Софи попыталась понять смысл сказанного, и комната закружилась.
– Зачем?
– Ты особенная, Софи. Твою ДНК изменяли. Поэтому у тебя карие глаза и такие выдающиеся телепатические способности. Они же дали тебе фотографическую память, чтобы было легче изучать и запоминать сведения – например, шифрованные руны и тайны Совета, – и непроницаемый разум, чтобы об этих сведениях никто не узнал. Полагаю, что поэтому у тебя и случилась аллергия. Лимбиум оказывает воздействие на разум, а твой разум отличается от нашего – и не просто на уровне талантов. На генетическом уровне.
Она замотала головой, будто желая вытряхнуть новую информацию.
– Так я мутант?
– Не мутант. Аномалия.
– Это одно и то же.
– Все не так плохо, как звучит.
– С чего бы? Вы сказали, что какие-то сумасшедшие отступники создали меня и спрятали как их секретное оружие.
– Я не говорил, что ты их оружие. Я не знаю, зачем тебя создали или почему хотели, чтобы я тебя нашел, – он грустно улыбнулся, увидев, что ее глаза округлились. – Можно не сомневаться, что именно они прислали мне статью о тебе. Наверняка, они ее и написали: вряд ли слово «одаренная» в заголовке – совпадение. Они даже выжгли свой символ вокруг твоего города, чтобы привлечь наше внимание.
Софи помассировала виски. Новости становились все хуже и хуже.
– И что это значит?
– Значит, что тебе нужно быть очень осторожной, – он указал на книгу по пирокинетике. – Они явно стараются тобой манипулировать. Зачем – неизвестно. Но они уже заставили тебя нарушить закон и собрать Квинтэссенцию, и в следующий раз Совет может не быть столь снисходительным. Так что пообещай: что бы тебе ни прислали, что бы ты ни услышала, что бы ни вспомнила – сразу иди ко мне, как и сегодня, и только ко мне. Обещаешь?
Ее душил настолько сильный страх, что она едва выдавила из себя короткое «Да». Ее и без того пугали тайны, хранящиеся в ее голове. При мысли о том, что ее создали и контролировали словно марионетку, по всему телу бежала дрожь.
Не говоря уж о том, что теперь можно и не надеяться на нормальную жизнь. Кто будет с ней, с аномалией, дружить?!
Алден обнял ее.
– Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем.
Она уткнулась носом в его плащ и сглотнула всхлип, рвущийся из груди. Она была сильнее этого и не могла позволить себе потерять голову. Софи засунула все страхи подальше и сосредоточилась на более серьезной проблеме.
– А если огонь – это действительно Вечное пламя? Он желтый, да – прямо как в книге?
– На цвет пламени многое может повлиять. Я разберусь. Прошу, поверь, я справлюсь.
Еще несколько мгновений Софи грелась в его объятиях, а потом отстранилась.
– Ладно.
Алден отдал ей дневник, и она невольно поглядела на серебряную птицу, чье название теперь было ей известно.
– Все записывай – и никому не позволяй увидеть содержимое. Эта формула крайне секретна, но пусть она останется у тебя – вдруг появятся новые воспоминания. Понимаешь?
– Не волнуйтесь. Я никому не показывала, даже Грейди и Эдалин.
При упоминании их он нахмурился:
– Вы все еще злитесь, что Грейди отказался помочь?
– Я просто… разочарован. Но что сделано, то сделано, – он сжал ее ладони. – Все будет хорошо. Помни об этом, что бы ни случилось.
– Постараюсь, – Софи глянула в окно на пурпурное сумеречное небо. – Мне пора домой. Не хочу их волновать.
Алден кивнул.
Книгу по пирокинетике он оставил себе, сказав, что попробует понять, кто ее подложил, и перед уходом Софи проверил, точно ли дневник воспоминаний хорошо спрятан на дне сумки.
– Тебе нужен Переносчик?
– Нет, у меня есть домашний кристалл, – она гордо продемонстрировала подвеску.
Алден закусил губу.
– Хорошо. И, Софи, если будет нужно поговорить, зови, в любое время дня и ночи – ладно?
– Ладно, – кивнула она.
А потом шагнула в луч света, надеясь, что тепло сгладит ледяную дрожь, бегущую по позвоночнику. Когда все вокруг расплылось, она заметила, что спокойствие Алдена рушится, но унеслась домой с надеждой, что ей лишь показалось.
На столе ее дожидалась еще одна записка от Грейди и Эдалин: «Ушли по делам. Вернемся поздно». Целых пять слов – в два раза больше, чем в прошлый раз. Возможно, это хороший знак.
Софи скучала по хрипловатому смеху Грейди. Скучала по нежной улыбке Эдалин. Она не знала, в чем проблема, но ей нужно было как-то все исправить – пока они окончательно не рассорились. Она не могла потерять еще одну семью.
На кухне Эдалин оставила ей ужин. Софи не хотела есть в одиночестве, поэтому захватила с собой Игги и свою домашнюю работу. Когда она принялась за последнюю главу книги по ловле огня, колокольчики у входной двери зазвонили.
Она дошла до нее, опасаясь, что это снова Алден со срочным делом – но это был посыльный со свитком от Совета.
Софи не стала подносить его к свету и пробовать прочесть сквозь бумагу. Не стала осматривать печать в поисках возможности открыть и снова запечатать письмо. В груди бешеным зверем билось любопытство, но она справилась с ним и отложила свиток на стол. Но все равно не поднялась наверх, чтобы посмотреть на реакцию Грейди, когда он будет читать. У ее силы воли был свой предел.
Она свернулась в кресле в гостиной и занялась последней главой. В основном она просто проглядывала текст – теория ловли огня была очень скучной, – но на глаза попалось слово «пламя». Сэр Конли учил, что жар пламени в бутылочке можно было запечатать медным шариком, но в книге было написано, что медь подходит только для светящегося пламени. Для несветящегося нужно серебро. А для так называемого «порожденного пламени» требовалось золото.
Где-то на краю сознания скользнуло воспоминание.
Люминит.
Софи не знала, что это значит, но достала дневник.
Она спроецировала всплывшее в памяти видение: невысокая круглая бутылочка, запечатанная сверкающим золотом. Значит, для Вечного пламени нужно и золото, и люминит? Что вообще такое люминит? И почему бутылочка такая короткая и широкая? Сэр Конли вбил ей в голову, что пламя ловят в длинные узкие бутылки. Их форма очень важна – только так стекло не расколется от жара.
Софи закрыла глаза, сосредотачиваясь на воспоминании, чтобы ничего не перепутать. Оно расплывалось – как будто не хватало чего-то, что все прояснит. Но
