– Да, Зак, конечно.
Любые слова выглядели ужасно неуместными.
Он снова завел машину и рванул с места – чересчур быстро. А говорил ведь, что не хочет умирать, что не готов. И что не хочет причинять ей боль…
– Слушай, можно помедленней, а? – попросила Полли.
Закари убрал ногу с педали газа и сбросил скорость. Они ехали молча. Полли не хотелось нарушать тишину, потому что сказать ей было нечего. Когда они доехали до дома бабушки с дедушкой, Зак свернул на проселок, на который выходил дом, и остановил машину у флигеля с бассейном.
– Я вел себя ужасно, – сказал он. – Прости, пожалуйста.
– Ничего подобного!
Зак потянулся к Полли, чтобы поцеловать ее. Она позволила ему коснуться губами своих губ, потом ненавязчиво отвернулась. Она испытывала к нему глубокое сострадание, но, если целоваться из сострадания, ничего хорошего из этого не выйдет.
Она думала, что Зак снова попытается поцеловать ее, но вместо этого он уставился в лобовое стекло:
– Эй, а что это за девушка?
Полли посмотрела, но никого не увидела.
– Какая девушка?
– Которая только что свернула за ваш бассейн. – Зак показал пальцем.
– Какая девушка? – повторила Полли.
– Такая… с длинной черной косой. Повернулась и убежала.
Полли во все глаза уставилась на бассейн. Белые стены, сирень под окнами; листья сирени поблекли к осени и медленно опадали на землю. Никого там не было.
– Она шла в сторону вашего бассейна, – объяснил Зак. – Хорошенькая такая. А потом она увидела меня, я ей улыбнулся, а она рванула прочь, что твой олень.
Анараль! Зак, похоже, видел Анараль. Никто другой это быть не мог. Сначала Карралис, теперь Анараль… Но почему?
– Ты ее знаешь? – спросил Зак.
– Ну да, но…
– Слушай. Я не хотел тебя расстраивать, рассказывая о себе. Ты извини.
Нет, конечно, она расстроилась. Сразу по нескольким причинам.
– Полли, ты же знаешь, последнее, чего мне не хочется, это причинить тебе боль. Просто я подумал, что тебе лучше знать обо мне. Я понимаю, что я часто вел себя как самоубийца, но не думал, что… – В его темных глазах снова заблестели слезы. Зак сердито сморгнул их. – Извини. Так просто нечестно с моей стороны. Я лучше поеду восвояси и приеду как-нибудь в другой раз, может быть на выходных.
Полли медленно кивнула. Вот теперь Закари видел еще и Анараль. Что сказали бы на это ее дедушка с бабушкой? А епископ Колубра? Она отстегнула ремень безопасности. Ее сильно выбило из колеи и то, что Зак рассказал насчет своего сердца, и то, что он увидел Анараль. Она прислушалась, не едут ли Колубра. Может быть, если они встретятся, Закари сможет поговорить с епископом?
– Слушай, а ты очень занят сегодня вечером? Может, поужинать останешься?
– Прямо сегодня?
– Ну, если ты не против. Сегодня должны приехать доктор Луиза и епископ Колубра, а епископ хорошо знает Анараль… ну, ту девушку, которую ты видел.
«А доктор Луиза, – подумала Полли, – может перепроверить врачей Закари. Вдруг для него все же есть какая-то надежда?»
– Нет, извини. Я бы с удовольствием, серьезно. Но я обещал начальнику, что приеду поужинать с ним и предоставлю ему возможность еще пораспространяться насчет огама. Хорошо еще, что он не пытается заказывать ужин на огамическом языке! Вот бы он удивился, если бы знал, что я видел настоящий огамический камень…
А если бы он знал, что Зак видел девушку из эпохи огамических камней!..
– Я свободен в субботу, – продолжал Зак. – Можно, я приеду?
– Ой, конечно приезжай!
– Может быть, мы с тобой просто погуляем по земле твоих бабушки с дедушкой. С тобой замечательно просто быть вместе. Но сейчас мне в самом деле надо в Хартфорд. – Закари вылез из машины и подошел к ней. – Ты не переживай так сильно, моя славная Полли. Я не стану падать замертво прямо у тебя на глазах. Это было бы нечестно. У меня все же еще осталось немного времени!
Он быстро обнял ее. Какой же он все-таки худющий! А Колубра все еще не едут – и не приедут, наверное, еще где-то с час.
А ведь сегодня канун Дня Всех Святых. Самайн. Это важно. По крайней мере, Полли была уверена, что епископ счел бы это важным. Сегодня Самайн, возможно, поэтому Закари и смог увидеть Анараль. Но он ведь и Карралиса видел! Быть может, с приближением Самайна начинают открываться двери в прошлое?
Полли медленно обогнула дом, вороша палую листву, обошла флигель с бассейном. Дом смотрел на юг. Флигель находился с восточной стороны. Окна в его стенах смотрели на все три стороны, а окна в крыше – на север и на юг. Полли вышла на луг за северо-восточным углом дома. Пересекать луг она не собиралась. Нет, к каменной стене она и близко не подойдет!
Через луг ей навстречу шагал молодой человек с ярко-синими глазами. На этот раз при нем не было собаки – за ним бежал серый волк. Увидев Полли, человек что-то сказал волку, тот повернулся, потрусил назад через луг и исчез в лесу.
Полли стояла и ждала, как загипнотизированная. Он шел к ней неторопливо, чуть заметно улыбаясь. Понять, сколько ему лет, было невозможно. Наверняка старше ее, но его лицо было безмятежным и лишенным возраста.
– Карралис…
Он кивнул:
– А ты, видимо, Пол-ли.
Он, как и Анараль, говорил медленно и отчетливо, с неопределенным легким акцентом. Наверное, епископ Колубра и его научил английскому.
– Нам с тобой пора поговорить. Очень жаль, что Анараль не позвала меня, когда ты к нам приходила.
Полли смотрела на него во все глаза.
– Кто ты?
– Ты же сама сказала. Я Карралис.
– Друид?
Он с достоинством кивнул.
– И ты приплыл сюда из Англии… из Британии?
Он снова чуть заметно кивнул. Взгляд синих глаз сохранял абсолютную безмятежность.
– А зачем?
– Меня изгнали.
Полли ошеломленно уставилась на него.
– За ересь, – негромко пояснил он. – Ты слышала о наказаниях за ересь?
– Да…
Полли вспомнила Джордано Бруно, которого сожгли заживо за его представления о времени и еще за то, что он не верил, будто планета Земля – это центр всего сущего. В чем же состояла ересь Карралиса, что его изгнали из Британии и отправили в такую даль? Во что вообще верили друиды?
– Я провел тут, – продолжал он, – в этих землях, три года, как сказали бы вы. Это хорошие земли. Благодатные. Большая подземная река течет от того места, где воздвигнуты наши стоячие камни, – Карралис махнул рукой в сторону флигеля, – к озеру со всей своей благодетельной силой. Я верю, что эта земля, эти горы, это озеро и есть то место, где повелело мне быть Пребывание. Когда меня отправили в изгнание, я уповал на то, что покидаю свой дом не случайно и где-то меня ждет новый дом. Так оно и вышло. Пребывание уняло бурю, что принесла меня сюда, и явило радугу
