Все остальные мысли вылетели у меня из головы.
После всех вскрытий и мест преступлений, на которых он побывал, он никогда не возвращался домой таким окровавленным. Его взгляд не фокусировался, очки перекосились на носу, он швырнул свой журнал на стол и принялся ходить взад и вперед, как только что ходила я. Мы с Томасом обменялись встревоженными взглядами, но не посмели заговорить, а дядя бормотал что-то себе под нос.
– Он не мог этого сделать. Это даже для него уже слишком. Ни с одного другого трупа он не снимал кожу. А бедра… зачем срезать плоть с бедер? Несомненно, она не нужна ни для каких трансплантаций.
Я почувствовала, что меня начинает тошнить. Дядя перелистал страницы своего журнала, останавливаясь на рисунках, которые он сделал на месте преступления.
Через минуту бригада из четырех человек с трудом спустилась по лестнице, неся тело в саване. Они положили труп на стол, потом быстро вышли тем же путем. У всех был такой вид, словно они только что вернулись после путешествия в ад. Никогда я не видела на лице человека такого неподдельного страха.
Дядя, по-прежнему бормоча себе под нос, без предупреждения быстро приподнял ткань, открыв то, что осталось от жертвы.
Казалось, время остановило свой бег. Я не хотела смотреть, но не могла удержаться и заглянула через его плечо.
Мне некого было винить, кроме самой себя, в том, что я выбежала из комнаты и бросилась искать раковину, куда меня и стошнило.
Я медленно вернулась обратно в лабораторию; колени мои дрожали, потому что мне предстояло снова увидеть эту картину бойни.
Никогда еще я не видела такого извращенного, варварского издевательства. Это тело едва можно было признать телом человека. Если бы зверь разорвал ее на куски, зрелище и то было бы более приятным. И менее жестоким. Я и вообразить себе не могла, какой ужас она, должно быть, испытала перед смертью. Смерть, наверное, показалась ей долгожданным другом.
Я была рада, что не поехала вместе с дядей на место преступления, мне и без того оказалось непросто пережить такое. Подойдя к концу узкой лестничной клетки, я овладела собой и только потом повернула дверную ручку и снова вернулась к тому же ночному кошмару. Я должна сделать это ради мамы и ради всех женщин, которых жестоко убили, напомнила я себе.
Труп приковал к себе мое внимание еще до того, как я тихонько подошла к Томасу, который выглядел лишь немного более выбитым из колеи, чем обычно. Он делал какие-то записи и практически сунул нос в брюшную полость, словно наслаждался рождественским пиршеством. Время от времени его передергивало, но он быстро брал себя в руки и делал нейтральное лицо.
Почувствовав мое присутствие, он поднял взгляд.
– Ты в порядке?
Дядя поднял глаза от трупа и нетерпеливо махнул рукой, чтобы я подошла и помогла им.
– Конечно, она в порядке. Быстрее, Одри Роуз. Мы не можем позволить себе роскошь весь день размышлять о жизни. Бог знает по какой причине суперинтендант Блэкберн хочет получить тело обратно через два часа. У нас много работы. Подай мне зубчатый пинцет.
Действительно, почему суперинтендант так спешит? Я подвязала поясом рабочий халат, потом быстро посыпала пол опилками, как обычно при подготовке к вскрытию. Я сомневалась, что нам понадобятся опилки, так как из тела вытекла вся кровь, но привычные действия помогли прояснить мысли.
Я схватила поднос с инструментами для вскрытия и подала дяде пинцет. Я крепко завязала в узел свои эмоции и не разрешила вырваться наружу ни одной из них.
Пора было вести себя как подобает ученому.
Я наблюдала, как дядя отодвинул лоскут кожи на ее бедре, не видя ничего, кроме анатомической схемы, которую предстояло изучить. Мы делали то же самое с препаратами лягушек летом. Никакой разницы.
– Поверхностные слои кожи и фасции были удалены, – заявил дядя бесстрастным тоном. Томас быстро записывал каждое слово в медицинскую анкету, его перо щедро расходовало чернила и возвращалось в чернильницу за новым пополнением. – Грудные железы удалены и найдены рядом с телом. Одна была расположена под ее головой, а вторую нашли под правой ступней.
Я подала дяде скальпель и чашку Петри, потом забрала их у него и герметично закрыла чашку, как только он поместил внутрь образец. Он подтолкнул очки выше по переносице, оставив на медной оправе размазанное пятнышко почерневшей крови. Ему придется вытереть его позже. Люди опять начнут его бояться, если он будет ходить, испачканный брызгами крови.
– Внутренние органы удалены полностью и разбросаны рядом с трупом. Ее почки и матка найдены у нее под головой, а печень – возле ее ног, – произнес дядя. – Все кишки разложены по левую сторону от тела. Недостающие лоскуты кожи – оба взяты с бедер и с живота – лежали на маленьком столике, а теперь находятся в двух мешках для дальнейшего изучения.
Дядя сделал паузу, давая Томасу время изложить все на бумаге. Когда тот сделал знак, что можно продолжать, дядя опять заговорил, перечисляя все по памяти, словно читал по учебнику.
– Имеются многочисленные травмы на ее лице. Отмечено несколько порезов – на месте преступления – в разных направлениях, а рот разрезан до самого подбородка, – произнес дядя. – Горло, по-видимому, было разрезано до кости перед тем, как вырезали органы.
Используя пинцет, дядя отодвигал разрезанную кожу, осматривал пустую полость, в которой раньше находились органы женщины. Углы его рта опустились вниз, и он полез за носовым платком, запачкав лоб.
Дядя сжал челюсти, потом продолжал свои открытия.
– Ее сердце было удалено хирургическим способом, и его не нашли нигде, ни на месте преступления, ни в ней самой. Я считаю, что оно было изъято ради попытки убийцы произвести пересадку.
Большой металлический предмет со звоном упал на пол. Дядя жестом велел мне поднять его. Я схватила пинцет и положила большой инструмент на стол.
– Положи его туда пока что, – приказал дядя.
Что-то внутри меня сломалось, подобно хрупкой веточке для растопки. Это достаточно долго продолжалось. Убийства женщин. Удаление органов. А теперь в их тела засовывают хирургические инструменты? Каждое новое преступление становится все более ужасающим, как будто Джек больше ни секунды не может контролировать свою звериную ярость.
Как будет выглядеть следующая жертва, если его немедленно не остановить?
Я отказывалась это выяснять.
Я закончу это вскрытие. А потом пойду прямо к источнику зла и поговорю с самим дьяволом. После того как я сама видела его с этой женщиной вчера ночью, все сомнения в его вине исчезли. Отец прикончил свою последнюю жертву.
Если мне придется привести с собой весь Скотленд-Ярд, я приведу. Надежда на возрождение умерла, как эта женщина, лежащая на столе для
