Его мамаша тоже была Отступницей. Сегодня входила бы в Совет, если бы…
Сердце у Новы сжалось.
Если бы она была еще жива.
Она порылась в памяти, пытаясь вспомнить, что произошло с супергероиней, но ничего так и не вспомнила. Ведь это произошло так давно. Да Нове и не было до этого особого дела. Одним Отступником меньше – и ладно. Но сейчас ее охватило любопытство, Нова сгорала от желания узнать, что же с ней произошло, но не знала, как спросить.
– Ну, Бессонница, теперь тебе не отвертеться, – отвлек ее от раздумий Адриан. – Твоя очередь.
– Ох, – Нова потрясла головой и махнула рукой, как бы давая понять, что история у нее до того скучная, что и говорить не о чем. Она тоже родилась со своей сверхспособностью – правда, это касалось ее истинной способности, погружать людей в сон. Она смутно помнила, как мама со смехом рассказывала, до чего трудно было кормить дочку: она засыпала каждый раз, как подносила Нову к груди.
Но способность, о которой знали они, то, что Нова никогда не спит… она появилась позже. Шли недели, но каждый раз, стоило ей закрыть глаза, она слышала выстрелы.
Бабах.
Бабах.
Бабах.
– Это случилось, когда мне было шесть лет, – начала она, выщипывая пушинки из покрывала. – Я просто… перестала спать.
– А до этого ты могла спать? – спросила Руби, не отрывая глаз от библиотеки.
– Конечно. Не так много, как другие дети. Но… сколько-то.
– А сейчас смогла бы? Если бы захотела? – продолжал расспросы Оскар. – Или это в принципе невозможно?
Нова покачала головой.
– Сама не знаю. Просто не хочется, и это уже давно.
– А что произошло, когда тебе было шесть? – спросил Адриан.
Он посмотрел ей в глаза, и воспоминания ожили. Темный шкаф. Плач Эви. Безжалостный взгляд того человека.
– Я увидела сон, – сказала она. – Мне приснилось, что крошечные кривобокие динозавры пытаются кусать меня за пальцы на ногах. Я проснулась и подумала: ну все, хватит с меня. И больше не спала.
Оскар и Руби покатились со смеху, но Адриан улыбнулся лишь одними глазами.
– Какой кошмар.
Она дернулась.
– Родители у тебя прямо святые, – заметил Оскар, и все снова повернулись к нему. – Жить с ребенком, который никогда не спит? Я надеюсь, ты не постоянно требовала их внимания.
Нова вздрогнула от его слов, как от удара. Оскар, побледнев, смотрел на нее с ужасом.
– Прости. Я забыл.
Неожиданные извинения застали Нову врасплох, а боль мгновенно сменилась подозрением. Они знают? Откуда они знают?
– В твоих бумагах упоминается… эээ… – Оскар смущенно поскреб затылок.
Адриан кашлянул.
– Ты живешь с дядей, ведь верно?
Нова снова напряглась, хотя и понимала, что Адриан задал вопрос из лучших побуждений. Это была попытка отвлечь их от той короткой фразы в ее подложных документах. Родители были убиты неизвестной шайкой злодеев в Век анархии. В настоящее время проживает с Питером Маклейном, дядей по отцовской линии.
– А, да, – запинаясь, пробормотала она. – Он взял меня после… – Она проглотил ком в горле. – Они давно умерли.
– Сколько тебе тогда было? – мягко спросила Руби, но ее умиротворяющий голос только разозлил Нову.
Она уставилась на Руби.
– Шесть.
Краем глаза она заметила, что Адриан наклонил набок голову.
Шесть, когда умерли ее родители. Шесть, когда она перестала спать.
Кто допустил, что эта версия так предательски близка к правде?
Не глядя ни на кого, Нова поднялась на ноги.
– Поднимусь-ка я на крышу. Мне кажется, оттуда лучше будет виден переулок.
Руби с Оскаром переглянулись, и ей показалось, что они хотят ее остановить. Или, может быть, попросить прощения – вот только они не находили слов, и Нова была этому рада.
Не нужны ей ни извинения, ни жалость, ни сочувствие, ни даже доброта. Ей не нужно этого ни от кого, а тем более, от кучки Отступников.
Глава двадцать вторая
Нова провела на крыше больше часа, дольше, чем намеревалась. Но, когда она вдруг осознала, что дожидается здесь кого-то из Отступников (и не просто одного из них, нет, она ждала, что к ней поднимется именно Адриан), ее охватила буря противоречивых эмоций, с которыми Нова не могла сладить, чтобы вернуться на их временный Стражный пункт, хоть и понимала, что давно пора это сделать.
Она его не ждет. Зачем ей?
Даже стоя на крыше, глядя на безмолвный каменный фасад библиотеки с черными окнами, на изредка проезжавшие автомобили, Нова ощущала вкус непростых слов, готовых сорваться с языка.
– Почему ты перестала спать? – спросит он ее.
И – хотя по логике делать этого никак нельзя – она ответит.
Я легла спать – это был последний раз, когда я вообще спала. А когда я проснулась – рядом был человек с пистолетом. Он убил маму и папу. Он убил мою сестру. Он хотел убить меня. А Отступники не пришли…
После этого каждый раз, как я пыталась уснуть, я слышала, как все это происходит снова и снова. И тогда, наконец, я перестала даже пытаться.
Такова ее настоящая история. Целиком.
Но при чем здесь Адриан? Это его не касается, да если на то пошло, и вообще никого.
Она не могла понять, почему этот разговор так ее взбудоражил и почему ей так хочется открыть им всю правду о своем даре и о том, откуда он взялся. Она никогда никому об этом не рассказывала, по крайней мере, так подробно. Ас, наверное, еще мог бы ее понять, но больше никто. Анархисты, разумеется, заметили, что она не спит, почти сразу же после ее появления в соборе. Но никто не расспрашивал ее о причинах этого. А ей никогда не хотелось рассказать об этом.
Так с чего бы делать это сейчас?
И Нова просто шагала по крыше, туда-сюда, наслаждаясь прикосновением свежего воздуха к коже. Хотя на ней были леггинсы и футболка – обычная одежда, как требовала инструкция, на ноги она надела форменные башмаки (за которыми забежала в штаб днем). Она решила использовать время слежки, чтобы заодно разносить обувь, но быстро поняла, что это было необязательно. Ботинки оказались на удивление удобными, и какая-то ее частица ненавидела Отступников за то, что даже в этом они оказались на высоте.
Убедившись, наконец, что искушение выболтать лишнее миновало, Нова спустилась на четвертый этаж.
Руби и Оскар спали. Оскар развалился на подушках, а Руби лежала перпендикулярно ему, только голову положила рядом с его головой. Они образовали на полу прямой угол, почти соприкасаясь только головами. Казалось, что Руби изо всех сил постаралась сделать так, чтобы никто не мог ничего заподозрить, кроме того, что она устала, а Оскар заграбастал все подушки.
Хотя она,
