Слова в головах магов появлялись медленно — Страж издевательски растягивал слова. Его ноздри бесшумно раздувались, улавливая дух сомнений, витавший над Бивилкой. Каменная чешуя серебрилась в свете звезд.
— А тот край, что лежит за Даэли? Там всегда было неспокойно. Только там во все времена знали, что такое война, ненависть, безнадежность. О нет-нет-нет, я даже не хочу думать, что происходит с этим краем теперь. — Дракон по-кошачьи пригнул голову, и его бирюзовые глаза уставились в незрячие глаза магички. — Даже два родных ваших края, которые пострадали пока меньше всех, — и те превратились в жалкое подобие себя. Они не станут прежними. Явились демоны и выпустили демонов из ваших душ — это серьезней любого неурожая. Это даже хуже, чем пять лет без урожая. Проще дать этому миру погибнуть, чем исправить его. Ты уверена, что хочешь исправлять? Ты уверена, что хочешь смотреть, каким станет этот мир из-за того, что ты пришла позже, чем стоило?
— Я не буду смотреть, — глухо ответила Бивилка. — Я лишилась зрения, чтобы найти тебя.
Дракон издал звук, похожий на фырканье, и из ноздрей его вылетело облачко пыли.
— Это все, что ты можешь сказать? Тебя не тревожит, что будет дальше?
— Мы как-нибудь справимся. Я знаю, что шрамы со временем становятся не такими уж заметными.
— Пустые слова в ответ на ясные вопросы. Никогда вы не меняетесь. — Кошачья грация сменилась змеиной, и даже прищур глаз неуловимо изменился. — Так почему же ты колеблешься? Я чую твои сомнения.
Бивилка сглотнула.
— Я знаю, что демонов выбросит в какой-то другой мир. Мы обрушиваем на него смертельную угрозу. И мы не имеем права…
Жадный оскал Стража сменился разочарованно вытянутой мордой, глаза потускнели — как будто дрожь прошла по водной глади.
— Нет никаких других миров. Только этот.
— Что? — хором удивились мужчины. Бивилка недоуменно нахмурилась, ожидая продолжения, но дракон по непонятной причине потерял интерес к разговору.
Он чинно сел, словно большой дрессированный пес, переступил передними лапами, оставив на камнях черные борозды. Отблеск зари подсветил его крылья розовым. Медленно, торжественно и четко Страж проговорил:
— Я готов принять наказную силу. Кто из вас предоставит ее?
* * *— Полсотни новых преданных горожан. По нынешним временам неплохо, да? — Пригревшись между друзьями, Алера задумчиво рыла снег носком башмака. — Если они выживут, конечно.
Тахар отстранился, озабоченно вгляделся в ее лицо. Лицо было совершенно спокойным, только сонным. Минувшей ночью в пизлыкском лесу все спали плохо. Кроме разве что троллей.
— Ты ведь не собираешься убиться об этого лихованника, правда?
— Правда. Имэль сказала, это не поможет.
— Ты что, спрашивала ее? Всерьез?!
— Не всерьез. Просто чтобы знать. Не хочется мне, чтобы вы влезали в эту драку. Я помню, какими чумными вы были в тот день… И убивать людей — плохо. Мне не нравится, когда нужно убивать так много людей.
Некоторое время они молчали, наблюдая за суетой вокруг. Трое друзей так и держались наособицу, другие не задевали их и не обращались к ним без особой нужды. Словно и не замечали. Как всегда. Только Кальен и Оль держались неподалеку.
— Ты не будешь убивать людей.
— Вы будете.
Элай рассеянно щелкнул Алеру по носу.
— Брось. Даже Имэль одобрила их отстрел. Мы бы и тебя с собой взяли, но ты стреляешь как девчонка.
— Имэль одобрила? Она так и сказала? — не поверила Алера. Удивительно было уже то, что Имэль помогла им, да еще обошлась при этом без своих занудных рассуждений. Но одобрить — да ни в жизнь!
— Нет, сказала она мудренее. Что-то вроде: «Прежде это был дружелюбный и хлебосольный народ, а то, что с этими людьми сделали сегодня, — это хуже, чем если бы их уничтожили: тогда убили бы их тело. А демоны уничтожают их души».
— Да-а, — протянул Тахар, — видела б Имэль, как этот дружелюбный народ в Мошуке резал друг другу глотки до прихода Террибара! Помните — когда, шесть лет назад? — как мы еле ноги унесли с той хлебосольной площади? Эх, Имэль. В ее-то годы такая вера в людей!
Алера помолчала, наблюдая, как другие весело и дружно собирают палатки, сворачивают в тюки одеяла, как перекидываются шутками и ободряюще хлопают друг друга по плечам.
— Может быть, когда это закончится, люди и правда станут лучше.
Тахар мотнул головой.
— Люди никогда не станут лучше, Аль. Люди — это мы.
Алера поерзала, поудобнее устраиваясь между друзьями.
— Глупо получилось. Если бы я не забрала у троллей этого мальчишку. Нет, еще раньше — если бы наместник не отправил нас следить за подлетками… Или еще раньше — если бы мы не пошли к нему рассказать о порталах, если бы мы вообще не вляпались в этот город! Если б мы ушли в Азугай раньше, чем случился весь этот ужас в Мошуке, — а мы бы ушли, если б не Оль... Вот на кой хвост мы не ушли? Что мы теперь будем делать?!
Эльф помрачнел. Тахар мотнул подбородком в сторону города:
— Кто бы их спасал тогда?
Алера вздохнула:
— Я запуталась. Все связано, ничего не выдернуть. С чего началось все то, что нынче делается с миром?
— С того, что драконы слишком много жрут, — уверенно ответил Элай. — Если б они жрали меньше,
