Ингрей нахмурилась. Только не плакать!
Капитан Уйсин продолжил:
— Я не пытаюсь вас обидеть. У каждого свои таланты. Что случится, если вас не выберут наследницей?
Да ничего особенного. Вероятно, она просто продолжит работать и занимать свое место в семье, как и прежде. Но Нетано всегда говорила, что если браться за дело, то ставки должны быть высоки, или лучше совсем не браться. Большинство семей на Хвай отдавали одного- двух детей приемным родителям, часто сами принимали чужих детей на воспитание или усыновляли. Данак, например, родился в семье сторонников Нетано. Но в каждом округе находились родители, которые не желали или не имели возможности растить детей, и если никто не брал их на воспитание, то о них заботилось государство — такие дети попадали в общественный приют. Ингрей, как и Палад Будраким, как раз из их числа.
— У меня и так не было реального шанса стать наследницей мамы. Никогда.
Но если она уйдет из дома Аскольдов или ее выгонят, то податься ей будет просто некуда. Она останется совсем одна.
— Маме нравится, когда мы проявляем инициативу. Она любит интриги, но терпеть не может, когда мы ее подводим. Если у меня ничего не получится, то, скорее всего, мне придется уйти из дома. Что еще хуже, я увязну в долгах. Я заняла денег в счет моего будущего содержания, чтобы вытащить его. Так что даже если я не потеряю работу, хотя, боюсь, я уже ее потеряла, то останусь без средств к существованию. На несколько лет.
Да что там, на десятилетия!
— Я знаю, что не слишком благоразумно распорядилась своими ресурсами, — призналась она.
Заставила себя разжать ладонь и уже подняла ее, чтобы снова положить на контейнер, но вместо этого порывисто сомкнула руки. А что, вполне подходящий жест, чтобы от беспокойства не хвататься за окружающие предметы.
— Раз уж я взяла денег взаймы, то должна была вложить их в безопасное дело. В этом случае, даже если бы Нетано выгнала меня, мне осталось бы на что жить. Просто я…
Она не могла смириться, представляя, как потеряет все шансы привлечь внимание Нетано Аскольд, а Данак станет открыто насмехаться над ней.
Капитан Уйсин поглядел на нее поверх контейнера.
— Я уже на грани того, чтобы вернуть вам деньги за билеты, — наконец сказал он. — И попросить вас покинуть отсек. Но я еще не решил. Скажу лишь одно — на борт корабля этот человек (Палад Будраким, кажется, так вы его назвали) в капсуле жизнеобеспечения не поднимется. И раз вы все равно собирались познакомиться с ним после пробуждения, то полагаю, вы не станете возражать против того, чтобы разморозить его прямо сейчас?
— А тогда вы возьмете нас на борт?
— Вас я на борт возьму. А Палад Будраким сможет поступить так, как сочтет нужным. — Капитан задумался на миг. — Если оно не захочет подняться на борт, я возмещу вам расходы на второй билет.
Могло быть и хуже. Так, по крайней мере, есть хоть какой–то шанс. Капитан Уйсин положил на контейнер вторую руку.
— Отойдите немного, светлость, вы же не хотите, чтобы он придавил вам ноги.
Ингрей шагнула назад, и контейнер со стуком опустился на пол.
— Вы не знаете, раньше его замораживали?
Ингрей забрала свой пиджак, сумку и сандалии с крышки контейнера.
— Не знаю, а почему вы спрашиваете?
Капитан Уйсин коснулся замков и осторожно сдвинул крышку в сторону.
— Если оно не знает, чего ждать, то может запаниковать. Возможно, понадобится посторонняя помощь.
Ингрей бросила сандалии с сумкой на пол, надела пиджак и помогла придержать крышку, когда капитан Уйсин снял ее и прислонил к контейнеру. Пару секунд капитан разглядывал гладкую черную поверхность капсулы, затем присмотрелся к контрольной панели.
— Все вроде нормально, — сказал он.
Тут из шлюза выскочил огромный черный паук, не меньше метра ростом. В волосатой лапе он держал свернутое одеяло. Со странной, пугающей грацией он приблизился к капитану Уйсину и остановился, один из множества круглых глаз на коротких стебельках повернулся к Ингрей. Нет, это был не паук, а… что–то другое.
— Э–э–э… — опешила Ингрей. — Это… это паук?
Отчего–то по шее и спине поползли мурашки. Она не боялась пауков. Но это… существо пугало ее. Она вдруг поняла, что лапы у него странно вывернуты в суставах и глаза растут прямо из круглого тела. У существа не было ни головы, ни брюшка. И чувствовалось в нем еще что–то неправильное, только Ингрей не могла понять, что именно.
— Конечно, нет, — ответил капитан Уйсин, хмуро разглядывая капсулу. — Таких огромных пауков с двухметровыми лапами не бывает. По крайней мере, не модифицированных. Но это не паук. — Он посмотрел на нее. — Хотя похож, тут вы правы. Боитесь пауков, светлость?
Тело непаука затряслось, как желе, вытянулось и стало не круглым, а овальным, еще четыре дополнительные лапы выросли из боков и уперлись в пол отсека.
— Так лучше?
Почему–то от зрелища того, как эта тварь меняет форму, ей стало не по себе еще больше, но Ингрей не шевельнулась, хоть ее так и подмывало сбежать.
— Вообще–то нет. И пауков я совсем не боюсь. Просто оно выглядит таким… таким натуральным.
И еще каким–то неправильным и жутковатым.
— Ну да, — бесстрастно ответил капитан Уйсин, склонившись над капсулой.
Паукообразная тварь, стоявшая рядом, его нисколько не беспокоила.
— В нем много натурального. Некоторых это тревожит, и похоже, что вы из их числа, но он всего лишь биомех. Вы к нему привыкнете через пару дней, а если нет, то я постараюсь держать его подальше.
Он пробежался пальцами по контрольной панели, что–то щелкнуло, и гладкая поверхность капсулы открылась и разъехалась в стороны. Ингрей
