– Уодсворт? – Томас сдвинул брови, его тон позволял предположить, что он не в первый раз зовет меня по имени и делает вид, что нисколько не тревожится. Я делала вид, будто раздражена, и он отвечал мне в том же духе. – Ты выглядишь готовой вскочить на коня и ускакать на какую-то эпическую битву. Может, передашь дяде пилу для костей до того, как ринешься спасать мир?
Я сердито взглянула на него, но дала дяде пилу и промыла другие инструменты в карболовой кислоте. Мы почти закончили. Поскольку тело было так обезображено, дяде почти нечего было пилить. Особенно учитывая то, что Скотленд-Ярд хотел, чтобы другой доктор осмотрел труп еще до конца вечера.
– Это немного странно. Я имею в виду – то, что Блэкберн требует тело обратно так быстро, – сказала я. – Может, он убийца, который выполняет приказы отца?
Дядя оцепенел, потом дернул плечом.
– Если ты не ошиблась насчет местонахождения отца вчера ночью, полагаю, все возможно. Нам следует быть готовыми рассмотреть любую гипотезу. И нам необходимо проверить Блэкберна.
Дядя сложил вместе части черепа, потом встал и пошел мыть руки.
– Ты хочешь вместе со мной бросить вызов Джеку-потрошителю? – спросила я, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что дядя не слышал. Я не хотела, чтобы он отговаривал меня выдать отца. Дядя по-прежнему старался доказать невиновность отца, но я видела достаточно.
Томас с подозрением смотрел на меня.
– Конечно, я хочу бросить вызов Потрошителю. Чем еще я занимался все эти дни? Не считая того, что ухаживал за тобой, конечно.
– Я скоро поеду домой. Отец должен сесть за поздний ужин через час. Я планирую…
Дядя сунул Томасу сумку.
– Отнеси это прямо суперинтенданту Блэкберну, пожалуйста. Лучше нам немедленно отдать им все, чтобы меня опять не бросили в Бедлам. Не забудь проследить за его реакцией. – Томас держал запачканную кровью сумку и морщил лоб, переводя взгляд с дяди на меня. Дядя засопел. – Пошевеливайся, парень. Будь полезным и перестань так таращиться на мою племянницу.
Томас нервно рассмеялся. Однако дядя явно не разделял его веселости, и смех Томаса замер у него в горле. Он кивнул дяде, потом наклонился ко мне.
– Прошу тебя, не заводи с ним этот разговор одна, Уодсворт. Веди себя так, будто все нормально, – он выпрямился, когда дядя вскинул бровь. – Передай отцу от меня привет. Если сможешь, даже поцелуй его в лоб. Я бы хотел сохранить с ним хорошие отношения, особенно когда сообщу ему, что безумно влюблен в его дочь.
Бессовестный притворщик. Я смотрела, как Томас взбегает вверх по лестнице, потом сдернула свой фартук и бросила его в корзину для грязного белья к остальным, ждущим ночной стирки. Веди себя так, будто все нормально, ну конечно. Как будто я стану выполнять его абсурдную просьбу! Отчасти мне было жаль, что Томас пропустит нашу стычку, но ему хватит дел с Блэкберном. Я попрощалась с дядей и поднялась вверх по лестнице, плотно закрыла за собой дверь и остановилась.
Собственно говоря, так даже лучше. Мне казалось правильным то, что именно я самостоятельно брошу вызов Джеку-потрошителю.
Царство террора, созданное отцом, закончит существование еще до наступления нового дня.
В этом я была уверена.
Глава 27
Портрет, заслуживающий внимания
Резиденция Уодсвортов, Белгрейв-сквер
9 ноября 1888 г.
Я стояла в нерешительности у двери в нашу столовую, в ту самую комнату, в которой всегда завтракала, обедала и ужинала, не подозревая о том, что сажусь за стол вместе с чудовищем.
Сколько раз отец вонзал нож в мясо, воображая, что режет человеческую плоть? Какой бы разгоряченной я ни чувствовала себя по дороге сюда, сейчас я начинала осознавать реальность того, что намеревалась сделать. Мои нервы натянулись до предела, я вздрагивала от малейшего шума. Даже биение моего собственного сердца вызывало во мне тревогу.
Я понятия не имела о том, что скажет отец в свое оправдание или что он может сделать, если я его разгневаю. Меня немного успокаивало только то, что мой брат будет присутствовать при этом и он не позволит, чтобы со мной что-то случилось.
Жаль, что я не была так же уверена в отце. Скорее всего, он уже перешел границу здравого смысла. Вероятно, никакие доводы не заставят его сдаться полицейским детективам. Вероятно, мне следовало прийти вместе с Томасом и взять с собой констебля. Я слышала звяканье приборов о тарелки, которое доносилось приглушенно с той стороны двери.
Теперь было уже слишком поздно бежать за помощью.
Я взялась за дверную ручку и помедлила несколько мгновений, чтобы справиться с чувствами. Нельзя сломаться даже раньше, чем я брошу ему вызов. Если дам волю своему страху, он его почувствует и доберется до моей сонной артерии, можно не сомневаться.
Я сняла руку с дверной ручки и взялась за свое горло. Он вполне способен меня убить, как и утверждал Роберт Джеймс Лиз. Я несколько раз моргнула, собираясь с духом.
Как глупо с моей стороны не захватить с собой оружие! Почему я решила, что он пощадит собственную дочь?
Благодарение небу, Томаса нет рядом, а то бы он не преминул указать мне на все то, что я делала совершенно неправильно. Может быть, мне следует тихонько пройти обратно по коридору и выбежать в ночную тьму. У меня нет никакой поддержки и нет никакого средства для защиты.
Перед моим внутренним взором промелькнула милая мамина улыбка. Отец нечаянно погубил ее. Есть у меня оружие или нет, я не позволю ему сделать то же самое со мной.
Я расправила плечи, собирая волю для битвы, которая мне предстоит. Сейчас или никогда – я и так слишком долго мешкала. Я повернула ручку, распахнула дверь и шагнула в комнату, подобно темному ангелу, слетевшему, чтобы свершить правосудие, ярость жгла мне глаза. Распахнутая дверь с грохотом ударилась о стену.
– Здравствуй, отец… – осеклась, когда лакей уронил тарелку, и ее бело-голубые осколки разлетелись по пустому столу. Я сжала руки в кулаки, будто именно этот испуганный лакей был в ответе за все проблемы на свете, но была слишком разгневана, чтобы почувствовать себя виноватой, когда он отпрянул от моего агрессивного вида. – Где отец и брат?
– Уехали, мисс, – он с трудом сглотнул. – Сказали, что не вернутся до самого ужина.
Какое чудовищное невезение! Я потерла переносицу. Конечно, в ту ночь, когда я решила бросить вызов зверю, он должен был собраться и уехать. Вероятно, он почувствовал, что петля затягивается на его шее. Я осознала, что лакей по-прежнему смотрит на меня, открыв рот, и знаком велела ему продолжать уборку.
Вероятно, он больше испугался моего костюма, в котором можно было бы изображать на маскараде смерть. Он еще не видел меня в черных бриджах и в костюме для верховой езды, а в сочетании с
