Когда Полли вышла на берег, ее приветствовал старик с лицом, исчерченным множеством тоненьких морщинок, как линии на гравюре. Он протянул руки и помог Полли выбраться из каноэ.
– Пол-ли!
Она кивнула.
– Тынак, – представился он. – Тынак приветствует Пол-ли!
Он провел ее узким пляжем, потом по траве – высохшая трава хрустела под ногами. Они пришли к шалашу, в котором было ложе из папоротника, похожее на папоротниковые лежанки Анараль. Тынак жестом велел Полли сесть и сам присел на корточки.
Говорить с Тынаком, который оказался чем-то вроде вождя народа Дальнего берега Озера, было не так-то просто, однако Полли все же удалось выяснить, что сегодняшняя битва служила всего лишь прикрытием для ее похищения. Никто серьезно не ранен, в плен никого не взяли – кроме самой Полли.
Закари остался стоять рядом с шалашом. Старик пригласил его войти с едва заметной улыбкой – вовсе не радостной, скорее суровой.
– Вот видишь, Тынак, я ее привез! – произнес Закари. – Теперь целитель вылечит мне сердце?
Он прижал ладонь к груди и с надеждой уставился на старейшину.
Тынак разразился длинной, страстной речью, из которой Полли почти ничего не поняла. Его язык состоял из коротких, отрывистых слов, и говорил он быстро. Девушка выхватывала только отдельные знакомые слова: «богиня», «дождь», «гнев», но ни во что связное они не складывались.
Вокруг лежала земля куда более засушливая, чем земли народа Ветра. Трава между берегом озера и шалашом была сухая и ломкая. Листва деревьев вся поникла, листья один за другим беспомощно падали на землю. Ночное небо над озером отливало горчично-желтым. В воздухе висела такая влажность, что не было видно противоположного берега. Только горы вздымались из мглы. С этого берега они казались еще выше, и снега на вершинах было еще больше. Возможно, со стороны народа Ветра снега таяли сильнее, и именно благодаря этому та земля оставалась зеленой и плодородной. Сквозь ползущие по небу облака туманным пятном проглядывала луна.
Тынак встал и обернулся к Полли, подав ей знак следовать за ним. Он был намного ниже ростом, чем ей показалось сначала, когда он встретил ее у каноэ. Ноги у него были как короткие палочки, торчащие из-под кожаной туники. Но двигался он властно и с достоинством. Полли шла вслед за ним через селение, состоящее из шатров. Шатров было куда больше, чем на их берегу озера. Вокруг собирались люди. Тынак заговорил – Полли поняла только, что днем теперь солнце уже не ласковое, а злое и жгучее. Тынак привел ее на кукурузное поле. Там должна была вымахать высоченная кукуруза, которую давно пришла пора убрать, но вместо этого под луной чернели какие-то хилые карлики с жалкими кисточками на макушке. Тынак заговорил снова, уже медленнее. Полли показалось, что он говорит о том, что его народ был добр к земле, обращался с ней уважительно, но она обратилась против них. Тынак посмотрел на нее маленькими, совершенно черными глазками и сказал, что без дождя они все умрут с голоду.
Потом он привел Полли обратно в шалаш и показал ей свернутое меховое одеяло в углу. Поклонился и ушел, дав Закари знак идти с ним.
Спустя несколько минут одна из местных молодых женщин принесла Полли миску какой-то похлебки, поставила ее перед Полли и застенчиво посмотрела на девушку.
Полли поблагодарила ее и добавила:
– Я Полли. А ты?
Девушка улыбнулась:
– Я Косуля!
И убежала прочь.
Полли увидела, что племя собралось вокруг костра, чтобы разделить общую трапезу, куда Полли не позвали. Почему? Ведь народ Ветра позвал на свой пир пленных воинов. Но Клеп говорил, что народ Дальнего берега обращается с пленными иначе, чем сородичи Анараль…
Полли съела похлебку; еда оказалась довольно сносная на вкус, а девушка понимала, что надо поддержать силы. Возможно, мясо, из которого сварена похлебка, принадлежало одному из животных, похищенных у народа Ветра… Потом Полли села, подтянув колени к подбородку, и стала думать. Она понимала, что у народа Дальнего берега Озера, возможно, не было бы ни пира, ни даже обычного ужина, если бы не эти набеги на более удачливых соседей, чья земля по-прежнему плодоносила. Полли и раньше приходилось видеть бедняков и дикарей, но людей, которые по-настоящему голодают, она никогда не встречала…
Девушка легла, отдавая себе отчет в том, что надо бы отдохнуть. Но все мышцы у нее были напряжены, а пение и крики племени не давали ей уснуть. Это не были радостные песни народа Ветра – нет, скорее то был жалобный плач. Быть может, они тревожились о Клепе, который попал в плен, – Клепе, которому предстояло стать их следующим вождем.
Полли лежала с закрытыми глазами, стараясь отдохнуть, чтобы быть готовой ко всему, что ее ждет. Внутри себя она ощутила ледяное спокойствие отчаяния. Просто в голове не укладывалось, что она застряла в прошлом трехтысячелетней давности и что она, быть может, никогда не вернется домой. И тем не менее она здесь, в плену.
А все из-за Закари!
Но ведь не Закари же закрыл временной портал…
Да, но он притащил ее сюда, за озеро. Закари слишком боится смерти, чтобы думать о ком-то, кроме себя самого. А что сама Полли сделала бы на его месте? Неизвестно… Девушка закрыла глаза и провалилась в промежуточное состояние между сном и бодрствованием. В этом полусне она испытывала странную уверенность в себе: ее окружала любовь, струящаяся к ней из-за озера, от народа Ветра, от епископа и Анараль, от Карралиса, от Тава – даже от Клепа, который куда лучше прочих понимал, где она и с кем. Полли повернулась на бок и позволила себе расслабиться под защитой их любви.
В полусне она видела Тава, смотрела в его серебристые глаза, видела его светлые густые ресницы и копну белокурых волос. Тав расспрашивал ее, подтверждал, что для народа Дальнего берега она богиня, и все порывался узнать, как же им удалось взять ее в плен. Полли захотелось, чтобы присутствие Тава оказалось реальностью, и она еще глубже ушла в сон.
– Меня похитили Закари и один из их воинов.
Она увидела, как гневно насупился Тав.
– Для чего кому-то – пусть даже и этому За – поступать так?
– Клеп был прав, когда сказал, что, возможно, Бурая Земля что-то наобещал Закари, – пробормотала Полли.
– Наобещал? Чего?
– Закари пообещали, что их целитель исправит ему сердце, если он приведет меня к ним.
– Закари не следовало так поступать! – Это вмешалась Анараль, она была в гневе.
– Наверное, если ты думаешь, что скоро умрешь, и кто-нибудь пообещает спасти тебе жизнь, ты ни о чем другом уже и помыслить не сможешь. Как бы то ни было, я уверена: он считает, что мне ничто не угрожает. Ну, я
