авантюру с пергаментом; я всерьез надеялся надавить на нее и в случае необходимости даже пойти на шантаж, а теперь на этой затее можно смело ставить большой жирный крест. Очередной тупик!
Пока я собирался с мыслями, притопал сторож.
– Желают поговорить с магистром вон Череном, – объявил он.
– Кто?
– А сами гляньте…
Я подошел к окну и едва удержался от ругательства. За воротами стояла карета, запряженная шестеркой лошадей, хватало и верховых в бело-зеленых плащах гвардии его преосвященства.
По мою душу пожаловал епископ?
– Какая честь… – процедил я и повернулся к Ланзо: – Встретимся вечером. А пока свободен.
Магистр Риперторп встал рядом и сочувственно произнес:
– Дурные вести разносятся быстро…
«А кто-то знает обо всем наперед», – с досадой подумал я, недобрым словом помянул раскрывшего мое инкогнито мерзавца и поспешил к выходу.
В поездке епископа сопровождали две дюжины гвардейцев – вооруженных до зубов ветеранов, одинаковые плащи которых скрывали устрашающий набор палашей, кошкодеров, кинжалов и пистолей. К седлам были приторочены мушкеты и арбалеты, кое-кто держал нацеленные вверх пики. Из-под широкополых шляп на меня смотрели злые глаза. Человека, из-за которого пришлось срываться в дорогу по осенней распутице, вояки заочно и очень крепко не любили.
Соскочивший на мостовую кучер предупредительно распахнул дверцу; я ступил на подножку и нерешительно пробормотал:
– Ваше преосвященство…
Епископ молча указал на скамью напротив.
Я сел, дверца захлопнулась, и почти сразу экипаж тронулся с места. Ход у него оказался невероятно плавным, не чета дилижансам и почтовым каретам.
Только тут в голову пришло, что стоило прихватить с собой шляпу и плащ. Если меня высадят где-нибудь по дороге на Кларн, добираться обратно пешком без верхней одежды будет совсем не весело. Впрочем, тут бы головы не лишиться. Что мне шляпа…
– Магистр! – скрипучим голосом произнес епископ, кутавшийся в теплый плед. – От вас требовалось провести следствие скрытно, не привлекая к нему ненужного внимания. Что в подобной постановке вопроса оказалось для вас непонятным?
Оправдываться было, как минимум, глупо, а сыпать дерзостями о независимости Вселенской комиссии – откровенно опрометчиво.
Я беспечно откинулся на удобную спинку, заложил ногу за ногу и начал выбираться из той помойной ямы, в которую столкнул меня таинственный недоброжелатель.
– Ваше преосвященство, я сейчас перечислю несколько фактов, а вы сами оцените их и рассудите, насколько взвешенным и обоснованным было решение начать открытое следствие. – Для пущего эффекта стоило бы начать загибать пальцы, но я не рискнул. – Итак, некий книжник просит вашего племянника отыскать в библиотеке кафедрального собора старинный фолиант, ранее хранившийся в университете. При этом сама древняя книга для него не важна, нужны лишь непонятные записи на подшитых к сочинению пергаментах. Крайне странная ситуация – обычно коллекционеры желают раздобыть именно раритеты.
Епископ поморщился, но перебивать меня не стал.
– Записи оказываются защищены, и молодой человек попадает под воздействие потусторонних сущностей, при этом повреждения его эфирного тела весьма сходны с изменениями, которые происходят с аурами чернокнижников, излишне тесно связавших себя с запредельем.
– Что вы хотите этим сказать? – возмутился епископ. – Что мой племянник – адепт запретных учений?
Я мельком глянул в сторону окошка, но то оказалось зашторено, и понять, где едет карета, не получилось.
– Речь идет лишь о внешнем сходстве, – уверил я разозленного моим заявлением собеседника. – Любое разбирательство придет к выводу о полной невиновности вашего племянника. Но разбирательство повлечет за
